Эхо, стр. 46

— Ну, а теперь, — протянул Лоренс, когда они удобно устроились за столиком и заказали напитки, — может быть, Терри объяснит, зачем меня вызывали.

Но парень сунул нос в кружку с пивом, делая вид, что ничего не расслышал.

— Все достаточно просто, — начал было Дикон, но старик не дал ему договорить.

— Тогда, тем более, пусть объясняет Терри, — настойчиво повторил он. — Я очень люблю, когда все просто и незатейливо, но до сих пор ты все представлял так запутанно. Я ничего не могу понять и очень сомневаюсь в том, что Терри является тем человеком, за которого себя выдает. Следовательно, это может означать, что мы с тобой имеем шанс оказаться в очень незавидном положении соучастников преступления, которое когда-то было им совершено.

На лице Терри появилось усталое выражение безнадежности.

— Я знал: ничем хорошим эта затея закончиться не может, — мрачно сообщил он Дикону. — Я ни черта не понял из всего сказанного им. Это все равно что слушать проповеди Билли. Он всегда закручивал такие обороты, что, когда дослушаешь до конца предложения, успеешь забыть начало. Я как-то раз попросил его говорить на нормальном языке, а он так расхохотался, будто я ему свежий анекдот рассказал. — Его глаза смотрели прямо на Лоренса. — Некоторые люди так и липнут к именам, — с неожиданной злобой заговорил он. — А что такого важного кроется в этих именах, мать их? И раз уж на то пошло, какая разница, сколько человеку лет? Самое главное, чтобы он вел себя соответственно своему возрасту. Ну, ладно. Допустим, меня зовут не Терри и мне не восемнадцать лет. Но мне нравится и это имя и этот возраст, потому что меня уважают, если я так представляюсь. Когда-нибудь я все же стану кем-то, и люди захотят поближе познакомиться со мной не из-за того, что меня зовут так или иначе. Самое важное в человеке — это он сам. — Он похлопал себя ладонью по груди. — А вовсе не имя.

Дикон предложил Терри сигарету.

— Никаких преступлений за ним не числится, Лоренс, — как бы между прочим сообщил он адвокату.

— Откуда вам это известно?

— Ну, что я тебе говорил? — нахмурился подросток. — Эти адвокаты, мать их!.. Вот теперь он обвиняет меня во лжи.

Дикон уныло покачал головой:

— Дело в том, что два года назад, в возрасте двенадцати лет, Терри сбежал от своего опекуна и не собирается к нему возвращаться. Тот негодяй приставал к нему. Поэтому парень прибавил себе четыре года и взял другое имя, чтобы не привлекать внимания. Сейчас он живет вместе с другими бездомными. Вот и все. Проще не бывает.

Лоренс только щелкнул языком. Гнев, поднимающийся в душе Терри, не произвел на старика никакого впечатления:

— Вы так легко все разложили по полочкам, Майкл. Неужели для вас это так просто? Только вдумайтесь: мальчик живет в невыносимых условиях. Он не получил должного образования, у него нет любящих родителей, которые были бы рядом с ним в течение этих двух, может быть, самых главных лет его молодости. Возможно, мне стоит напомнить вам, Майкл, что всего несколько часов назад вы уверяли меня, будто мечтаете иметь детей. — Он протянул к Терри свою худую, почти прозрачную руку. — Этот молодой человек вовсе не безобидное бездомное существо, которое можно оставить на его собственное попечение. Тем более сейчас, когда вы помешали полиции выполнить их прямую обязанность по отношению к нему. Он в данный момент, как никогда, нуждается в защите и заботе, которые цивилизованное общество…

— Ну вот, опять я слышу речь Билли! — сердито выкрикнул Терри. — Он всегда только и делал, что заботился обо мне.

Лоренс некоторое время молча смотрел на него, а затем достал фотографию, которую позаимствовал у Дикона:

— Это и есть Билли? — поинтересовался он.

Терри бросил быстрый взгляд на изможденное лицо Блейка и тут же отвернулся:

— Да.

— Ты, наверное, сильно горевал, когда потерял его.

— Вы бы этого не заметили. — Он опустил голову. — Не такой уж он был и замечательный. Большую часть времени напивался до беспамятства, так что, скорее, это я о нем заботился.

— Но ты при этом любил его?

Терри снова сжал кулаки:

— Если только вы сейчас скажете, что мы с Билли были педиками, я вас поколочу.

— Дорогой мой мальчик, — нежно проговорил Лоренс, — такие мысли мне даже в голову прийти не могли. Я с ужасом думаю о том, в каком же безобразном мире ты живешь, если люди боятся выразить свою привязанность, из-за того, что другие могут неправильно интерпретировать их отношения. Есть тысячи разных способов любить друг друга, и только один подразумевает при этом секс. Мне кажется, что ты любил Билли как отца, а он, судя по твоим рассказам, относился к тебе как к сыну. Неужели это так постыдно, что ты готов отречься от своих чувств?

Терри ничего не ответил, и над столом повисла пауза. Становилось неуютно, и первым заговорил Дикон:

— Послушайте, я, конечно, не имею в виду остальных, — начал он, — но я провел достаточно беспокойную ночь и не стал бы возражать, если бы сейчас мы закруглились. Мое личное мнение о Терри таково, что этот уличный парень обладает огромной сообразительностью и достаточным опытом, столь нехарактерными для детей его возраста. В моей квартире есть свободная кровать и, судя по всему, мне придется встречать Рождество в полном одиночестве. Так вот, я с удовольствием пригласил бы к себе кого-нибудь для компании. Что ты на это скажешь, Терри? Что выбираешь на праздники: мой дом или свой склад? Мы бы с тобой прекрасно провели время, а Лоренс пока будет думать о том, как устроить твое будущее.

— По-моему, ты говорил, что у тебя там и пожрать-то нечего, — вспомнил Терри.

— И не обманул. Но мы сегодня купим какие-нибудь готовые блюда, а уж завтра достанем и индейку.

— Но только ты же на самом деле не хочешь этого. Ты приглашаешь меня только потому, что Лоренс обозвал тебя никудышным отцом, и ты стараешься исправиться.

— Верно. Но я уже думал об этом. Так каким будет твой ответ? — Он посмотрел на опущенную голову юноши. — Послушай, маленький несчастный бедолага, ведь до сих пор я старался сделать для тебя все, о чем ты просил. Ну, хорошо, я ничего не знаю о том, как надо воспитывать детей, но маленькое «спасибо» от тебя за все мои усилия я, по-моему, все же заслужил.