Украденная любовь, стр. 25

— Как хочешь.

Прежде чем она успела что-либо сообразить, Элиза оказалась распростертой на роскошном ложе Киприана. И сам он был сверху!

— Нет! Поднимите меня! — закричала она, судорожно пытаясь вывернуться, но ее попытки ни к чему не привели. С каждым рывком Элиза только глубже утопала в коварной пуховой перине, придавленная его мускулистым телом. В довершение всего она запуталась в собственных юбках, что еще больше затрудняло сопротивление. — Поднимите меня немедленно! — снова крикнула она, напуганная уже по-настоящему.

— То «опустите», то «поднимите»! Выбери уж что-нибудь одно, Элиза, — проговорил Киприан, улыбаясь одним уголком рта.

Эта нахальная полуулыбка мгновенно обратила страх Элизы в ярость. С каким бы удовольствием она стерла ее с этого красивого лица звонкой пощечиной или просто ногтями! Но, как ни странно, не давая ей подняться, Киприан в то же время не пытался снова поцеловать ее. Он просто удерживал Элизу на месте и внимательно разглядывал. Это окончательно разозлило ее.

Перестав вырываться, она пристально, с вызовом уставилась на Киприана, упрямо стараясь думать о Майкле. Майкл — джентльмен. Он никогда не повел бы себя так с ней. И Майкл гораздо красивее, даже в пасмурную погоду его всегда окружает словно золотое сияние, а этот тип… Если Майкла можно было сравнить с солнцем, то Киприан Дэйр был скорее ураганом — мрачным и неистовым.

Впрочем, сейчас его взгляд никак нельзя было назвать опасным или угрожающим — скорее торжествующим, самодовольным, насмешливым.

— Очень рада, что вы находите это смешным, — произнесла Элиза со всей иронией, на какую была способна.

Его улыбка стала шире, а на левой щеке появилась очаровательная ямочка.

— Любая другая девушка уже разразилась бы потоком слез. Почему же ты не плачешь? — спросил Киприан.

Элиза сглотнула. «А правда, почему?» — задумалась она. Видно, просто не привыкла плакать. За всю ее прежнюю жизнь у нее никогда не было особых причин для слез, и сейчас ей даже как-то в голову не пришло, что можно заплакать.

— Это и есть ваша цель? Заставить меня плакать? — холодно спросила она.

Киприан медленно покачал головой, и на его лице появилось откровенно сладострастное выражение.

— Отнюдь. Моя цель… — Он не договорил, но его глаза, снова ставшие ярко-синими, закончили эту фразу.

— Вы не сможете заставить меня хотеть вас, — заявила Элиза, полностью игнорируя тот факт, что ему уже удалось это — и на удивление сильно.

В ответ Киприан лишь негромко фыркнул. Элиза скорее почувствовала, чем услышала, этот сдавленный смешок, и кровь бросилась ей в лицо.

— Оставьте меня немедленно! — яростно выкрикнула она, толкая его изо всей силы.

К ее величайшему изумлению — и огромному облегчению, он подчинился. Перекатившись на бок и подперев голову одной рукой, Киприан непринужденно обнял Элизу за талию и снова принялся ее рассматривать.

— А если я буду осыпать тебя комплиментами — это поможет? — нежно поинтересовался он.

— Жалеете, что попытка споить меня не удалась? — сердито огрызнулась Элиза, усиленно стараясь не замечать его руки почти под грудью.

— Ну как же не удалась! — развеселился Киприан. — Полагаю, именно благодаря вину ты и целовала меня с весьма похвальным энтузиазмом.

— Неправда!

— Ты отвечала на мои поцелуи, — продолжал Киприан, не обращая внимания на ее выкрик и придвигаясь ближе. — И как отвечала! Это было так сладостно, так обольстительно!

— Я… я думала в тот момент о Майкле. О моем женихе! — выпалила вдруг Элиза, повинуясь внезапному порыву вдохновения. Лицо Киприана застыло, но, распалившись, Элиза уже не могла остановиться. — Я терпела ваши непрошеные нежности только потому, что представляла на вашем месте Майкла.

Ее пренебрежительные слова произвели желаемый эффект. От его игривого настроения не осталось ни следа. К несчастью, слова Элизы задели злобную, мстительную сторону натуры Киприана. Он почти ласково погладил ее по щеке и стал аккуратно расправлять на шелковом покрывале спутанную прядь ее волос, но в его ледяном молчании таилась ощутимая угроза.

— За фасадом изысканных манер и вежливых речей у тебя и тебе подобных скрывается такая жестокость, какая неведома простым людям, — произнес он наконец. — Вероятно, тебе так же, как твоему, дяде, не помешает урок смирения.

Не изменившись в лице, он коснулся кончиком пальца ее шеи и стал медленно спускаться вниз. Вот он достиг края выреза и, двигаясь по тонкой ткани рубашки, спустился в ложбинку между грудями, а затем двинулся далее. Когда Элиза почувствовала, как тяжелая ладонь легла ей на живот, у нее перехватило от ужаса дыхание, а сердце заколотилось с такой силой, словно готово было выскочить из груди. Только теперь она поняла, какую совершила ошибку. Любое заигрывание с его стороны представляло для нее куда меньшую опасность, нежели этот холодный гнев — тщательно сдерживаемый и оттого вдвойне страшный.

— У женщины в этом мире выбор невелик, — задумчиво сказал Киприан. — У обесчещенной женщины, — уточнил он.

— Вы… вы собираетесь обесчестить меня? — Охваченная ужасом, Элиза смогла выдавить из себя лишь хриплый шепот. Ответом ей была холодная, больше похожая на гримасу улыбка, превратившая красивое лицо Киприана в суровую маску.

— Я все спрашиваю себя, — все так же задумчиво продолжал он, — сможешь ли ты это пережить? Не отречется ли от тебя семья? Захочет ли твой замечательный Майкл жениться на тебе?

Элиза и сама боялась найти ответ на этот вопрос. По-видимому, ее чувства ясно отразились у нее на лице, потому что Киприан вдруг сел, и усмешка, полная горького торжества, изогнула его губы.

— Довольно об этом. — Он легко поднялся и провел пальцами по своим коротко остриженным волосам. — Я голоден.

С этими словами он протянул ей руку. Элиза попыталась уклониться и встать без посторонней помощи, но он все-таки ухватил ее кисть, поднял на ноги и подтолкнул к столу.

— Подавай мне обед, — приказал он. — Отныне это часть твоих обязанностей. Еще ты будешь убираться в моей каюте и следить за моей одеждой. Будешь делать всю домашнюю работу, для которой раньше у тебя была целая армия слуг.

Элиза собралась было протестовать, но надменно-предостерегающе вскинутая черная бровь остановила ее.

— Твое хорошее поведение — залог хорошего обращения с твоим кузеном, Элиза, — процедил Киприан. — Вот мы и увидим, как ты заботишься о благе своего подопечного.

9

— Как долго тебя не было, — жалобно сказал Обри, когда Элиза наконец вернулась в свою каюту. Дверь между их комнатами была открыта, и мальчик ждал ее, сидя в своей узкой койке.

— Прости, милый. Конечно, я предпочла бы побыть здесь с тобой, но… так получилось, — сбивчиво оправдывалась Элиза, садясь рядом с ним на краешек кровати. — Тебя накормили?

— Да, но кок сказал, что я должен отработать свой харч. Он дал мне работу на камбузе — знаешь, так называется кухня на корабле. Я чистил лук и картошку. Лук ужасно ел глаза, но я так и не заплакал! — с гордостью поведал Обри.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Элиза, с тревогой вглядываясь в лицо мальчика. Она придирчиво осмотрела нечесаные темные кудри, грязную рожицу, измятую ночную рубашку — все остальное скрывалось под простыней. — Я слышала, ты занозил палец?

— Ах да, но я сам вытащил занозу — кок дал мне свой ножик.

— Держу пари, он был грязный, — поморщилась Элиза.

— Я его сначала вытер рукавом.

— Просто замечательно! — язвительно воскликнула девушка.

Обри недоуменно взглянул на нее:

— Что это с тобой?

— Что со мной? — Элиза вскочила на ноги и принялась мерить шагами крошечную каюту, яростно размахивая руками. — Да ничего! Сплошные пустяки! Меня похитили, только и всего! И тебя, кстати, тоже, если ты еще этого не заметил. Мы болтаемся посреди Атлантического океана на этом дурацком корабле вместе с бандой… бессердечных пиратов!

Обри побледнел и замер, со страхом глядя на Элизу. И она тотчас пожалела о своей вспышке. Несчастный малыш! С какой стати ему приходится терпеть все это?! Какое же все-таки чудовище этот Киприан Дэйр!