Мир как супермаркет, стр. 18

К счастью, вечер завершился ясным, все ставящим на свои места, проникновенным выступлением Жака Шарметца, организатора фестиваля в Шамбери (в те не столь уж давние времена, когда дебютный роман был чем-то большим, чем повод для шумихи): «Они пришли сюда не для этого. Вы вправе требовать от них правды, пусть даже в форме аллегории. Вы вправе требовать, чтобы они вскрывали раны и даже, если возможно, посыпали их солью». Я цитирую по памяти, но, так или иначе, спасибо.

Зачем нужны мужчины?

– Он не существует. Понятно тебе? Он не существует.

– Да, я понимаю.

– Я существую. Ты существуешь. А вот он не существует.

Установив, что Брюно не существует, сорокалетняя женщина нежно погладила руку своей спутницы, гораздо моложе ее. Дама была похожа на феминистку, во всяком случае, на ней был свитер, какие бывают на феминистках. Другая, видимо, была певицей в варьете, она упоминала о каких-то фонограммах (а может быть, о килограммах, я не очень хорошо расслышал). Медленно, с трудом, но она все же начинала привыкать к разлуке с Брюно. К несчастью, съев свой обед, она вдруг заикнулась о существовании Сержа. Свитер напрягся и рассвирепел.

– Можно я все-таки расскажу? – робко спросила девушка.

– Можно, но только покороче.

Дома я вытащил из шкафа кипу газетных вырезок. И уже в который раз за последние две недели попытался напугать себя слухами о перспективе клонирования человека. Пока мне это не особенно удается: фотография овечки Долли (которая вдобавок, как мы могли услышать в новостях канала ТФ-1, еще и блеет ну совсем как простая овечка) не вызывает у меня паники. Если уж нас хотели напугать, так клонировали бы лучше пауков. Я пытаюсь представить себе два десятка субъектов, которые гуляют по планете с моим генетическим кодом. От этого мне становится не по себе (так ведь и самому Биллу Клинтону – шутка сказать! – становится не по себе). Может, мне наплевать на мой генетический код? Отнюдь нет. Но я не паникую, мне просто не по себе, вот и все. Прочтя еще несколько статей, я понимаю, что рассматривал проблему не с той стороны. Оказывается, распространенное утверждение, будто «оба пола могут размножаться по отдельности», в корне неверно. На сегодняшний день, как подчеркивает «Фигаро», «без женщины обойтись нельзя». А вот мужчина теперь действительно не нужен (что особенно обидно, сперматозоид предлагается заменить «небольшим электрическим разрядом» – какое головокружительное падение!). А в самом деле, зачем вообще нужны мужчины? Наверно, в доисторические времена, когда кругом бродили медведи, мужское население действительно могло играть особую, выдающуюся роль, но сегодня это большой вопрос.

Последний раз упоминание о Валери Соланас попалось мне в книге Мишеля Бюльто «Цветы»: он встречался с ней в Нью-Йорке в 1976 году. Книга написана тринадцатью годами позже; эта встреча явно потрясла его. По его словам, это была девушка с «зеленовато-бледной кожей, с сальными волосами, в грязных джинсах и спортивной майке». Она нисколько не раскаивалась, что стреляла в Энди Уорхола, отца художественного клонирования: «Еще раз увижу этого гада – опять в него выстрелю». Она отнюдь не жалела и о том, что основала движение SCUM, Society for cutting up men, и собиралась осуществить свой манифест на деле. Потом о ней ничего не было слышно, может быть она умерла? И что еще более странно, ее манифест исчез из книжных магазинов; теперь, чтобы узнать о нем, надо до поздней ночи смотреть канал «Арте» и слушать скверную дикцию Дельфин Сейриг. Но дело того стоит: отрывки, которые мне довелось услышать, действительно впечатляют. А сейчас, благодаря Долли, овечке будущего, впервые появились реальные условия для того, чтобы осуществилась мечта Валери Соланас: мир, состоящий из одних только женщин. (Пылкая Валери, впрочем, высказывалась на самые разнообразные темы. Я отметил в прослушанном мной отрывке такую фразу: «Мы требуем немедленной отмены монетарной системы». Право же, пора переиздать это сочинение.)

(А в это время хитрюга Энди спит себе в ванне с жидким азотом в ожидании проблематического воскрешения.)

Первые опыты по клонированию человека могут начаться уже скоро, возможно пока в небольшом масштабе; надеюсь, мужчины сумеют уйти с достоинством. Но позвольте перед уходом дать добрый совет: остерегайтесь клонировать Валери Соланас.

Медвежья шкура

Прошлым летом, кажется, в середине июля, Брюно Мазюр в восьмичасовых новостях сообщил, что американский космический зонд обнаружил на Марсе следы когда-то существовавшей там жизни. Сомнений нет: эти молекулы, возраст которых исчислялся сотнями миллионов лет, были биологическими молекулами; такие не встречаются нигде, кроме живых организмов. По-видимому, организмы эти в данном случае были бактериями, вернее археобактериями. Закончив на этом, он перешел к другому сюжету, который явно интересовал его гораздо больше, – к событиям в Боснии. Такой слабый интерес со стороны средств массовой информации следует объяснить тем, что жизнь бактерий освещать крайне невыигрышно. Ведь бактерия ведет тихое, незаметное существование. Она находит себе в окружающей среде скудное, однообразное пропитание, растет, затем размножается примитивным способом простого деления. Муки и радости сексуальной жизни ей неведомы. Если условия благоприятствуют, она продолжает размножаться («И обрела она благодать пред очами Яхве, и потомство ее было многочисленно»), затем она умирает. Никакие своевольные порывы не смущают бактерию на ее ровном, безупречном жизненном пути, ведь она – не героиня бальзаковского романа. Иногда, правда, это безмятежное существование протекает внутри другого организма (например, организма таксы), и этот последний страдает, даже погибает от деятельности бактерии, но сама она не имеет об этом ни малейшего понятия, и болезнь, которую она переносит, развивается, ничуть не нарушая ее жизненного покоя. В общем, бактерия сама по себе совершенна, но при этом абсолютно лишена интереса.

Но событие остается событием. Оказывается, на не столь уж далекой от нас планете когда-то образовались макромолекулы, затем одноклеточные организмы с примитивным ядром и какой-то неведомой науке мембраной, а потом вдруг все остановилось, вероятно под влиянием климатических изменений; размножение замедлилось и, наконец, прекратилось вовсе. История жизни на Марсе выглядела достаточно скромно. Однако, хотя Брюно Мазюр, по-видимому, не отдавал себе в этом отчета, его краткий рассказ о маловпечатляющей космической катастрофе полностью опровергал все мифы, все священные книги, которыми зачитывается человечество. Выходит, не было грандиозного, единственного в своем роде акта творения, не было ни избранного народа, ни даже избранного биологического вида или планеты. Просто тут и там во Вселенной происходили робкие, чаще всего малоэффективные попытки самозарождения жизни. Как это скучно и однообразно! ДНК бактерий, обнаруженных на Марсе, полностью совпадала с ДНК бактерий, живущих на Земле. Это обстоятельство погрузило меня в глубокую печаль, ведь такая тотальная генетическая общность предвещала опустошительные исторические катаклизмы. В бактерии уже усматривалось сходство с тутси или с сербом, в общем, со всеми людьми, которые гибнут в никому не нужных нескончаемых военных конфликтах.

Хорошо еще, что жизнь на Марсе догадалась остановиться вовремя, не успев причинить большого вреда. Под впечатлением марсианских событий я засел за петицию об истреблении медведей. Дело в том, что незадолго до этого в район Пиренеев завезли пару медведей, это вызвало сильное недовольство у овцеводов. В таком упорном стремлении спасти косолапых от вымирания было что-то нездоровое, даже извращенное. Разумеется, к этому приложили руку специалисты по экологии. Выпустили на волю самку, затем на расстоянии нескольких километров – самца. Что за люди, в самом деле. Никакого чувства собственного достоинства. Просто смешно.