Кровь Дракона, стр. 20
Валдер огляделся, чувствовалось, что говорить ему не хочется. Потом наклонился к Тенерии и прошептал:
— Я их спаиваю.
Девушка улыбнулась.
— Правда?
— Да. Идея моей жены. Я ставлю миску с бренди или ушки с вишневым сиропом, они обожают вишневый сироп, и жду. Рано или поздно они все выпивают, а напившись, отключаются прямо на полу. Совершенно не умеют пить. А просыпаются с жутким похмельем. Пока они без сознания, я выкидываю их на большак. После такого угощения они забывают ко мне дорогу.
— Все? Никто из них не пристрастился к спиртному?
— Пока еще нет.
— А сейчас сприггана у вас нет? — Она оглядела зал. — Я хотела бы взглянуть хоть на одного.
— В последнее время я их что-то не видел, но один точно крутился около миски, которую я дал мальчику.
Тенерия кивнула.
— Большое вам спасибо. Вы мне очень помогли.
Она расплатилась, подхватила походный тюк и вышла из гостиницы.
На вершине холма остановилась. Думери мог выбрать один из двух вариантов. Пересечь реку по мосту и шагать по большаку на север. Или уплыть по реке.
Поскольку его обнаружили на барже для перевозки скота, он скорее всего избрал второй вариант. Она сама поступила бы точно так же. Руководствуясь то ли ведьминской интуицией, то ли здравым смыслом, она направилась к причалу.
Шагая, Тенерия думала о спригганах. Рассказы хозяина гостиницы о них заинтересовали ее.
Один из них ел из миски Думери. Что бы это значило?
Если спригган где-то неподалеку, она может получить от него дополнительную информацию.
А не попробовать ли пообщаться с ним? Тенерия сошла с тропы, села на зеленую траву, скрестив ноги, расправила юбку. Положив руки на колени, начала думать о доброте и любви, вкусной еде, мягком пушистом мехе, дружеских улыбках. И мысли эти полетели от нее во всех направлениях.
Из травы выскочила полевая мышка, забралась ей на юбку, свернулась клубочком и заснула. Крыса высунулась из норы, но не приблизилась. Тенерия не возражала: крыс она не любила.
Некоторые люди на причале начали поглядывать в ее сторону. Девушка поняла, что излучает слишком много доброты.
Но вот позади зашелестела трава. Тенерия повернулась и увидела необычное существо ростом в семь или восемь дюймов. Зеленое, на маленьких ножках, с толстым животом, действительно похожее на лягушку, но с головой, более напоминающей человеческую, если не принимать во внимание большие, стоящие торчком уши и полное отсутствие волос.
— Привет, — промурлыкала Тенерия, стараясь не спугнуть сприггана.
— Привет, привет! — прозвучало в ответ. — Ты любишь спригганов?
— Да, люблю.
— Мы позабавляемся?
— Если хочешь.
— Мы позабавляемся!
— Хорошо, — согласилась Тенерия. — Позабавляемся. Но сначала я должна найти своего приятеля. Мы позабавляемся еще больше после того, как отыщем его. Может, ты мне поможешь?
— Приятеля? — В голосе сприггана слышалось недоумение.
— Да, приятеля. Его зовут Думери-из-Гавани. Он спал в конюшне две ночи назад. Мальчик с черными волосами и карими глазами. Ты его видел?
— Видел его, видел его! — Спригган подпрыгивал при каждом слове. — С ним не позабавляешься. Совсем не позабавляешься. Сел на лодку, уплыл.
— На лодке?
— На лодке с коровами, туда. — Спригган указал на реку, махнул ручонкой на запад.
— Понятно. Тогда, боюсь, мне придется отправиться следом за ним.
Такая печаль отразилась на мордочке сприггана, что Тенерия едва не рассмеялась.
— И ты уходишь? — спросил он.
— Да, — кивнула Тенерия. — Но мы позабавляемся, когда я вернусь. — Она улыбнулась.
Сприггана такая перспектива не устроила.
— Ты уходишь? — Голос его дрогнул. — Должна уйти? Не можешь остаться?
Отчаяние сприггана тронуло ведьму. Кроме того, она поняла, как использовать это крохотное существо. Спригган видел Думери, похоже, говорил с ним. И через него она могла войти с мальчиком в мысленный контакт.
— Слушай, я могу взять тебя с собой.
— Поехать с тобой? — Грусть сприггана исчезла как по мановению волшебной палочки. — Поеду, поеду! Да, да, поеду! — Теперь его переполняла радость.
Тенерия рассмеялась.
— Тогда в путь! Нам надо нанять лодку.
Глава 16
На третий день Думери уже перестал замечать навозную вонь. Ноги и спина еще болели, но он уже мог ворочать лопатой, поглядывая при этом по сторонам. Впрочем, высокие, заросшие травой берега сужали обзор.
Иногда, правда, ширина реки заметно увеличивалась, берега становились более пологими, и Думери видел фермы, поля, аккуратные деревеньки, а на западном берегу — большак, по которому шли люди, ехали телеги, а иногда и целые караваны. Поскольку баржа держалась восточного берега, и люди и телеги издали казались игрушечными.
Причалы встречались довольно часто. Одни почерневшие от времени, наполовину сгнившие, другие относительно новые, блещущие на солнце свежей покраской. Первые обслуживали деревни, вторые — большие поместья, третьи стояли вдали от поселений, вероятно, ими пользовались рыбаки или фермеры, живущие на хуторах.
Тут и там к реке спускались тропы, по которым скот водили на водопой. Иной раз они проплывали мимо пригнанного к реке стада. Тогда бычки на барже и на берегу начинали мычать, и Думери приходилось проявлять особую осторожность, дабы не угодить под копыта разволновавшихся животных.
Не пустовала и река. Баржи и суда проплывали в обоих направлениях. Тут были и рыбачьи лодки, неторопливо скользящие вдоль берега, и быстроходные пассажирские экспрессы, мгновенно нагоняющие баржу Думери и исчезающие вдали, словно та стояла на месте.
На третий день, ближе к вечеру, баржа проплыла мимо первого замка с каменными башнями и высокими стенами. И Думери решил, что они покинули Гегемонию трех Этшаров, где, по неписаному закону правящего триумвирата, не разрешалось строить замки или иные укрепления вне пределов трех столиц.
За первым замком последовал второй, третий, четвертый, и Думери решил, что они приблизились, но еще не миновали границу Гегемонии, поскольку все замки стояли на восточном берегу и достаточно далеко от берега. Он подумал, что западный берег и сама река скорее всего принадлежат Гегемонии.
Река тем временем вновь повернула на запад, и теперь восточный берег стал северным, а западный — южным, то есть замки теперь высились на севере.
Сардирон лежал к северу от Гегемонии, это знали все. А река, полагал Думери, являла собой естественную границу.
Мысли эти вдохновили Думери. Ему не терпелось добраться до Сардирона и вновь встретиться с мужчиной в коричневом, но, с другой стороны, не хотелось покидать пределы Гегемонии.
Наконец миновал и третий день.
В этот вечер, после захода солнца, баржу привязали к дереву. По вечерам ее всегда привязывали к скале или к дереву. Даже днем, когда двое матросов отправились на лодке в деревню за провизией, баржа не швартовалась к причалу. Ее остановили в двухстах ярдах от него, обмотав канат вокруг крепкого дуба. Вечером третьего дня Думери полюбопытствовал, почему они никогда не пользуются причалом.
— Потому что деревья не берут платы, — ответил ему Келдер.
На четвертый день, ближе к полудню, баржа прошла под мостом, первым с той минуты, как Думери поднялся на борт. Деревянным мостом, с центральным пролетом, в котором могли разминуться две баржи. Впрочем, они миновали мост в гордом одиночестве.
А вот на самом мосту, по оценке Думери, два фургона разъехаться не могли. Мальчику осталось лишь гадать, как решался вопрос о том, кому проезжать первым, если два фургона подъезжали одновременно к разным концам моста.
Мост так заинтересовал Думери, что он и не заметил, что они плывут по озеру. Во всяком случае, Думери решил, что это озеро, потому что видел таковое впервые.
Его поразила абсолютно ровная поверхность озера. Необъятные водные пространства уже не удивляли его: он привык к гавани Этшара. Но вода там находилась в постоянном движении, волны накатывали на причалы, бились о борта кораблей. И в реке вода не стояла на месте, хотя волн и не было.