100 великих наград, стр. 28

Орден Александра Невского

Летом 1724 года состоялось перенесение мощей благоверного князя Александра Невского из Владимира в Александро-Невскую лавру Санкт-Петербурга. Тогда же Петр I намеревался учредить и орден в честь святого «небесного предстателя за невские земли» Александра Невского, навеки оставшегося покровителем города. Новый российский орден предназначался «в награждение подвигов» на полях брани, то есть с самого начала он мыслился как военная награда. Петр I сам занимался разработкой проекта нового государственного ордена: во время подготовки к Персидскому походу он утвердил основные положения орденского устава, и вскоре ювелиры начали изготовлять первые образцы нового ордена.

Однако русский царь так никого и не успел наградить орденом Александра Невского. Впервые орденские знаки (алая звезда с девизом «За труды и Отечество» и серебряная лента) были пожалованы в мае 1725 года – в день бракосочетания Анны Петровны с шлезвиг-голштинским герцогом Карлом Фридрихом. Тогда государыня Екатерина I возложила знаки ордена Александра Невского на жениха, а в день свадьбы кавалерами Ордена стали 18 человек, причем лица не только военные, но и гражданские. В числе награжденных оказались и 4 гостя – придворные голштинского герцога, прибывшие вместе с ним на торжественное бракосочетание. Таким образом, намерение

Петра I учредить чисто вогнную награду не исполнилось, и орден Александра Невского вошел в число российских наград, которые стали давать и за гражданские заслуги. В его статуте было записано: «В награду трудов за Отечество подъемных».

Первые пожалования орденом Александра Невского осуществлялись как знак монаршей милости, но значение его возросло только 30 августа (в день Святого Александра Невского) того же 1725 года, когда Екатерина I возложила на себя орденские знаки. С тех пор все российские государи, если не получали орден Александра Невского раньше, возлагали его на себя в день коронации вместе со знаками ордена Андрея Первозванного.

В этот день российскую награду получили еще 21 человек, в их числе были и иностранные монархи – польский король Август II и датский король Фредерик IV. Были награждены еще три герцога, состоявшие в родстве с российским императорским домом, а также российский канцлер – граф Г.И. Головкин, генерал-фельдмаршал А.Д. Меншиков, М.М. Голицын, А.И. Репнин, начальник всей русской артиллерии Я.В. Брюс и другие высокие военные и гражданские чины. С того времени и утвердилось, что орден Александра Невского дается только дворянам и высшим государственным чиновникам – лицам, имеющим чин не ниже генерал-лейтенанта либо соответствующий ему гражданский чин тайного советника.

Орден Александра Невского на степени и классы не разделялся. По внешнему виду он очень красив: его золотой крест с обеих сторон покрывала красная эмаль, но такой цвет утвердили только в 1816 году. А до этого орденские знаки украшались отделкой из «рубинового» стекла. Между концами креста, под императорской короной, располагались золотые двуглавые орлы с распростертыми крыльями, в медальоне посреди креста – изображение Святого Александра Невского в красно-синем одеянии, сидящего на белом коне.

На оборотной стороне креста, под княжеской короной, вырезан вензель из двух латинских букв, обозначающих «Святой Александр». Чтобы отличить ордена, вручаемые за военные подвиги, от орденов за гражданские заслуги, в 1855 году к орденским знакам – кресту и звезде – стали присоединять два скрещенных меча, проходящие через их середину. Орденская звезда изготовлялась из серебра: в центре ее находился тот же самый вензель из латинских букв, что и на кресте. Вокруг него по красному полю был вырезан орденский девиз – «За труды и Отечество». Крест носился на ленте у бедра лишь в очень торжественных случаях. Обычно же его носили при мундире или гражданском сюртуке на шее – на более узкой ленте. Орденские знаки не разрешалось украшать драгоценными камнями. Звезда и крест ордена Александра Невского с алмазами или бриллиантами были особой степенью награды, которая жаловалась только по личному соизволению императора.

В день орденского праздника – 30 августа – или в другие дни, «когда повелено будет», кавалеры ордена Александра Невского должны были появляться в красной бархатной епанче, подбитой белой тафтою, с серебряным глазетовым крагеном [26]. Под епанчу надевался белый супервест с золотым галуном, в центре которого изображался прямой крест. Костюм дополняла черная шляпа с бело-красным пером и с нашитым сбоку крестиком из узкой красной ленты.

Этой наградой очень гордился А.В. Суворов, который получил ее в декабре 1771 года за «совершенное разбитие войск литовского гетмана, графа Огинского».

В 1791 году за блистательную победу у мыса Калиакрия (северо-восточнее болгарского города Варна) орденом Александра Невского был награжден русский адмирал Ф.Ф. Ушаков. После падения Измаила между Турцией и Россией начались переговоры о мире, но турки затягивали подписание мирного договора. У них был еще довольно сильный флот, и на помощь своим черноморским кораблям они постоянно перебрасывали корабли средиземноморских эскадр.

Турецким флотом командовал капудан-паша Гуссейн, а на помощь ему турецкий султан вызвал эскадру алжирского паши Саида-Али – опытного флотоводца, одержавшего много побед над европейскими адмиралами. Саид-паша, уходя из Стамбула, пообещал турецкому паше «привести Ушак-пашу с веревкой на шее».

Эскадра Ф.Ф. Ушакова в поисках неприятеля шла вдоль западных берегов Черного моря, и у мыса Калиакрия русские неожиданно обнаружили турецкий флот, состоявший из 78 кораблей. Они стояли у берега под защитой нескольких батарей, кроме того, ветер дул со стороны берега, так что у турок было и выгодное наветренное положение. Капудан-паша Гуссейн и паша Саид-Али считали свою боевую позицию абсолютно неуязвимой, так как атаковать их мог разве что безумец.

Но адмирал Ф.Ф. Ушаков оказался «безумцем» и в казалось бы неуязвимой позиции турок сумел найти изъян. Он решил немедленно атаковать неприятеля, пока тот не приготовился к бою. Применив новый тактический прием – атаку в походном строю, русский адмирал занял наветренное положение, чего никак не ожидали оба паши. И в последний день июля 1791 года 34 русских корабля разгромили турецкий флот.

Русский император Павел I учредил «командорства» ордена Святого Александра Невского, когда старшие по времени его получения кавалеры стали пользоваться доходами с деревень, приписанных Ордену. Шесть самых старших кавалеров ордена Александра Невского имели право получать доходы с 600 крепостных душ каждый, вне зависимости от числа имеющихся у них самих крепостных крестьян; восемь следующих кавалеров пользовались доходами от труда 500 крестьян и так далее.

После смерти награжденного его родственники должны были возвратить все орденские знаки канцлеру Ордена, который заведовал всеми делами Ордена под эгидой самого императора.

В царствование Павла I была учреждена особая комиссия из 6 кавалеров, которая надзирала за «пристанищами для бедных», инвалидными домами и школами, находившимися под опекой Ордена. Средства на содержание этих заведений складывались из взносов в 200 рублей, которые делал в орденскую казну каждый награжденный. В Санкт-Петербурге у Ордена была и своя соборная церковь в Троицком Александро-Невском монастыре, где покоились останки великого князя.

С царствования Александра I на благотворительные цели стала поступать половина доходов с земель, предназначенных в «командорства» старшим кавалерам. При этом императоре сумма единовременных взносов при награждении орденом Александра Невского возросла до 600 рублей. Повысился и ценз чинов и званий, которые уже надо было иметь, чтобы претендовать на награждение орденом Александра Невского.

За военную кампанию 1806–1807 годов, когда русская армия принимала участие в войне против Наполеона, высокую награду получил сподвижник А.В. Суворова – атаман Донского казачьего войска М.И. Платов. В сражении при Прейсиш-Эйлау казачий корпус оказался в самой гуще боя, и донские казаки опрокинули цвет французской кавалерии – конную гвардию Наполеона. В другом сражении казаки лихой атакой выбили из города Гутштадта войска французского маршала М. Нея, затем казачьи полки М.И. Платова сильно потрепали польский корпус генерала Зайончека, входивший во французскую армию. Досталось от них и войскам маршала Л.Н. Даву, потерявшего в одном из сражений целый полк.