Агнесса. Том 1, стр. 74
Дома измученная Агнесса свалилась на кровать и проспала до полудня, но, и проснувшись, чувствовала себя совершенно больной. И неудивительно: обессиленная потрясением и борьбой, она полночи бежала к городу по вязкой колее, проделанной в немощеной проселочной дороге колесами экипажей; ноги промокли до колен; все тело ее до сих пор сотрясала дрожь. Агнесса решила, что не выйдет на работу, — будь что будет! — и снова улеглась в постель. Временами она вспоминала грубые прикосновения Хотсона и брезгливо вздрагивала.
Одежда была изорвана так, что ее оставалось только выбросить. И все же Агнесса удивлялась: что придало ей такие силы? Почему Хотсон не смог сломить ее сопротивление? Конечно, если б не Керби… Пес лежал у двери, и вид у него был предовольный — Агнесса уже отдала ему весь имевшийся в доме сахар.
Под вечер Агнесса заставила себя подняться. Она решила позаниматься с Джессикой. Но настроение ее, очевидно, передалось дочери: девочка была рассеянна, путалась, ошибалась, а потом и вовсе замолчала.
— Что с тобой, Джесс? — мягко спросила Агнесса. — Что-нибудь случилось?
Девочка молчала. Агнесса посадила дочь к себе на колени и посмотрела ей в лицо: в глазах Джессики отражалось какое-то почти недетское упорство.
— Мама, не оставляй меня больше у миссис Коплин, хорошо?
— Почему?
— Она плохая.
— Почему же?
— Она меня ударила.
— Миссис Коплин?! Когда?!
— Вчера, когда ты была на работе. Я плакала, плакала, а она сказала: «Перестань!» Но я все равно плакала, тогда она стала меня ругать, а потом стукнула.
— Может быть, она просто шлепнула тебя легонько?
— Нет! Стукнула! — повторила Джессика. — Несколько раз и больно! Она и Тину с Эммой била, но меня больше… Мамочка, оставляй меня лучше дома с Керби, я не буду бояться!
Агнесса прижала девочку к себе и, целуя ее, сказала:
— Хорошо, доченька, обещаю: я больше не поведу тебя к ней.
Потом встала и направилась к дверям.
— Посиди минутку одна, ладно?
Джессика кивнула.
Агнесса постучалась к соседям. Дверь открыла Сюзанна Коплин, молодая еще женщина, но, тем не менее, от бедности и каждодневных непосильных забот уже начавшая увядать, — красных рук ее стекала мыльная пена, а взгляд был раздраженным и усталым.
— Ты ко мне? Я стираю, подожди.
— Я на минутку. — Агнесса говорила очень спокойно. — Скажите, правда, что вы ударили вчера моего ребенка?
— А что?
— Нет, вы скажите, это правда?
Сюзанна недовольно хмыкнула.
— Не ударила, а дала шлепка. Она ныла весь вечер, потом ночью разревелась. Я ей говорю: «Успокойся, придет твоя мать», а она ноет и ноет. У меня ведь тоже дети, муж, ему рано вставать… Ну, наподдала ей слегка, что такого?
— Джессика сказала, что вы ее били.
— Она тебе скажет! Напридумывает, а ты и веришь.
— Да, верю. И вы не смеете поднимать руку на мою девочку!
— Ой-ой! — Женщина язвительно прищурилась (в этот момент она напомнила Агнессе Вильгельмину). — Какая она у тебя неженка! Пальцем не тронь! Каких она кровей-то, случаем, не царских? Может, откроешь секрет? Мы люди простые, а она, может быть, принцесса?
Агнесса вспыхнула.
— Прежде всего она человек, и я никому не позволю ее трогать!
— Знаешь что? — разозлилась Сюзанна. — Ты бы сначала воспитала ее как следует! Кто виноват, что твоя девчонка не понимает слов? Господи, вот наказание! Со своими-то делами не управишься, а тут еще за чужими детьми смотри. Ты что думаешь, я буду каждую ночь за ней глядеть, да еще уговаривать ее, пока ты шляешься невесть где?.. Потом ты еще одного нагулянного родишь, а мне возись с ними? Что мне гроши, которые ты платишь?
— Замолчите, — прошептала Агнесса.
— Ах, вот как! Что ж, смотри сама за своей безродной!
Сюзанна хотела захлопнуть дверь, но Агнесса с неожиданной силой уперла ногу в косяк.
— Как вы сказали? — изменившимся голосом проговорила она. — Значит, моя девочка безродная? — Глаза ее странно сверкнули. Перед ней стояли Вильгельмина, Хотсон… все те, кто унижал ее, измывался над ней… Агнесса чувствовала, что способна сейчас ударить эту женщину, задушить ее, разорвать на куски. Вероятно, Сюзанна что-то поняла, потому что уставилась на нее во все глаза; словно невидимая волна качнула Агнессу, кровь хлынула ей в лицо, она резко повернулась и побрела прочь.
Она не вышла на работу ни завтра, ни послезавтра; с трудом удавалось ей подняться, чтобы накормить Джессику и собаку, сделать домашние дела.
Через несколько дней она нашла в себе силы вернуться в ресторан, где ее ждал расчет. Агнесса, нисколько не удивившись, получила деньги и ушла. Правду она рассказала только Филлис. Ошеломленная девушка советовала подруге обратиться в полицию — Агнесса отказалась: чего бы добилась она, маленькая работница, никому не нужная, без гроша в кармане?
Посудомойки на прощание утешали девушку: не стоит унывать, вдруг подвернется другая работа, даже лучше прежней? Но Агнесса и не жалела; нужно было прорвать замкнутое кольцо; она чувствовала, что это предел: дальше она так жить не может.
Ожидание кончилось, начинался поиск.
ГЛАВА V
— Входи, Филлис, — говорила Агнесса, пропуская девушку вперед.
Сидящая за столом Джессика с любопытством уставилась на гостью.
— Здравствуй! — сказала Филлис. — Так, значит, ты и есть Джессика?
Девочка кивнула.
— Садись, Филлис, — пригласила Агнесса. Девочка подвинулась, освободив место.
— Чем ты тут занимаешься? — спросила гостья. Джессика бросила на нее заинтересованный взгляд и улыбнулась.
— Рисует, — ответила Агнесса, — она любит рисовать.
— Это хорошо. Может быть, станет художницей.
— Может быть, — повторила девочка с такой интонацией и видом, будто знала все наперед.
— Посмотреть можно?
Девочка протянула Филлис листки.
— Это кто? — спросила та, рассматривая рисунки.
— Это вот мама, это я, это Керби, — объяснять девочка.
— Хорошо получается! — похвалила девушка, и Джессика расцвела от радости.
— Сейчас будем пить чай, — улыбнулась Агнесса.
Джессика вскочила с места, подбежала к шкафчику, влезла на стул, достала чашки и принялась накрывать на стол. В каждом ее движении сквозила наивная прелестная детская грация.
— Мамина помощница? — сказала Филлис.
— Да, — гордо подтвердила девочка, — я много чего умею делать!
— Джессика, не хвастайся, — заметила Агнесса. Девочка замолчала, но тут же, не подождав и нескольких секунд, сообщила Филлис:
— А мама моя умеет играть на рояле и петь. У нее красивый голос!
— Да и у тебя ничего! — засмеялась гостья. — Звенит, как колокольчик.
Они посидели втроем, потом, уступая просьбе Джессики, поиграли с ней, после чего девочка убежала гулять во двор, а Агнесса и Филлис получили возможность кое-что обсудить.
— Что ты намерена делать, Агнесса? — спрашивала Филлис. — У тебя есть еще деньги?
— Мало. Я уже неделю ищу работу, но пока безуспешно.
— Я могу одолжить тебе немного денег.
— Нет, Филлис, пока не надо, спасибо. Вот вернусь, тогда будет видно.
— Вернешься откуда?
Агнесса замялась.
— Я хочу попытаться найти мою… мать.
— Мать?
— Да. Мы не виделись шесть лет, я ничего о ней не знаю, как и она обо мне. У меня мало уверенности в том, что я смогу ее найти, но это, кажется, последний шанс…— Она замолчала.
Пауза длилась долго. Филлис не выдержала:
— Ты никогда не говорила о матери!
— Да. Я никогда и не думала, что снова увижусь с ней. Клялась, что не вернусь…— она усмехнулась. — А теперь вот решила: чем терпеть унижение от чужих людей, лучше обратиться за помощью к родной матери. Не знаю, право же, как она меня примет… Конечно, не очень хотелось бы…
— Между вами что-то произошло?
— Это длинная история, — уклонилась от ответа Агнесса.
Филлис, задетая недоверием подруги, обиженно поджала губы. Потом спросила: