В паутине преступлений, стр. 25
«Удастся ли Диане спасти спектакль?» — думал Джонни.
Актеры играли плохо. Публика начала скучать. Раздался чей-то кашель, затем скрип кресел.
Фредди тихо выругался.
В зале послышались негромкие разговоры. Чувствовалось, что вот-вот зрители начнут расходиться.
Джонни беспокойно ерзал на стуле.
— Я же говорил, что будет провал! — проворчал мистер Доваль.
И тут на сцене появилась Диана.
Зрители притихли. Возможно, глядя на мисс Дональд, они вспомнили и великую Альну.
Диана запела.
Публика зааплодировала.
Полный провал вмиг сменился столь же полным успехом. Словно вернулись прежние времена и на сцене снова царила несравненная Альна! Зал взрывался овациями и криками «бис»!
Джонни посмотрел на Фредди. Тот сидел бледный и совершенно огорошенный. Постепенно все артисты подтянулись, заразившись эмоциональным накалом зала, и заиграли так, что даже Доваль преисполнился оптимизмом.
В следующем акте декорации изображали пастбище. Диана вышла на сцену в костюме ковбоя. После короткого диалога со своими партнерами она быстрым движением выхватила из кобуры пистолет. По ходу пьесы она должна была выстрелить в одного из героев. При этом благодаря ловкому трюку его шляпа слетала с головы. Однако Диана и не взглянула на артиста, приготовившегося ронять шляпу. Вместо этого она повернулась к залу и после секундного колебания выстрелила в Фредди.
Тот взмахнул руками и упал на барьер ложи.
Поднялась паника.
Истерически кричали женщины. Прежде чем Джонни успел добраться до ложи Фредди, зал опустел. Эльза исчезла вслед за зрителями.
Мистер Крю поднял Вена и усадил в кресло. Тот тяжело дышал.
В ложу вошел Оратор.
— Он жив? — спросил сыщик.
— Пока жив.
— Позвоните в полицию. Пусть немедленно пришлют врача, — распорядился Ратор.
Мистер Крю выбежал из ложи.
Инспектор наклонился над Фредди и осмотрел рану. Вен открыл глаза и прохрипел, словно в бреду:
— Я развелся с Альной… Без ее согласия… Боже, не карай меня так тяжко!..
Фредди закрыл глаза и умолк.
Вернулся Джонни.
— Врач уже выехал. С минуты на минуту будет здесь. Диана…
Оратор перебил:
— Как пройти за кулисы?
— Диана не виновата, — торопливо проговорил мистер Крю. — Это несчастный случай. Она слишком волновалась…
Сыщик снова прервал его, повторив свой вопрос:
— Как пройти за кулисы?
Джонни провел Оливера по узенькой лестнице.
За кулисами царили тревога и суета. Хористки бились в истерике. Доваль пытался их успокоить.
— Где мисс Дональд? — спросил его Ратор.
— Она заперлась в своей уборной, — сказал директор.
— Проводите меня к ней, — строго проговорил сыщик.
Мистер Доваль указал нужную дверь.
Она действительно оказалась запертой. На зов и стук ответа не последовало. Директор подозвал плотника. Тот прекратил работу и подошел к ним с инструментами в руках.
— Ломайте дверь, — велел Оратор.
Плотник выполнил приказ инспектора.
В уборной Дианы на столе лежали принадлежности для грима. Рядом стояли откупоренная бутылка шампанского и стакан. На полу валялись три небрежно брошенных платья. Девушки не было. Сыщик заметил большую нишу в стене, подошел к ней и, отдернув бархатную портьеру, увидел Диану. Она лежала в нише, укрытая одеялом, и крепко спала. Когда Оратор поднял одеяло, оказалось, что мисс Дональд была в том же платье, в котором выступала в первом акте.
Инспектор вернулся к столу и понюхал стакан, на дне которого осталось немного вина.
— Ее усыпили. Пусть врач зайдет и сюда.
Доваль передал это распоряжение плотнику. Тот вышел.
Оратор нашел выход, о котором писала в телеграмме Альна. Он толкнул дверь. Она легко поддалась и широко раскрылась. Сыщик вышел на улицу и на только что выпавшем снегу обнаружил свежие следы женских туфель и автомобильных колес.
Когда Оратор вернулся в уборную Дианы, доктор уже был там и приводил девушку в чувство. Это был полицейский врач из ближайшего участка.
— Слава богу, доза была не слишком большая, — сказал он. — Раненого уже увезли в госпиталь. Я возьму с собой стакан с остатками вина для анализа. Хорошо?
Сыщик молча кивнул. Врач забрал стакан и удалился.
Джонни, дрожа, как в лихорадке, сидел около Дианы и ждал, когда она придет в себя.
— Вы не собираетесь арестовывать Диану? — с опаской обратился он к инспектору. — Я хорошо знаю ее. Она не может убить человека. Это — несчастный случай.
— Нет, — прервал его Оратор. — Это — преднамеренное убийство.
Джон Крю пришел в ужас.
— Но, позвольте, мистер Ратор, что за чудовищное обвинение? Ведь Диана его почти не знала! Все служебные вопросы она решала с Довалем, как и все артисты…
— Зато Альна хорошо знала Вена, — хмуро возразил Оратор. — Фредди совершил подлость: развелся с Альной без ее ведома.
— Значит, на сцене была Альна?
— Да.
— А куда делась парикмахерша? Вы нашли ее?
Ратор покачал головой.
— Нет. И вряд ли это удастся. Альна — прекрасная актриса и очень умная женщина. Она добралась из Америки в Лондон за четыре часа… Впрочем, может быть, она поручила кому-нибудь послать телеграмму на имя мисс Дональд… Я уверен в том, что она давно уже на пути в Нью-Йорк. А также в том, что алиби у нее безупречное.
Инспектор позвонил в госпиталь и узнал, что Фредди будет жить. Диана пришла в себя. Она помнила только, что выпила вино. Джонни сообщил ей версию Оратора. Девушка внимательно выслушала его и ответила:
— Значит, от меня зависит, будет ли происшедшее несчастным случаем или преступлением? Так пусть же будет несчастный случай! Таким образом мы избавим Альну от неприятностей. А мне уже все равно. Я больше не хочу играть никаких ролей, кроме роли твоей жены, Джонни!
Мистер Крю поцеловал Диану. Затем вытащил из кармана чек, приготовленный для приобретения театра, и разорвал его.
МОШЕННИК ИЗ МЕМФИСА
В Лондоне существовало благотворительное общество, члены которого тратили время и деньги на исправление преступников. Они собирались по четвергам в Дюверн-Холле, куда в этот день приходили и некоторые представители преступного мира: те, кто находился в данный момент на свободе и не был занят своим профессиональным делом. Обычно какой-нибудь авторитет, например, известный писатель, обращался к ним с поучительным словом. Члены общества поздравляли друг друга с успехом, если председатель докладывал, что некий преступник, семнадцать раз отсидевший в тюрьме, теперь зарабатывает честным трудом 35 шиллингов в неделю.
Когда же обнаруживалось, что такой вот новообращенный дополняет свой нищенский заработок до более приемлемой суммы с помощью привычных способов добывания денег, благотворители с негодованием вычеркивали его из списков и старались забыть о его существовании.
Изредка на собрания общества заглядывали полицейские инспектора и обращались к своим бывшим жертвам с медовыми речами о братской любви. Те же, не слишком внимательно слушая очередного болтуна, обменивались довольно едкими замечаниями на его счет.
Один «бывший» вор мог сказать другому:
— Взгляни-ка на бриллиантовую булавку в его галстуке!
На что тот отзывался:
— Хотелось бы знать, у кого из «наших» он ее стянул?
Однажды инспектор Оливер Ратор случайно оказался на одном из собраний этого общества и согласился, после долгих и настойчивых просьб, произнести небольшую речь.
Вот что он сказал «бывшим» преступникам:
— Я не верю в ваше исправление. Под честным образом жизни вы понимаете короткий промежуток времени между преступлениями. Большинство из вас способны вести порядочную жизнь только в тюрьме. Один из присутствующих — не стану называть имени — вышел вчера из тюрьмы и уже успел подделать два чека. Предупреждаю вас: меня не разжалобите. Я устроил недавно одного из вас на хорошую работу и он тут же «отблагодарил» меня: украл костюм у своего начальника и обобрал квартиру в Финсбери. Очевидно, ему место только в тюрьме. Каждый из вас уверяет, что полиция к нему, невинному, придирается, а сам в это время норовит обвести полицию вокруг пальца. Я охранял и буду охранять закон. До свидания на суде.