Сталин, стр. 73

Была опубликована статья о том, что женщина-врач, разоблачившая «убийц в белых халатах», получает массу благодарственных писем.

Однако провидению было угодно, чтобы Иосиф Виссарионович Сталин не смог довести до конца это «дело».

«В ночь на второе марта 1953 года у него произошло кровоизлияние в мозг. Сталина нашли на даче лежащим без сознания. Его агония длилась четыре дня. 6 марта, утром, известный диктор Левитан прочитал по радио сообщение: „5 марта в 9 часов 50 минут вечера… перестало биться сердце соратника и гениального продолжателя дела Ленина, мудрого вождя и учителя Коммунистической партии и советского народа-Иосифа Виссарионовича Сталина“.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА. СТАЛИНСКИЙ «СОЦИАЛИЗМ»

«Сталин, вы объявили меня „вне закона“… Со своей стороны отвечаю полной взаимностью: возвращаю вам входной билет в построенное вами „царство социализма“ и порываю с вашим режимом. Ваш „социализм“, при торжестве которого его строителям нашлось место лишь за тюремной решеткой, так же далек от истинного социализма, как произвол вашей личной диктатуры не имеет ничего общего с диктатурой пролетариата». Такими строками начинается «Открытое письмо Сталину» Ф. Ф. Раскольникова. Этот исторический документ осенью 1939 года попал в руки только нескольким тысячам читателей русской эмигрантской газеты в Париже. Письмо — не просто поразительный документ сопротивления личной диктатуре, это одновременно и поныне актуальное и чрезвычайно важное «теоретическое послание» старой гвардии большевиков потомкам, показывающее коренную разницу между социализмом и сталинизмом. Старая большевистская гвардия — а к ней относился и Раскольников — точно знала, что социализм, за который она шла в бой, — это совсем не то общественное устройство, которое связано с именем Сталина.

В «сталинской» Конституции 1936 года, в основном написанной Бухариным, с гордостью закреплялась победа социализма, и Сталин в своей известной речи о проекте Конституции подчеркивал этот момент. Он определял социализм как бесклассовое общество, что со времен Маркса являлось в теоретическом смысле очевидным. Но бесклассовое общество исключает существование государства. Таким образом, Сталин сам себе противоречил, заявляя 25 ноября 1936 года на VIII Чрезвычайном съезде Советов, что «в результате мы имеем теперь вполне сложившееся и выдержавшее все испытания многонациональное социалистическое государство, прочности которого могло бы позавидовать любое национальное государство в любой части света» [94].

Сталин рассматривал государство исключительно с точки зрения его прочности, силы и так далее. По его мнению, оно должно быть централизованным, управляемым сверху, должно проявлять заботу, благодетельствовать.

В отличие от него, Ленин и все российское (и вообще марксистское) революционное движение размышляли о государстве, построенном на совершенно новых принципах, которое нельзя было сравнивать с другими национальными государствами. Для них социалистическое общество исключало возможность бюрократической централизации, поскольку социализм — это самоуправляющееся общество организованных снизу трудовых коллективов, которое не признает разделения политики и экономики, не признает власти аппарата, отчужденного от трудящихся и не поддающегося общественному контролю. Коллективы трудящихся берут на себя ряд политических и экономических функций, так как при социализме производители сами решают, какой аппарат они согласны содержать, сохранение какого типа аппарата отвечает их интересам. Ведь производители заинтересованы в том, чтобы создавать блага, необходимые для удовлетворения своих потребностей, как можно более экономично и в возможно короткие сроки. Предпосылкой для этого является демонтаж государства, обобществление государственной собственности, что действительно делает возможным «дешевое управление». Представители революционных, марксистских течений — К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин, Р. Люксембург, А. Грамши, Н. И. Бухарин, Л. Д. Троцкий, Д. Лукач — подходили к самоуправленческому социализму как к преодолению традиционного товарно-рыночного способа хозяйствования, когда будет происходить прямой обмен производимой продукции и потребностей, когда производство и потребление будут осуществляться не по законам задним числом регулируемого рынка и его институтов и не на основе спекуляций плановой бюрократии. Разумеется, теоретики социализма воздерживались от конкретного описания этого строя, от его конструирования, поскольку его претворение в жизнь представляли как исторический результат и продукт социалистического движения. Но что же было создано вместо этого? Какими реальными итогами мог гордиться Сталин? Он мог гордиться построением централизованной диктатуры, организованной сверху по правилам строгой иерархии, на вершине которой стоял он сам, обладавший неограниченной властью.

«Сталинская революция» уничтожила капиталистические отношения и связанные с ними остатки общественных групп. Однако она вновь частично воспроизводила их, поскольку не разрабатывала социалистических альтернатив производства, обладавшего одновременно экономичностью и в то же время обобществленного. Сталинское экономическое устройство нашло воплощение в своеобразном соединении командно-бюрократических отношений с симулированным, иллюзорным рынком или с черным рынком. Эта экономическая система во многом строилась на базе докапиталистических принципов личного служения, личной преданности и верности. Личная зависимость превращалась в решающую движущую силу в экономике. Все это выразилось в построении чиновничьей «номенклатуры», сервилизме аппаратчиков, в формировании верноподданического сознания и дополняющей его практике командования. Такой способ ведения хозяйства привел к созданию огромного аппарата принуждения, содержание которого вызывало серьезные трудности. Уже в 30-е годы этот аппарат мог конкурировать с гигантским хозяйственным и финансовым аппаратом товарно-рыночного капиталистического общества, по крайней мере по своим параметрам и паразитическому характеру.

Этот аппарат стремился формировать по своему образу и подобию функционеров, которых к тому же в массовых масштабах начали вытеснять беспринципные карьеристы, со всех сторон старавшиеся примазаться к власти. Тот факт, что сознание «слуг» и «командиров» стало экономическим фактором, можно объяснить не только влиянием традиций российской истории. Система личной зависимости идеологически оправдывалась тем, что она якобы тождественна революции. Однако замалчивалось то, что между революционным большевизмом и сталинской личной диктатурой произошел радикальный разрыв. Сталинская экономическая система, несмотря на свой антикапитализм, возводила все новые препятствия на пути осуществления рожденной революцией идеи общественного равенства.

Согласно взглядам Ленина, требование общественного равенства без ликвидации классов есть нечто иное, как демагогия. С целью затуманивания новых противоречий появились утверждения, что именно сталинская система хозяйствования породила мелкобуржуазную уравниловку. Но в действительности сталинская система хозяйствования и распределения была противником всякой уравниловки. Представления Сталина о социализме, так же как и практика его «социализма», в отличие от распространенного мнения, опирались не на уравниловку. Более того, после ликвидации кулачества он говорил, что общественное равенство практически установлено. Его выступления против уравниловки означали, что решение вопроса о действительном общественном равенстве откладывается, он даже препятствовал ему. Сталин усиленно старался ликвидировать еще существовавшие эгалитаристские традиции в рабочих массах.