Плач Абалона, стр. 56

– Лучше бы ты так не делал, – злобно прошипел Тинне.

На миг все смолкли, потом, наконец, Страйф вздохнул, причем спокойнее, чем обычно.

– Выбора у нас нет. Она должна сама выковать себе судьбу. Мы можем лишь выпустить девушку в лес и посмотреть, сумеет ли она добраться до прохода.

– Без помощи лесничих ей не спастись от простолюдинов, – произнес Дуйр.

– К тому же, – добавила Нуйн, – Талоркан устроит облаву, чтобы ее вернуть.

Страйф кивнул в сторону Абеляра, Каспара и Папоротника.

– У нее есть друзья. Отправим их с нею. Вдруг Талоркан не успеет нагнать их прежде, чем они уйдут в глубину леса. Он сейчас собирает новые души, к тому же слишком много в последнее время занимается темница ми.

Нуйн откинула легкие волосы и стала задумчиво перебирать пальцами ключи.

– Впервые, Страйф, я не стану с тобой спорить. Будем надеяться, что ловчие их не поймают. – Она скользнула к Каспару и остальным. – Постарайтесь понять, благородные смертные, что ничего больше мы не способны для вас сделать. Мы не можем своей силой отправить вас обратно, но позволяем вам попробовать самим. Если вам удастся достичь прохода и хватит умения вернуться в мир живых, отдадите ли вы Дуйру его Свирель?

Брид слабо кивнула, и сердце у Каспара радостно заколотилось он понял, что заклятие Талоркана не имеет над девушкой полной власти. Он-то боялся, что Брид откажется покидать лесничего.

Уйллеанд взялась за голову, спрятав пальцы в кудрях, заглянула Брид в глаза и кивнула.

– Она ничего не скрывает и вернет Свирель, как обещала.

– Хорошо, – произнесла Нуйн. – Я мало, чем могу вам помочь, разве что посоветую не ходить на юг, к ближайшему проходу. Талоркан будет ждать вас именно там. Ступайте на северо-запад. Однако путь туда нелегок, им идут лишь те, кому нужно долгое время, чтобы обрести покой.

Глава 17

Пип терял надежду. Несколько дней он радовался найденным рунам, но с тех пор ничего такого больше не видел и не слышал. Мальчик постепенно падал духом.

Сразу после того, как они прошли через брод у слияния двух рек, Лешей и Белоструя, Пип собирался оставить знаки на заметном камне, но с удивлением обнаружил, что на нем уже выцарапаны четыре руны.

«Спар». Тут же они с Броком решили, что мастер Спар и Брид, наконец, их выследили и просто ждут возможности прийти на помощь.

С тех пор прошло уже несколько дней. Пип даже не помнил точно сколько. Он шел, спотыкаясь, по мерзлой до железной твердости земле Южной Ваалаки.

Трог хромал рядом с ним, то и дело оборачиваясь. В отличие от людей, пса не стали связывать, однако он не проявлял желания улизнуть. Пипу это досаждало. Он уже сто раз велел собаке бежать домой, но терьер лишь мотал головой.

– Вот Брид бы ты послушался, – сердито выругал его Пип.

Пес прижал уши, услышав имя Девы, остановился и стал оглядываться, а потом опять затрусил за людьми. Мальчику стало обидно, что Трог бегает свободно, а им с Броком приходится тащить на шеях тяжелые цепи.

Сперва Пип думал, что пес не убегает из верности ему и Броку, а потом понял: во время каждой остановки Трог спешил потыкаться носом в мешок с волчатами. Поначалу охотники привязывали пса веревкой, но после того, как он трижды ее перегрыз, и все равно не покидал отряд, больше не утруждали себя.

– Ступай домой! Ступай домой и приведи помощь, – в очередной раз велел ему Пип.

Пес скосил глаза на юго-запад, однако продолжал обнюхивать пищащих волчат в мешке, притороченном к поклаже пегого пони.

– Кончай на пса злиться, парень. Сам виноват. Из-за тебя мы в такой переплет попали, – сказал Брок. Он очень устал.

Пипу сделалось его жалко, но все же мальчик огрызнулся:

– Вот еще! Тебя-то я не просил мне помогать. Брок, даже не оборачиваясь, бросил:

– Когда станешь постарше, поймешь, что мы с то бой оба торра-альтанцы и обязаны помогать друг другу.

– Я сам себе хозяин.

– Да нет, тебя просто пороли мало. Подрастешь – поймешь. Никто не хозяин самому себе, а уж ты-то пока и подавно.

– Да я тут вовсе ни при чем! – стал препираться Пип. – Я хотел Трога найти. Если кто и виноват, так это он. А еще он ленивая непослушная псина, потому что не хочет идти домой!

На миг мальчик умолк и взглянул на распухшую лапу терьера. Все-таки Трог был мужественным псом, выведенным специально для охоты на смертоносных змей, наводнявших песчаное побережье Офидии, и не боялся боли. Охотники все время замечали, как он хорош. Такой пес со стальными челюстями и несокрушимым духом великолепно подходил для поединков. Только Пип знал, что на самом деле характер у Трога совсем другой. Что это за человек, на которого работают охотники, если он любит собачьи бои? Барон Бранвульф сурово наказывал устроителей подобных зрелищ, и кое-кто порой со смехом поговаривал, что он лучше обходится с собаками, лошадьми и соколами, чем со своими подданными, хотя Пип и знал, что это не так. Бароном он восхищался. Как и его молодой сводный брат, Бранвульф был прекрасным вождем.

А вот о мастере Спаре такого не скажешь. Баронского сына Пип любил, но уважать его так же, как отца, не мог – больно мягок тот был с людьми и больно неуверенно отдавал приказы. Если бы отряд вели Бранвульф или Халь, ничего подобного не случилось бы. Так что виноват во всем как раз мастер Спар. И где он, спрашивается? Что за наследник барона, коли, не может справиться с двумя выродками охотниками?

Пип задержался перевести дух. Ваалака – забытый богами край, подумал он. Леса давно остались позади, и теперь они шли на восток через высокогорное плато, то и дело пересекая русла высохших рек. По весне, когда начнет таять лед на северных вершинах, здесь будут реветь бурные потоки. Сейчас землю намертво сковал холод, и лошадиные копыта не оставляли следов.

Всадник и Палец долго спорили, идти ли в Кеолотию по большому тракту или держаться безлюдных мест. Неудивительно, что победил, в конце концов, Всадник. Он явно опасался встречи с другими путешественниками больше, чем трудностей пути по бездорожью.

Пегий пони шагал, не замечая, что мальчик остановился; цепь натянулась, и Пип невольно ойкнул. Ошейник натер ему кожу до крови, думать получалось мало о чем, кроме собственных несчастий. Путники медленно поднимались по широкой расщелине.

– Что-то ты стал не такой прыткий, – усмехнулся Палец. – К тому же мне показалось, что отважный воин Торра-Альты вскрикнул от боли? Кстати, Пискля, не хочешь ли, наконец, сказать, как твое имя? Или ты слишком испуган, чтобы говорить?

– Оставь парня в покое, – сказал Брок, подходя ближе.

Несмотря на всю свою гордость, Пип был ему благо дарен. Все же его раздражало и то, что охотники больше следят за стариком, чем за ним самим, и то, что Брок считает своим долгом его оберегать. Хотя, конечно, ни чего он не добился, только сам в плен попал.

Пожилой солдат продолжал ворчать:

– Такие негодяи только и могут подкрадываться в темноте и нападать на бессловесных животных и бедного ребенка.

На бедного ребенка!.. Пип скрипнул зубами (эту привычку он перенял у мастера Халя) и молча бросил на Брока ледяной взгляд, а потом посмотрел на свой драгоценный лук, притороченный к седлу Пальца.

– Ах, маленький воин из Торра-Альты уже не может сам за себя постоять, – продолжал издеваться тот. – Так что, волколюбы, как нам вас звать Ворчун и Пискля?

– Молчи, – прошипел Пип Броку. Он поклялся не обращать на охотников внимания и, уж конечно, не собирался называть им свое имя, особенно теперь, когда они решили прозвать его Писклей. Унизительно вдвойне – кличка походила на его настоящее имя! Пип обругал покойную матушку за то, что так его назвала, и тут же покраснел от стыда. Но, в самом деле, не могла, что ли, придумать имя поблагороднее, вроде Кеовульфа? Даже какое-нибудь простое солидное, скажем, Дунстан, вполне бы подошло. Но Пип… Капитан Пип! Подумать только!