Ко(с)мическая опера, стр. 47

Ну, бог с ними, с этими драгоценностями: не очень и хотелось предотвращать их похищение, но вот Амано… По-моему, я скоро окончательно сойду с ума. Особенно если попытаюсь понять причины поступков моего напарника: то одно, то другое, без малейшей тени последовательности. Зачем он потащил меня на Юму? Загорать? Купаться? Шляться по приемам? Мне это не было нужно. Мне вообще ничего не было нужно после мимолетного знакомства с мисс Манчини. Впрочем, вру. Было. И сейчас нужно. Чтобы кто-то посидел рядом всего минуту. Молча. Ничего не требуя и не пытаясь сделать. Просто посидел, чтобы можно было почувствовать, что в воздухе остаются следы не только твоего дыхания. Наверное, я хочу слишком многого. Или хочу не с той стороны, откуда могу получить. Но одно знаю совершенно точно: бегать за Амано, как собачонка на привязи, не мечтаю.

Приказ выполню. Любой. Даже самый странный и глупый, потому что есть такая вещь, как дисциплина. На службе. А те жалкие остатки времени, которые должны бы стирать различия между чинами, уж позвольте тратить, как посчитаю нужным!

И почему меня так задела его фраза насчет старшего по званию? Наверное, потому, что несколько безобидных слов мгновенно разрушили иллюзию дружеских отношений. Дружеских… А с чего я, собственно, взял, что они таковыми были? Не знаю. Но чертовски хотелось верить — именно дружескими. И вдруг такое. Удивляюсь, что сразу не закатал ему в лицо: надо было так и сделать — во-первых, напряжение бы снял мигом, а во-вторых, разрушения были бы минимальны. Мой сломанный нос, не более, — ведь я вряд ли сподобился бы потом дать сдачи. А так натворили дел…

При всей общей замечательности у Амано есть один серьезный недостаток: не пьет. Если бы в том баре он приложился к бутылке, все было бы иначе. Совсем иначе. Я сначала и решил, что мой начальничек заливает выпивкой свое плохое настроение. Даже поговорить хотел. Извиниться. Но когда увидел его глаза. Глаза, в которых помимо абсолютной и непререкаемой трезвости можно было прочитать: «Какой же ты мерзавец, Морган Кейн»… Вот тогда я и не удержался. Ударил. Потому что откуда-то знал: первым он не начнет, хотя и может, и должен.

И почему все считают странным меня, когда рядом ходит некто куда более в этом смысле примечательный?..

Кстати, о выпивке. Наряду с рекомендацией отдохнуть я получил от доктора Полански предписание, обязательное к исполнению. Рецепт, так сказать. Пятьдесят граммов коньяку ежевечерне. Не скажу, что отнесся к этому без энтузиазма, но здравый смысл во мне ухитрился взять верх и предположить, что такие «методы лечения» приведут к тому, что я банально сопьюсь. На что Ванда совершенно серьезно заметила: от тромбов в сосудах головного мозга умирают гораздо чаще, чем от пьянства. В общем, напугала меня основательно. Вот только как мне следовать ее советам? Денег даже на самый дрянной коньяк у меня никогда не появится, да и не будет это выходом, потому что я должен потреблять хороший напиток, в идеале — с Земли. И как, скажите, доставать сие сокровище? Попросить помощи у Рэнди? Он, конечно, не откажет старшему брату своей будущей жены, но… Цена напитка ниже от этого не станет, а требовать каждый месяц бутылку в подарок — это уж слишком. Придется заводить связи среди контрабандистов. А что? Достаточно одного намека, что Морган Кейн появится в составе группы таможенного досмотра, чтобы самый умелый и опытный торговец запрещенным товаром забился в истерике, потому что я сдуру могу найти то, что он и сам не помнит, где припрятал. И все-таки жаль, что Амано не пьет.

Эпизод 16

И БЕЗ ЕЛКИ — НЕ ВОЗВРАЩАЙСЯ!

Таким идиотизмом в канун Рождества я, пожалуй, не страдал еще никогда в жизни! И как это ее, мою праведную, так перекосило?

Стою в уютном коридорчике многоквартирного дома на Рассветной Аллее и смотрю как баран на дверь с горящей электронной табличкой «На консервации. Под охраной агентства „Сагара“». Не раз бывал у Моргана и теперь чувствую себя полным кретином. Парень-то поступил разумно: собрал манатки и укатил на праздники куда-нибудь… ну к родне, скажем. Не то что его несчастный визитер, торчащий теперь перед призывно подмигивающими алыми буквами и не знающий, куда же податься! Руки отягощены корзинкой со всякими вкусностями, из-под которых скромно мерцает темное бутылочное стекло. Нормальный ведь презент напарнику на Рождество, разве нет? Так и оценить некому! Вот усядусь сейчас — да-да, прямо на ковровую дорожку! — и напьюсь. Будет знать! Пускай найдет мое сраженное горем тело, когда вернется через пару дней, счастливый и румяный!

Все-то меня покинули! И девушка, и напарник. Решаю выполнить часть угрозы и, опустившись на чистый, мягкий ворс, запускаю лапу в корзинку. Так, шокола-а-адка…

«Нет, Амано! Держись! Это подарок, не сметь!».

«Кому подарок? — Шелест фольги почти заглушает голос моей совести. — Здесь есть другие претенденты на этот изумительный элитный белый шоколад?».

Терпеть его не могу, если честно, но Мо ведь обожает… Вот с белого и начну!

«Отдашь после праздников, с поздравлениями!» — Наставительные нотки, переходящие в отчаянные.

«Испортится! Видишь, уже и коробочка помялась, да и фольга… — Что, съела, приставучий паразит на теле моего сознания? Раньше надо было останавливать, до того, как я его надкусил».

«Неисправимый. — Тяжелый вздох. — Не тронь бутылку!».

Ну уж нет, напиваться я, пожалуй, повременю. Хотя следовало бы. Меня бросили и девушка, и напарник! В один день! Причем первая — из-за второго, вот что особенно обидно! Ради кого я пожертвовал своей несостоявшейся любовью… может быть? Злоде-е-ей!

На данном этапе существования, честно признаться, я не склонен к долгоиграющим романам. Хм, Тамико сейчас бы горестно заявила, что этому этапу уже лет десять. А почему, собственно, нет? Просто это очень длительный этап! В любом случае с той девчонкой я встречался недели три. Почти рекорд! И на тебе, пожалуйста: собрались на вечеринку, давай, говорю, заедем к моему напарнику, поздравим… Тут-то барышня и уперлась, пардон, рогом — вылитая Они. [17] Нет, мол, куда ты меня тащишь, я не пойду, зачем мне твой напарник, давай сразу на танцы, мог бы и без меня поздравить, заранее. А не мог я заранее, не успел, вот! Ну что тебе стоит, упрашиваю ее. На пять минут заскочим, не больше! Тут-то меня и пригвоздили тем самым рогом: ах, если он для тебя важнее, вот и проверим твои истинные чувства. Ну, проверила, себе на голову. Не люблю, когда мной пытаются манипулировать, да еще так неумело и безо всяких прав на это. Можно подумать, мы с ней уже о помолвке объявлять собирались! Да, всегда полезно разочароваться в человеке как можно раньше. Но при этом всегда неприятно. Жаль только, не довелось проверить, не прилагался ли к рогам еще и хвост.

Гм, так ради кого произошел разрыв со столь дивной женщиной? И где этот «кто-то»? Комм отключен — это я выяснил еще при подготовке к внезапному визиту. Спрошу-ка у Барбары!

Шипение в трубке. Но шипит отнюдь не связь.

— Ты хоть знаешь, от чего меня оторвал, балбес?!

Хм, лучше я не буду осведомляться — от чего. На «ты» она обращалась к вашему покорному слуге только первые полгода моей работы в Отделе, ежедневно выводя меня этим из себя. Такая вот у нее была методика вытаскивания сотрудников из депрессии.

— Извините, шеф, я по поводу вашего родственника.

— Уволю вместе с ним! Нет, милый, продолжай… — Внезапный поворот тона на сто восемьдесят градусов свидетельствует о том, что последняя фраза предназначалась не мне. Ну вот, поэтому я и не спрашивал — и так догадывался.

— Обязательно! — успокаивающе восклицаю я. — Только скажите, куда он мог деться, и вам даже не понадобится его увольнять.

— Так ты его, получается, дома не застал? — В раздраженные интонации Барбары вплетаются нити заинтересованности.