Последний император Китая. Пу И, стр. 64

Это сообщение было получено в Москве из Лондона 17 июля 1941 г., где было перехвачено и расшифровано сообщение японцев. В нем также говорилось: «Японское правительство всегда имеет в виду необходимость усиления военных приготовлений для того, чтобы удержать СССР от принятия каких-либо шагов на Дальнем Востоке » [218].

Когда 8 декабря 1941 года Япония начала войну против США и Великобритании, по указанию командования Квантунской армии правительство Маньчжоу-Го издало Манифест о современной положении, в котором объявлялось о поддержке Японии и имелся призыв ко всем подданным страны активно помогать Японии в этой войне. Следует подчеркнуть, что если предыдущие манифесты издавались Государственным советом Маньчжоу-Го, то на этот раз 8 декабря 1941 г. вечером был созван специальный Императорский совет, на котором Ёсиока попросил Пу И самого зачитать данный манифест.

«Повинуясь велению Неба, Мы, Император великой империи Маньчжоу-Го, сим обращаемся ко всему нашему народу, – читал Пу И. – Сегодняшним днем Его величество Тенноо, император дружеской нам великой Японии, соизволил объявить войну Американским Соединенным Штатам и Великобритании. Это высочайшее Повеление освящено блеском солнечных лучей. Мы и его величество Тенноо, Император Японии духовно составляем единое целое и призываем наш народ, как и Мы, слиться сердцем с народом Японии в добродетели.

Оба государства, находящиеся в неразрывных отношениях, связаны между собою соглашением о совместной обороне. Будущее одного государства зависит от расцвета или упадка другого.

Ныне Мы призываем всех наших верноподданных проникнуться твердым сознанием этого и при полном, искреннем единении власти и народа приложить все силы к выполнению своего долга.

Необходимо все силы нашего государства направить к помощи в войне дружественной нам Японии и содействию великому делу установления порядка в Восточной Азии, осуществляя этим светлый идеал мира во всем мире.

Быть по сему.

Дан в Синьцзине 8-го года Кан-Дэ, декабря 8-го дня. Император Пу И» [219].

Манифест был лично подписан императором и поставлена его печать.

1 марта 1943 г. по случаю 10-летия Маньчжоу Ди-Го был опубликован очередной манифест к народу Маньчжурии его величества. В нем, в частности говорилось: « Мы, по божественному благоволению богини Аматерасу, взошли на императорский трон и этим императорская власть незыблемо утверждается в беспредельной вечности времен. …Ныне выполняя свой долг перед родоначальницей Маньчжоу Ди-Го – Империей Ниппон (Японией – В.У .), вы должны, отдавая все свои силы, всемерно содействовать священной и великой, ведущейся в настоящее время войне за Великую Восточную Азию» [220].

В 1944 году становилось все более очевидным, что Япония проигрывает войну, даже Пу И стал понимать, что страна Восходящего солнца вскоре потерпит крах. Однажды во дворец императора прибежал японец Ёсиока и стал просить Пу И подать пример другим и сдать металл в качестве пожертвований государству в фонд помощи Японии. Пу И немедленно отдал распоряжение собрать всю медную и железную утварь во дворце, в том числе даже медные дверные и оконные ручки, крючки и т.д., и передать все это Ёсиока в поддержку священной войны союзной державы. Буквально через несколько дней по своей собственной инициативе он передал через Ёсиока в дар Квантунской армии множество украшений из платины и бриллиантов, изделий из серебра и т.д.

Вскоре Ёсиока вернулся из штаба Квантунской армии и сказал, что там отдали в фонд помощи даже ковры. Пу И немедленно отдал распоряжение передать Ёсиока все дворцовые ковры. Однако, приехав через некоторое время в штаб Квантунской армии, он увидел, что пол там по-прежнему устлан коврами. Затем по своей инициативе император отобрал несколько сотен комплектов одежды и передал через Ёсиока Такада – последнему командующему штаба Квантунской армии. Эти поступки императора специально были широко разрекламированы газетами Маньчжоу-Го, которые призывали местное население последовать примеру Сына Неба.

Многие дети и школьники под нажимом извне и пропагандисткой шумихи в прессе в своих домах собирали все, что только можно было пожертвовать в фонд помощи.

Ёсиока как-то говорил брату императора Пу Цзе и мужьям его сестер: «Его величество император – самый высокий образец кровной родственной связи между японским и маньчжурскими народами» [221]. Однако Пу И тоже хитрил, ему жалко было отдавать всю имеющуюся в наличии платину в фонд помощи Японии и он пошел на такой шаг: спрятал свои дорогие платиновые часы, купил дешевые и надел на руку. Ёсиока же он при случае сказал, что старые часы он передал в дар Японии.

В это время в Маньчжоу-Го было официально объявлено о новых поборах с народа в виде налога на зерно и продовольствие, пожертвованиях в ответ за оказанные благодеяния, в результате сбора «пожертвований» в целях оказания помощи Японии было собрано и отправлено 180 тонн соли и 300 тонн риса. Предполагалось что эти «подарки» в Японию повезет делегация во главе с императором лично, однако, зная, что на страну Восходящего солнца производятся воздушные авианалеты, и пугаясь бомбежек, Пу И постарался отказаться от этой поездки под предлогом, что в создавшейся напряженной остановке ему важно сохранить общественный порядок в Маньчжурии.

17. Капитуляция Японии

Вот как определялась в Москве дата объявления войны Японии и наступления советских войск.

По мнению генерала С.М.Штеменко, который возглавлял оперативный отдел и являлся заместителем начальника генерального штаба, план операций, разработанный последним совместно с командирами фронтов в июне 1945 г., предусматривал начало военных действий против Японии между 20 и 25 августа. Штеменко утверждает, что намерения Трумэна в использовании атомной бомбы были неясными, и они не обеспокоили Сталина, когда президент сообщил ему в Потсдаме об испытании нового вида оружия (информация об испытательном взрыве атомной бомбы была получена СССР на линии разведки – В.У.). Новых распоряжений в этой связи в Генеральный штаб не поступало. Изменения в конечной дате операции произошли 5 августа, когда Сталин, вернувшись в Москву из Потсдама, переговорил с маршалом Василевским, которому было поручено самому определить начало наступления, исходя из уровня подготовки. Штеменко вспоминает, что в своем докладе о состоянии подготовки наступления, «которая уже была практически завершена», Василевский предложил начать его не позже 9 или 10 августа, так как погода в это время была благоприятной, да и существовала опасность того, что японцы успеют завершить укрепление своих сил в Маньчжурии и в Корее [222].

Видимо, на основании этого Верховный Главнокомандующий подписал директиву о вступлении СССР в войну против Японии 7 августа в 16 часов 30 минут. Она немедленно была передана в штабы Забайкальского, 1-го и 2-го Дальневосточных фронтов и Тихоокеанского флота. В директиве предписывалось утром 9 августа 1945 г. начать военные действия против Японии [223].

8 августа 1945 г. в 17 часов по московскому времени (в 23 часа по токийскому времени) народный комиссар иностранных дел СССР В.М. Молотов принял японского посла Сато Наотакэ и от имени Советского правительства сделал ему следующее заявление для передачи правительству Японии:

«После разгрома и капитуляции гитлеровской Германии Япония оказалась единственной великой державой, которая все еще стоит за продолжение войны.