Драконы Войны Душ, стр. 41
— Вот так я и убил дракона, — в заключение поведал Рэг. — Да, и еще помог Руби и Скерриту, — добавил он и лукаво усмехнулся. — А знаете, ведь это я их свел.
На этот раз кендер не закончил свой рассказ на том месте, где следовало. Вместо этого он ненадолго задумался, что неизменно приводило Скеррита в состояние замешательства.
— Знаете, вот что любопытно: во время последней вспышки молнии мне показалось, что дракон был скорее бронзовым, чем чер…
Скеррит прервал воспоминания Рэга, прикрыв ему рот ладонью.
— Иди-ка на кухню, кухарка хотела тебя видеть, — проворчал он и энергично подтолкнул кендера к выходу.
— Бронзовый? — воскликнул из толпы Тарг, уловивший смысл последней фразы Рэга. — А разве бронзовые не славятся мягким нравом и отличным чувством юмора?
— Что вы хотите от кендера, — отозвался Скеррит, качая головой. — Разве не известно всем, что они, ко всему прочему, еще и полные дальтоники?
Тарг, похоже, собрался сказать что-то еще, но в этот момент с другой стороны раздался голос Руби.
— Предлагаю всем выпить, — громко произнесла она, чтобы слышали во всем зале. — За счет заведения!
Если Тарг и высказал свои соображения, в суматохе у стойки бара его никто не услышал.
Джейн Рейб
ИНВЕНТАРИЗАЦИЯ
Дзинь.
— Двенадцать тысяч восемьдесят шесть.
Дзинь.
— Двенадцать тысяч восемьдесят семь.
Дзинь.
— Двенадцать тысяч восемьдесят…
— Эй, Гаспар, как ты думаешь, что это такое? Он волшебный? Как, по-твоему, он работает?
Молодой чернобородый гном держал в руке кристалл, по размеру и форме напоминающий крупную жемчужину. Из верхней части кристалла поднимались закрученные в спираль золотые и серебряные проволочки, унизанные желтыми бусинками. Бусинки, словно светлячки в лесу, то вспыхивали, то гасли.
— Надо бы положить его на полку, чтобы малыши не достали. Он мне нравится. И тетя Чарти любит такие вещицы. Знаешь, всякие… — Он помолчал и весь сморщился, с трудом подбирая походящее слово. — Пустячки!
Гном осторожно установил кристалл на ладони и воззрился на свое отражение, дрожащее в мириадах мельчайших граней.
— Но если он волшебный, не стоит называть его пустячком, правда? У него должно быть специальное и важное название, вроде… Великая и Могущественная Сверкающая Жемчужина Старейшего Тана Черного Молота Четвертого. Интересно, кто делает такие вещицы? И сколько они стоят? Гаспар, что бы ты с ним сделал?
— Я скажу, что сделаю с тобой, если ты еще раз меня прервешь, глупый мелкий нейдар!
Гаспар сердито нахмурился. Гном, принадлежащий к почтенному торбардинскому клану Хайлар, значительно превосходил своего компаньона в обхвате, и кожа его была намного бледнее, поскольку в недрах Харолисовых гор он проводил больше времени, чем на их вершинах. Он напоминал старый кряжистый пень, а морщинистая кожа была точь-в-точь как шероховатая кора. Из-за сердитого выражения морщины вокруг глаз стали глубже.
— Двенадцать тысяч… Проклятие! Ты сбил меня со счета.
Гном раздраженно махнул мощной рукой и сбил несколько столбиков стальных монет, после чего последовала такая длинная цепочка ругательств, что он вынужден был остановиться и перевести дух.
— Посмотри, что ты наделал, ты… ты…
— Я не возражаю, если ты будешь называть меня по имени. Как тебе хорошо известно, меня зовут Скарн, Скарн Железный Череп из…
— Меня не интересует, из какого клана ты родом.
Юный нейдар обиженно прикусил нижнюю губу;
— Это весьма уважаемый клан.
— Дай сюда.
Гаспар уселся на пол, тяжело вздохнул и протянул руку. Его ладонь, покрытая застарелыми мозолями от работы в шахтах, все же ощутила прохладу кристалла, бережно переданного напарником. Тоненькие спирали приятно щекотали кожу.
— Я не знаю, что это и как оно действует, — проворчал он после минутного колебания.
Подобное признание расстроило Скарна еще больше.
— А как же, по-твоему, я должен его записать?
Гаспар пожал широченными плечами. От этого движения звякнули кольца металлической кольчуги, а свет нескольких десятков факелов, освещавших пещеру, заплясал на витках спиралей.
— Я думаю, его надо обозначить как безделушку.
— Побрякушку?
— Да, безделушку. Волшебные пустячки я всегда записываю как безделушки.
Нейдар низко склонился над расстеленным у ног пергаментом, окунул перо в большую бутыль с чернилами и вывел очередную строчку:
«Одна волшебная хрустальная побрякушка в форме жемчужины».
— А как ты думаешь, сколько она стоит? Я должен проставить приблизительную цену.
— Напиши «две тысячи», — авторитетно ответил старший гном. — Да, волшебная хрустальная игрушка стоимостью в две тысячи стальных монет.
— А откуда ты знаешь, что она волшебная? — не унимался Скарн.
— Бусинки мерцают. У нее волшебный вид. И от нее пахнет магией.
— Ну, ты достаточно опытен, чтобы лучше меня знать такие вещи. Тебе ведь, наверно, перевалило за две сотни? И борода у тебя стала серебристой, почти как кольчуга. — Лицо Гаспара помрачнело еще сильнее, но Скарн этого не замечал. — Скажи, как ты себя чувствуешь после двух сотен?
— Если хочешь, поставь три тысячи. Или четыре. Можешь написать одну тысячу. Я бы за нее не дал и куриного пера.
— Но мы должны все сделать правильно. Ты же знаешь, что может случиться, если мы ошибемся.
— Тогда остановись на двух тысячах, — простонал Гаспар. — Одна волшебная хрустальная безделушка в форме жемчужины стоимостью в две тысячи стальных монет. — Он потянул себя за седую бороду. — Может, мне самому надо было вести записи?
Нейдар тщательно вывел на пергаменте «две тысячи монет» и проговорил:
— Разве ты не помнишь, что уже пробовал вчера вечером? Ты сказал, твои пальцы слишком толсты для этого пера.
— Ну, может, тогда ты занялся бы пересчетом стальных монет. В Небесной Кузнице знают, что я по твоей вине сбился со счета. Ты все время мне мешаешь.
Скарн на мгновение задумался.
— Тебе надо складывать монеты в столбики по сотне, потом пересчитать столбики и умножить.
— Я как раз так и делал, — устало ответил Гаспар, показывая на стоящие вокруг стопки монет. — Но потом я потерял счет столбикам.
— Ох!
Молодой гном нахмурился и еще немного подумал.
— А как написать о возможностях хрустальной побрякушки? Функции вещей я тоже должен указывать.
— Можешь написать: «Заставляет нейдаров задавать слишком много вопросов».
Но Скарн занес в пергамент собственную версию: «Собирает пыль».
— Гаспар, когда же закончится эта инвентаризация? Здесь так много… так много…
— Сокровищ, — задумчиво закончил за него хайлар.
— Да, сокровищ.
Огромная пещера полностью была завалена сокровищами: монеты, драгоценные камни, ювелирные изделия, скульптуры, картины, вазы, статуи, редкие книги, мечи, щиты, всякое другое оружие, различные типы доспехов и множество предметов, которым гномы даже не могли сразу подобрать подходящие названия. На каменном полу не осталось свободного места. В неровном свете факелов все это сверкало и переливалось, зеркала, серебряные подносы и кристаллы отражали лучи и отбрасывали на стены радужные блики. Здесь были и редкие масла, и мази, и благовония, наполнявшие воздух ароматами сирени и корицы. Вдоль стен стояли тяжелые, окованные железом сундуки с массивными заржавевшими замками, ящики, до краев заполненные жемчугом и резными бляхами из слоновой кости, и кожаные сумки, неизвестно что таившие за своими раздутыми боками.
Скарн бережно положил кристалл в форме жемчужины на деревянный поднос и взял в руки вырезанную из черного дерева фигурку танцующего на волне дельфина.
— Эй, Гаспар, а это что такое?
— А это, определенно, пустячок. — Хайлар втянул носом воздух, чтобы не ошибиться. — Здесь нет ничего волшебного.
— Стоимость тридцать монет, — самостоятельно принял решение Скарн. — Это тоже понравилось бы тете Чарти. Как жаль, что я не могу ей подарить такой пустячок. И еще больше жаль, что все это не принадлежит нам.