100 великих наград, стр. 67

В первых числах октября 1830 года правительство Нидерландов постановило, что «бельгийские провинции составят независимое государство», а затем был созван Национальный конгресс, на котором единогласно была признана независимость Бельгии. Члены же Оранского дома на вечные временя устранялись от управления Бельгией.

Число претендентов на королевский престол было довольно значительное: герцог Немурский, принц Оттон Баварский, принц Капуйский – брат неаполитанского короля, эрцгерцог Карл, герцог Иоанн Саксонский и др. В конце апреля 1831 года Англия осторожно выдвинула свою кандидатуру – принца Леопольда Саксен-Кобургского, которого за год до этого собирались сделать греческим королем. В Бельгии эта кандидатура вызвала большое недовольство, причем самым яростным противником оказалась католическая пресса. Она считала, что кандидатура принца Леопольда «является предвестником не спокойствия, а бури», но после долгих колебаний королем Бельгии избрали именно его.

По конституции королю принадлежало право жаловать дворянские звания и военные ордена с соблюдением по этому вопросу предписаний закона. В 1832 году король Леопольд I учредил орден Леопольда как военную и гражданскую награду. Сначала орден имел четыре степени, а с 1839 года – шесть. К орденскому знаку двух первых степеней полагались звезды, а при награждении военных на орденском знаке помещались скрещенные мечи. Девиз ордена – «L'UNION FAIT LA FORCE» («В единении сила»).

После революции 1830–1831 годов сохранился и орден Заслуг бельгийского льва, но в 1839 году он получил новое название – орден Нидерландского льва. Памятником самой бельгийской революции является Железный крест, учрежденный в 1833 году как знак отличия для получивших ранение участников сражений за независимость Бельгии. А в 1856 году был установлен белый эмальированный «Крест за 25-летнюю службу» для офицеров и бронзовый – для солдат. Но этот знак отличия к орденам не причислялся. В 1867 году такой же крест стал гражданским почетным знаком, имеющим пять степеней. В зависимости от рода заслуг награжденные получали этот крест на лентах разных расцветок.

В конце XIX века, когда европейские страны стали делить между собой земли Африки, на географических картах перед названиями многих стран появились слова «Английский», «Французская» и т. д. Поставила «клеймо» на свою колонию и Бельгия, которая сама еще полвека назад боролась за независимость: в географию вошло название «Бельгийское Конго».

Первые сведения о Конго проникли в Европу после путешествий Д. Ливингстона и Г.М. Стэнли. Их рассказы о богатой стране, расположенной в центре Африки, разожгли алчное воображение охотников за прибылями. Особенно «заинтересовался» Конго бельгийский король Леопольд II, который привлек Г.М. Стэнли на службу частной финансовой ассоциации. Эту организацию возглавлял сам король, и от ее имени он вновь направил путешественника на берега своенравной реки Конго.

На этот раз Г.М. Стэнли явился сюда не как исследователь, а как колонизатор. Он построил в открытой им стране ряд опорных пунктов, подкупом и обманом добился, чтобы вожди местных племен продали огромные территории в собственность короля Леопольда II. И вскоре Конго стало самым большим и самым богатым частным владением в истории, а бельгийский король – самым крупным в мире земельным собственником. Его личные владения в 77 раз превышали площадь государства, которым он правил. В 1908 году Леопольд II продал Конго собственному королевству, так и возникла колония «Бельгийское Конго».

Для колонии было учреждено сразу четыре ордена: орден Африканской звезды, Королевский орден Льва, орден Леопольда II и орден Корона Конго (им отмечались заслуги в области науки, искусства и культуры). Все они имели одинаковый девиз – «TRAVAIL ET PROGRES» («Труд и прогресс»).

Ордена «Королевского» рода Лузиньянов

Несмотря на крестовые походы, рыцарским орденам не удалось защитить Иерусалимское королевство, в котором к концу XII века сложились две враждующие между собой группировки. Одна представляла интересы местных феодалов, крепко осевших в своих владениях, с которых они получали огромные доходы. Поэтому они всеми силами старались не нарушать сложившееся равновесие сил с мусульманскими соседями, чтобы не подвергать риску уже завоеванное.

Вторая партия состояла из тех, кто опоздал к дележу богатого пирога и рассчитывал поправить свои дела захватом чужих земель. Пришедшие из Европы прекрасно понимали, что местные феодалы не станут делиться с ними, и потому обратили свои взоры на Египет и Сирию. Их надежды подогревались военно-монашескими орденами иоаннитов и тамплиеров, которые хотели новых земель.

В 1184 году магистры обоих орденов отправились в Европу просить у европейских монархов финансовой и военной помощи, но миссия их особым успехом не увенчалась. Только английский король Генрих II Плантагенет согласился предоставить защитникам Святой земли крупную денежную сумму, но от обещаний военной помощи воздержался.

А в Иерусалимском королевстве в это время продолжались династические распри между главой местных феодалов – бароном Раймундом III (регентом при малолетнем короле Балдуине V) – и агрессивными пришельцами, лидером которых стал Ги де Лузиньян, рвавшийся к королевскому трону. На стороне последнего выступили и рыцари-госпитальеры, которым нравились смелые заявления Ги де Лузиньяна, его намерения начать войну против «неверных», а также щедрые посулы Ордену.

В конце лета 1186 года умер король Балдуин V: воспользовавшись этой смертью, Ги де Лузиньян совершил дворцовый переворот и захватил трон Иерусалимского королевства. По этому поводу его родной брат Жоффри сказал: «Если Ги стал королем, то я могу быть богом». Великий магистр Ордена иоаннитов Рожер де Мулен в первые часы после переворота не хотел давать ключ от казны, в которой хранились короны Иерусалимского королевства. Желал ли он показать, что не хочет участвовать в противозаконных действиях, или боялся, что в случае неудачи это отразится на положении Ордена – сказать трудно… Но факт остается фактом: только под давлением Жерара де Ридфорта, главы Ордена тамплиеров и хранителя второго ключа, Рожер де Мулен расстался со вверенной ему реликвией.

Когда в 1187 году Иерусалим был захвачен султаном Салах-ад-Дином, Ги де Лузиньян, оставшийся не у дел, утвердился на острове Кипр, который он купил за 40 000 безантов у вечно нуждавшегося в деньгах Ричарда Львиное Сердце. С Ги де Лузиньяна и пошла династическая ветвь королей Кипра, которые владели островом до конца XV века.

Но еще в середине XIV века один из Лузиньянов стал королем Малой Армении (Каппадокии) и основал династию, которая правила до 1375 года. Впоследствии это королевство было завоевано египетским султаном, а самого короля Леона VI взяли в плен. Вскоре его род вообще пресекся, но зато кипрские Лузиньяны унаследовали титул королей Армении. Однако впоследствии прервался и кипрский королевский род Лузиньянов, так как последняя королева, потеряв единственного сына и наследника, передала остров Венецианской республике [70].

Память королевского рода никто не тревожил вплоть до первой половины XIX века, а потом вдруг появились сразу два претендента на династическое наследство Лузиньянов, причем действовали они независимо друг от друга. Первый из претендентов был известен под фамилией Коригос: он специализировался на армянской части «наследства» и провозгласил себя королем Леоном VII.

Вторым «наследником» был грек по фамилии Тетруа Пелендри, который после войны 1828–1829 годов выступил как частное лицо: он добивался возмещения убытков и потому поселился в Санкт-Петербурге. В 1840-х годах Тетруа Пелендри как-то вдруг «оказался» потомком кипрских королей и стал требовать уже у Турции возвращения сокровищницы их рода. Побывав в тюрьме и чудом спасшись от солдатчины, он впоследствии обзавелся целым архивом подложных документов. Тетруа Пелендри довольно долго добивался кипрского престола и стал настолько известным, что одно время (1862–1863) даже претендовал на престол греческий. Во время строительства Суэцкого канала он даже заинтересовал французского императора Наполеона III, склонного к авантюрам, как глава «независимого» кипрского государства под протекторатом Франции.