Мифы древнего мира, стр. 130

Перед таким важным предприятием, по понятию римлян, нужно было заручиться поддержкой богов. С этой целью был отпразднован так называемый лектистерний, который состоял в том, что изображения богов клали на дорогие подушки и расставляли перед ними столы с кушаньями. Таким образом, боги, как бы гости, приглашенные народом на торжественный пир, вынуждены были оказать пригласившим их свое благоволение. Хотя решение о войне было уже принято, но, чтобы не пропустить ни малейшей формальности, были отправлены фециалы (коллегия из 20 жрецов) потребовать от самнитян очистить Палеополь. Самнитяне отказались исполнить это требование под тем предлогом, что за несколько лет перед тем римляне без всякого повода заняли самнитский город Фрегеллы на Лирисе и основали там свою колонию. Отказа этого было вполне достаточно для получения права к формальному объявлению войны.

Из второй Самнитской войны [14] мы укажем лишь важнейшие лица и события. Самой выдающейся и героической личностью является диктатор Л. Папирий Курсор. Строгость его вошла в пословицу. Будучи вызван в Рим для совершения ауспиций (предсказаний через наблюдения за полетом птиц), он отдал своему начальнику конницы К. Фабию Руллиану строжайшее приказание избегать во время его отсутствия всякого столкновения с неприятелем. Но Фабий решил воспользоваться представившимся ему благоприятным случаем, дал сражение и одержал блестящую победу. По преувеличенным показаниям семейной хронинй Фабиев, неприятель потерял в этом деле 20.000 человек убитыми. За такое ослушение Папирий приговорил Фабия к смертной казни. Фабий бежал в Рим и искал защиты у народа. Но диктатор последовал за ним и только по неотступным просьбам народа и трибунов согласился помиловать нарушителя воинской дисциплины. Однако от должности Фабий был отрешен. После этого Папирий вернулся к войску, разбил самнитян, опустошил их область и принудил к примирению. Оно было для римлян весьма кстати, так как в это самое время в Лациуме вспыхнуло восстание, в котором в особенности приняли участие Тускул и Велитры. С благоразумной снисходительностью согласился Рим на требования восставших латинян и включил их в число полноправных римских граждан.

Примирение с латинянами вполне отвечало правильной политике. Это не замедлило обнаружиться, когда военное счастье на время изменило римлянам. Самнитский полководец Понций тесно обложил находившийся в союзе с римлянами город Луцерию. Чтобы спасти этот ключ Апулии, выступили избранные на 321-й год консулы Т. Ветурий и С. Постумий с соединенными войсками в числе 40.000 человек. При переходе через гористую область они понесли близ Кавдия тяжелое поражение, а на возвратном пути были окружены в узком горном ущелье победоносным неприятелем. Все выходы были заграждены засеками и валами, и со всех сторон, из лесных чащ и горных расселин виднелись самнитяне. Войско оказалось в западне и вынуждено было отдаться на волю неприятеля. По тогдашним правилам ведения войны, Понций мог все войско или обезглавить, или продать в рабство. Он обратился к своему отцу Гереннию с вопросом о том, как ему поступить с римлянами. Опытный старец посоветовал или казнить все войско до единого человека, чтобы тем ослабить Рим, или отпустить его без малейшего оскорбления и с почетом, чтобы тем обязать римлян благодарностью. Понций решил избрать среднюю меру. Он потребовал очищения Калеса и Фрегелл, признания самнитян свободным, равноправным с римлянами народом и выдачи 600 всадников в качестве заложников. К этому Понций присоединил еще одно унизительное для римлян условие: римляне должны были пройти «под ярмом». Ярмо это было составлено из двух копий, вертикально вбитых в землю, на которых было укреплено третье на такой высоте, что человек мог лишь с трудом пройти под ним. Через эти ворота гордые римляне по сдаче оружия должны были пройти в одних туниках. Консулам и военным трибунам не оставалось ничего другого, как принять эти условия.

Кавдинское ущелье

И вот римское войско с консулами во главе, скрежеща зубами от бешенства, с опущенными от стыда взорами, прошло под ярмом. В Риме был объявлен государственный траур, торговые заведения не работали, суды прекратили свою деятельность. День Кавдинского позора, подобно дню Аллии, а впоследствии сражению при Каннах считался с этих пор днем национальной, скорби.

Сенат, однако, отказался утвердить заключенный с самнитянами договор. Но надо было найти оправдание неисполнению условий договора, так как он был заключен консулами от имени римского народа, ибо римское войско, состоявшее из граждан, было полномочным представителем народа. Конечно, вполне сознавалось, что это можно сделать только нарушив данное слово. Но была найдена и отговорка. Но предложению, сделанному в сенате консулом Сп. Постумием, договор был объявлен недействительным, как заключенный без согласия сената и народа. Вина при этом возлагалась на самих самнитян, которые упустили из виду обеспечить ратификацию (признание действительным) договора достаточным числом заложников. Но для того, чтобы соблюсти формальную сторону договора, Постумий предложил неприятелю в его полное распоряжение вместе с двумя народными трибунами обоих консулов, квесторов и военных трибунов, которые пошли на договор. Он сам, присовокупил Постумий, готов тотчас же сдать и себя и уверен, что бывшие его сотоварищи питают не менее благородные чувства. Действительно, все виновники договора изъявили на это полную готовность. Сенат приказал фециалу торжественно выдать их самнитянам скованными и затем почел себя свободным от всякого дальнейшего обязательства.

Самнитский полководец Понций, однако же, отказался принять их и настаивал на исполнении договора. Он соглашался или на полное исполнение договора, или на возвращение римского войска в ущелье, откуда оно было выпущено. Тогда консул Постумий толкнул ногой римского фециала и объявил, что теперь он самнитянин и, оскорбляя фециала, дает римлянам законный повод к войне. Понций, глубоко возмущенный и разгневанный столь лицемерной выходкой, воскликнул: «Неужели вам, старым людям и бывшим консулам не стыдно издеваться так над религией и пытаться оправдать свое вероломство подобными детскими выходками! Иди, ликтор, сними с пленных цепи! Никто не должен быть удерживаем нами насильно». И в своей благородной гордости он отпустил не только выданных ему головой, но и 600 заложников, и снова взялся за оружие.

Война возобновилась и поначалу была не благоприятна римлянам. Только в 314 году им удалось отнять Луцерию у «самнитян и снова подчинить своей власти начинавших изменять кампанцев и в особенности капуанцев. Случившееся в это же время восстание этрусков также было подавлено. Но 22-летняя с переменным успехом борьба не привела римлян к решительной победе. Хотя у самнитян и были отняты Кампания и Апулия и обе эти области были обеспечены от будущих нападений, все же самнитяне оставались непобежденными в своих неприступных горах, куда римляне не отваживались за ними следовать. Поэтому римляне решили заключить мир. Самнитяне по договору признавали главенство Рима, но с тем почетным условием, что они сохраняют свою свободу.

13. Третья Самнитская война.

(298…290 г. до Р. X.)

Наступившим после заключения мира спокойствием римляне воспользовались для упрочения своей власти. Латины были большей частью приняты в. число римских граждан. Повсюду были основаны колонии, которые состояли из римлян и латинян. Для обеспечения дипломатических отношений с Капуей было завершено строительство начатой еще цензором Аппием Клавдием во время войны в 312 г. дороги. Эта «царица дорог» была плотно вымощена квадратными камнями и была так широка, что на ней совершенно свободно могли разъехаться две нагруженные телеги. Чтобы вполне изолировать самнитян, римляне заключили союзы с окружавшими их народами: марсами, пелигнами, марруцинами и вестинами, луканами и апулийцами.