Крестоносец в джинсах, стр. 35
Долф напрягся, пытаясь понять, на что намекает Леонардо, но так ничего и не придумал. Мысли его приковывали к себе горные вершины, грозной тенью накрывшие лагерь. Там, за неприступным перевалом, грохотала далекая гроза.
Альпийское высокогорье виделось Долфу могучим врагом, которого он должен во что бы то ни стало победить, подчинить себе и который, если уж быть честным до конца, вселял в него страх.
«Завтра, завтра… — мысленно произнес он. — И да помогут нам небеса!»
В ГОРАХ
Утром следующего дня Долф проснулся, ощутив на лице капли дождя. Он вскочил, с тревогой глядя на небо, обложенное тучами.
Мелкий моросящий дождик окутывал недвижный лагерь серой туманной мглой.
Но спустя немного времени все пришло в движение. Ансельм размашистым шагом переходил от костра к костру и будил спящих:
— Подъем, подъем, дети. В путь! Иерусалим ждет нас.
«Он хочет сказать — Генуя», — насмешливо подумал Долф.
Ребята уже привыкли обходиться без долгих сборов.
Полчаса ушло на то, чтобы разбить всех по отрядам, во главе каждого из которых стоял уже признанный ребятами командир. За спиной путников, исключая самых маленьких, болтались мешки с провизией и нехитрыми пожитками. Кто тащил на себе музыкальный инструмент, кто — орудия своего ремесла, запасную рубашку или скатанную трубкой соломенную циновку. Долф натянул куртку. Молния сломалась несколько дней тому назад, и ее пришлось отпороть. Куртка хотя и не застегивалась теперь, все-таки была непромокаемой, на теплой меховой подкладке, как раз то, что нужно в горах.
В дальнем конце лагеря возникла какая-то суета. Леонардо поспешил туда, Долф и Марике отправились вслед за ним.
Они увидели Фредо в окружении нескольких сотен ребят самого разного возраста, среди которых Долф узнал многих из отряда охраны, нескольких охотников, рыболовов и кожевников.
Рядом с Фредо возвышался Ансельм, размахивая руками перед самым носом мальчика.
— Ты помутился рассудком, Фредо! К северу отсюда ничего нет, кроме дремучих лесов.
— Хватит с нас, — стоял на своем Фредо, — дальше мы с вами не пойдем. Самый дремучий лес не так страшен, как эти горы.
— Что случилось? — вмешался Долф.
Фредо тут же обратился к нему:
— Мы больше не верим в эту затею. Крестьяне тут неподалеку сказали, что никакого моря за этими горами нет — одни равнины. Настоящие крестоносцы никогда не ходили этим путем. Так нам ни за что не попасть в Иерусалим.
— Но это лучший путь в Геную, — твердил Ансельм, которому не улыбалось одним махом лишиться нескольких сотен ребят, да еще каких: белокурых крепышей, здоровых, сильных.
— Вы домой собрались? — с надеждой спросил Долф.
Бывало и раньше, что кто-нибудь, потеряв терпение, уходил своей дорогой, но возвращались ли эти ребята домой, неизвестно. Зато теперь уже не один и не двое отказались идти дальше, а сотни! Так и до настоящего бунта недалеко.
«По мне, — решил Долф, — так лучше бы вся колонна повернула назад. Что бы там ни ожидало их в Генуе, чуда им все равно не видать».
Он не стал вмешиваться в спор, довольный уже тем, что у ребят хватило решимости заявить о своем желании отстаивать его.
— Куда же вы пойдете? — запальчиво продолжал монах. — Вы погибнете в дремучих лесах.
— Ничего подобного, — спокойно возразил Фредо. — Теперь мы сами сможем позаботиться о себе.
Долф кивнул.
— Вы пройдете через Баварский лес на севере, — пояснил он, — за ним лежат Богемские горы. Это невысокие лесистые холмы. Думаю, людей там почти не встретишь. В тех краях можно устроить небольшое поселение и жить вполне сносно…
— И ты туда же! — оборвал Долфа монах. — Фредо, ты не бросишь своих верных стражников.
— Пусть выберут себе другого командира, — отвечал мальчик.
— Вас растерзают дикие звери, — предрекал Ансельм.
— Мы вооружены.
Без дальнейших церемоний Фредо повернулся спиной к монаху и сделал знак своим ребятам. Еще минута — и внушительная колонна зазмеилась по той же дороге, но совсем в противоположном направлении. Долф сердечно махал им вслед. Он не беспокоился за Фредо, этого рассудительного, мужественного и крепкого потомка обедневших рыцарей.
Ансельм что-то пробурчал вслед уходящим, потом как будто хотел заговорить с Долфом, но передумал и сердито зашагал прочь.
Повернувшись к друзьям, Долф спросил у Леонардо:
— Ты об этом вчера хотел сказать мне?
Студент сразу понял его.
— Вообще-то ребята уже давно были недовольны, они не верят Николасу и Ансельму, как раньше.
Долф решил, что командиром стражников должен теперь стать Леонардо. Студент поначалу отнекивался.
— Мне нужно в Болонью, а не в Геную и не в Иерусалим, — говорил он.
Но дело было в том, что он просто не хотел занимать себя постоянным делом, боясь за свою свободу странствующего студиозуса. Переспорить Долфа было нелегко, и Леонардо в конце концов уступил. Собрав оставшихся стражников, Леонардо объявил им, что Фредо покинул крестоносцев и теперь командовать отрядом будет он.
Ребята приняли новость с воодушевлением. Они боготворили Леонардо, никогда не расстававшегося со своим внушительным оружием.
Николас протрубил в рожок. Сбор! Около семи тысяч ребят, составлявших теперь армию крестоносцев, построились длинными рядами и двинулись вдоль берега ручья к зиявшей впереди расщелине, которая открывала путь в горы. Тропинка, ведущая ребят, терялась в глубине расщелины; стайка за стайкой скрывались в ее недрах веселые, голосистые путники. Первыми туда вошли стражники под командой Леонардо. Долф вместе с Марике и Франком замыкали колонну. Между тем дорожка становилась все уже, теперь это была звериная тропа, по которой не пройти в ряд даже двоим или троим детям. В этих местах не поохотишься, а о том, чтобы ловить рыбу в бурлящем ручье, не может быть и речи. Тропинка, петляя, взлетала все выше и выше; отсюда казалось, что ручей уносится далеко-далеко вниз и пропадает в мрачной глубине. Долф следил за тем, чтобы ребята не отставали друг от друга, чтобы старшие помогали малышам перебираться через завалы камней и удерживали самых маленьких у скалистой стены подальше от края тропки, с которого так легко соскользнуть вниз, в бурные воды горного потока.
Дождь усиливался. Пара волов и те три овцы, которых гнали с собой ребята, очень скоро превратились в тяжелую обузу. Спустя два часа после того, как они вошли под своды ущелья, ребятам пришлось прикончить вола, который сломал ногу. Долф почувствовал пронзительную жалость к беспомощному ревущему животному, которое, несмотря на страдания, пыталось увернуться от ножей и топоров. Но вот животное затихло, можно было разделывать его. Николас помалкивал: гордыня мешала ему признать свою неправоту — ведь накануне он не позволил забить волов. Тушу порубили на части, и мешки с провизией стали теперь еще тяжелее.
Ребята продолжали подъем. Просвет между скалами сужался, поток бурлил все яростнее. Вода, кипя и пенясь, обрушивалась на валуны и обломки скал, а затем, словно вырвавшись из своего каменного плена, с шумом вздымалась вверх, орошая мох и редкий кустарник. Дорога была труднопроходимой, путники то и дело натыкались на огромные глыбы, скатившиеся сверху. Если шедшим в первых рядах удавалось столкнуть их, камни с грохотом летели в клокочущий поток. Многие шли босиком, едва прикрывая изможденные тела рваными лохмотьями. Они дрожали под непрерывно моросящим дождем. Тропинка взвивалась все круче. Этот медленный, нескончаемый подъем отнимал у ребят все силы. Те, кто шел в хвосте колонны, нетерпеливо подталкивали передних. Кто-нибудь постоянно спотыкался, налетал на острые камни, на колючий кустарник, царапая незащищенное лицо, руки или ноги. Толпа растянулась на многие километры, и Леонардо, который держался впереди, понятия не имел о том, что творилось сзади. Он сталкивал с дороги громадные камни, используя свою дубинку в качестве рычага. Вслед за ним продирался сквозь сплетающиеся ветки Виллем, плечистый парнишка с топором в руках; он отрубал ветки, расчищая путь, а уж за ним тянулись остальные. Кто весело галдел, кто хныкал, но каждый стремился помочь товарищу, подбодрить, напомнить о потоке, несущем свои воды в опасной близости от извилистой тропки, об острых выступах и торчащих из-под земли сучковатых корневищах.