Ночная голубка, стр. 76

Если бы это благословенное облегчение было делом чьих-либо других рук, а не Райлана, Джоанна, сломленная усталостью, наверняка погрузилась бы в сон под ритмичные неторопливые движения чужих кистей и пальцев. Но сейчас она и думать забыла про сон. Мышцы Джоанны расслабились под его руками, но зато внутри у нее все напряглось в ожидании его ласк.

Сердце ее бешено стучало, и она с волнением ждала, когда он станет требовать ее ответных ласк. Райлан принялся теперь поглаживать ее ягодицы, и Джоанна прерывисто вздохнула, собираясь перевернуться, но в этот момент его руки замерли. Она слышала его учащенное дыхание и с трепетом ждала, когда он заключит ее в объятия. В этой маленькой каменной нише, где всегда царила прохлада, ей вдруг стало нестерпимо жарко.

Но Райлан с хриплым стоном отодвинулся от нее.

Джоанна почувствовала, будто у нее внутри что-то оборвалось. Одиночество, страх и отчаяние, которые Райлан сумел победить своим неподдельным участием, навалились на нее снова, и она ощутила себя совсем слабой и беспомощной под этим непосильным бременем. Она всхлипнула, и из глаз ее снова полились слезы. Она резко повернулась на бок, спиной к нему, но при этом движении тело ее пронзила острая боль.

— Ой! — вскрикнула Джоанна, жалея о том, что была столь неосторожна.

— Вы должны двигаться медленно, — процедил он таким тоном, словно она причинила боль не себе, а ему. Но Джоанна упрямо свернулась в клубок, хотя при этом и не смогла удержаться от жалобного стона.

— Тысяча проклятий! — воскликнул Райлан, и Джоанна почувствовала, как его плоский живот прижался к ее спине. Он обнял ее одной рукой, придвинувшись ближе.

— Нет! — крикнула Джоанна, отталкивая его локтем.

— Да, черт возьми! Лежите смирно!

Джоанне пришлось подчиниться. Она лежала лицом к шероховатой каменной стене, сзади к ней прижималось крепкое тело Райлана. Попытайся она высвободиться из его объятий, и тело ее немедленно отреагировало бы на это новым приступом боли. Он прижал ее голову к своей груди и нежно поцеловал в затылок, затем стал гладить ее тугие локоны. Джоанна не могла больше сердиться на него и не считала нужным делать вид, что сердится. Зачем кривить душой, если ей нравится лежать в его объятиях? Ей не удастся обмануть ни его, ни себя.

— Да, вот уж не думал, что наша брачная ночь пройдет вот так, — задумчиво проговорил он.

— Так ведь наша брачная ночь была вчера, — поправила она его. Он издал звук, похожий на рычание.

— Не иначе как меня сглазили! Сначала эти придурки монахи, а теперь…

— А теперь — плачущая жена, — закончила за него Джоанна, тяжело вздохнув. Он усмехнулся и возразил:

— Нет. Теперь моя супруга так утомлена долгой ездой верхом, что я не могу поучаствовать в тех скачках, о которых так давно мечтал. — В подтверждение своих слов он прижал ее ягодицы к своей восставшей плоти.

Джоанна инстинктивно придвинулась ближе к нему.

Она стеснялась сказать, что не его одного снедает неутоленное желание, надеясь, что он и сам поймет это, но ее мышцы отозвались на это движение новым спазмом, настолько острым и болезненным, что она, не помня себя, сдавленным голосом воскликнула:

— Проклятье!

На сей раз Райлан рассмеялся в полный голос.

— Но я не одинок в своих страданиях, моя маленькая голубка! Моя страстная супруга! — Голос его стал хриплым. Он провел рукой по ее телу и поцеловал ее в шею у корней волос.

— У нас много времени впереди, Джоанна, чтобы сполна утолить наш с вами голод. — Он положил руку на ее обнаженное бедро, но тут же убрал ее, дотянулся до мехового одеяла и укрыл им ее и себя.

— Спите теперь, — произнес он с неохотой, — Завтра вы почувствуете себя гораздо лучше. И я тоже, с Божьей помощью.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Когда Джоанна проснулась, Райлана подле нее уже не было. Некоторое время она неподвижно лежала, укрытая меховым одеялом, и разглядывала потолок над головой. Странно, уже много лет она не видела этих трещин и выбоин, однако помнила их все наперечет. Потолок в ее детской, или пещере, как она ее называла, в отличие от остальных помещений замка не был отполирован и оштукатурен. Что и говорить, комната эта была весьма скромной как по размерам своим, так и по убранству, но здесь все же было гораздо лучше и спокойнее, чем в громадном открытом зале и уж тем более — в спальне родителей, упокой Господи их души!

Она осторожно потянулась. Ее мышцы лишь слегка заныли, и она поняла, что сможет встать, одеться без посторонней помощи и передвигаться без всяких затруднений. За это ей следует поблагодарить Райлана, подумала она, удивляясь, куда он мог уйти так рано.

Снизу слышались взволнованные голоса и топот множества ног. В зале расставляли столы и придвигали к ним длинные скамьи. Вот звякнула крышка кувшина. Джоанна сразу поняла, что означают эти звуки. В замок прибыл его новый хозяин. Все сбились с ног, стараясь угодить ему, а заодно выяснить, чего от него можно ожидать. Будет ли он строгим или добродушным? Веселым или мрачным? Станут ли они любить его или бояться?

На последний вопрос Джоанна могла и сейчас ответить без труда. Она видела, как относятся к Райлану воины гарнизона замка Блэкстон. Они не боялись, но явно уважали своего господина. Они вовсю смеялись над ним, когда он вернулся весь вымокший после одинокой прогулки в лесу. Разумеется, взаимоотношения между воинами и их командиром совсем другие, нежели между господином и слугами. И все же Джоанна была уверена, что Райлан будет справедлив и снисходителен к челяди замка и крестьянам, принадлежащим ей. И если свои распоряжения он будет отдавать с улыбкой, все они подпадут под его обаяние и станут служить ему верой и правдой. Ведь и она поддалась его чарам, хотя у нее было много причин ненавидеть этого человека и стараться разрушить все его замыслы.

При мысли об этом Джоанна нахмурилась и села на постели. Ее платье и рубаха, аккуратно свернутые, лежали подле постилки, служившей им с Райланом ложем, здесь же находились башмаки и панталоны. Кто-то позаботился оставить для нее костяной гребень и умывальную лохань, полную воды. Джоанна принялась неторопливо приводить себя в порядок.

Между тем она не переставала думать о том, что Райлану все же удалось — причем без всякого насилия над ней, а с помощью ласки и участия — расположить ее к себе. Джоанна поняла, что наряду с изрядной долей деспотизма, свойственного людям его круга, в характере его есть и нежность и доброта, и сострадание. Прошлой ночью он был так добр с ней, так заботлив. Он утешал и успокаивал ее, когда она рыдала от отчаяния. Он постарался также избавить ее от физической боли. И это ему удалось! Но самое удивительное — он не дал воли своему вожделению, хотя, поступи он иначе, никто не осудил бы его за это.

Джоанна изогнулась, завязывая тесемки своего платья. При этом ее спина и ноги отозвались на резкое движение знакомой болью. Прошлой ночью она готова была выполнить свой супружеский долг, но Райлан воспротивился этому. Она обиделась на него, хотя прекрасно понимала, что он поступил так ради нее. Всю ночь он провел подле нее — на жестком ложе в ее маленькой комнате, и она безмятежно спала в его объятиях. Да, ее отношение к мужу в корне изменилось. Она теперь совсем не боялась его. Но можно ли было назвать любовью чувство, которое она начала испытывать к нему? Страсть бросала их в объятия друг друга, и долгое время она считала, что ничто иное не связывает их, однако теперь ей пришлось признать, что отношения их заключали в себе нечто большее, чем простое влечение. Она обратилась к нему за сочувствием, и он согрел ее своей нежностью и заботой. Неужели, если она потребует от него любви, он с такой же готовностью откликнется на ее призыв?

Джоанна в раздумье отбросила за спину прядь волос. Краем глаза она заметила, как в комнату вбежал котенок месяцев четырех от роду. Девушка в ужасе замерла. Котенок также остановился. Некоторое время они разглядывали друг друга настороженно и враждебно. У Джоанны перехватило дыхание. С тех пор как погибла ее мать, она панически боялась кошек. Котенок также был явно не рад встрече с Джоанной. Он принялся пронзительно мяукать и размахивать поднятым хвостом, словно требуя, чтобы незнакомка немедленно убралась с его территории.