Тайна желтых нарциссов, стр. 30
Прежде, чем он успел подняться, сыщик схватил его и рванул назад. Он подскочил к двери, ведущей в коридор, запер ее и повернул ключ в замке.
— Ну, а теперь посмотрим, что за редкую птицу нам удалось изловить? — злобно сказал Тарлинг, и зажег электричество.
Но он шатаясь ударился о дверь в полном изумлении, так как незванный гость был не кто иной как Одетта Рай-дер. Она держала в руке кожаный портфель.
XXIV
Он мог только молча с изумлением глядеть на нее. Но наконец он собрался с силами:
— Вы? — спросил он пораженный.
Одетта была бледна, как полотно, и не спускала с него глаз.
— Да, это я, — тихо сказала она.
— Как вы попали сюда? — Он направился к ней, протянул руку, и она, не говоря ни слова, передала ему портфель.
— Садитесь, пожалуйста, — любезно сказал он. Он боялся, что она может упасть в обморок.
— Я надеюсь, что не причинил вам вреда? У меня не было ни малейшего понятия.
— О, нет, вы не нанесли мне ни малейших повреждений, — устало сказала она, — не в том смысле, в каком вы думаете.
Она придвинула стул к столу и положила голову на ладони.
Он стоял рядом с ней с испугом и замешательством по поводу этого нового и совершенно неожиданного казуса.
— Значит, это вы были посетителем, приехавшим на велосипеде, — сказал он после долгого молчания. — Этого я не предполагал.
Вдруг ему пришла в голову мысль, что Одетта не совершила ничего запретного тем. что подъехала на велосипеде к дому своей матери и взяла кожаный портфель, который, по всей вероятности, был ее собственностью. Бели кто-либо совершил преступление, так это он сам, потому что он поднял и оставил у себя вещь, задержать которую он не имел ни малейшего права. При этих словах она взглянула на него.
— Я? На велосипеде? Нет. это не я была.
— Как это не вы?
— Да, я была там, я видела, как вы посветили вашей электрической лампочкой, и была совсем близко от вас в тот момент, когда вы подняли кожаный портфель, — беззвучно сказала она. — Но это не я была на велосипеде.
— Кто же это был? — спросил он. Но она только покачала головой.
— Дайте мне, пожалуйста, мой портфель обратно. — Она протянула руку, но он заколебался.
При этих обстоятельствах он не имел никакого права держать у себя портфель. Он нашел исход, положив портфель на стол.
Она не сделала ни малейшей попытки взять его.
— Одетта, — ласково сказал он и положил ей руку на плечо. — Почему вы не хотите довериться мне?
— Что я вам должна доверить? — спросила она, не глядя на него.
— Скажите мне все, что вы знаете обо всей этой истории. Я охотно готов помочь вам, и я могу это сделать. — Она поглядела на него.
— Почему вы хотите помочь мне?
— Потому что я люблю вас, — тихо сказал он. Ему показалось, как будто эти слова были произнесены не им самим, а пришли откуда-то издалека. Он не хотел говорить ей, что любит ее. Он еще не успел ясно разобраться в этом факте и все-таки сказал правду.
Ввечатление, произведенное его словами на Одетту, показалось ему необычайным. Она не испугалась, но и не удивилась. Она только опустила свой взгляд на стол и произнесла:
—Ах!
Жуткое спокойствие, с которым она восприняла этот факт, из-за которого у Тарлиига захватывало дыхание, было для него вторым большим потрясением этой вочыо. Она, по-видимому, давно знала все. Он опустился рядом с ней на колени и обнял ее рукой. Но он не сделал это намеренно, а его влекла какая-то неведомая сила.
— Одетта, милая Одетта, — нежно сказал он. — Я прошу тебя, доверь мне все.
Она все еще сидела с опущенной головой и говорила так тихо, что он едва мог понимать ее.
— Что мне вам сказать?
— Что ты знаешь об этом? Разве ты, наконец, не видишь, что против тебя все более и более сгущаются подоз-релия?
— О чем же я должна рассказать? — снова спросила она, Он замялся.
— Я должна пролить свет на убийство Торнтона Лай-на? Но я ничего не знаю об этом.
Он нежно погладил ее, но она сидела прямая и неподвижная, и это внушало ему страх. Он опустил свою руку и поднялся. Его лицо было бледно и печально. Он медленно направился к двери и отпер ее.
— Теперь я больше ни о чем не буду спрашивать вас, — сказал он с жутким спокойствием.
— Вы сами прекрасно знаете, зачем вы этой ночью проникли ко мне в комнату, — я предполагаю, что вы последовали за мной и тоже взяли комнату в этой гостинице. Сейчас же после моего прибытия сюда я слышал, как кто-то поднимался по лестнице.
Она кивнула головой.
— Вам это нужно? — спросила она и указала на кожаный портфель, все еще лежавший на столе.
— Возьмите его с собой.
Она встала и зашаталась. В тот же момент он очутился рядом с ней и подхватил ее; она не сопротивлялась. Он даже почувствовал, как она легко прижалась к нему. Она подняла к нему свое бледное лицо, а он склонился над ней и поцеловал ее.
— Одетта, Одетта, — прошептал он. — Разве ты не чувствуешь, что я люблю тебя больше всего на свете, что я готов отдать свою жизнь, чтобы уберечь тебя от несчастья? Ты действительно ничего не хочешь сказать мне?
— Нет, нет, — простонала она. — Прошу тебя, не спрашивай меня ни о чем. Я боюсь, о, как я боюсь!
Он прижал ее к себе, приложил свою щеку к ее щеке и погладил ее волосы.
— Но ведь ты не должна же бояться меня, — сказал он настойчиво, — и если бы ты заслужила все муки ада, и если ты молчишь, чтобы взять кого-нибудь вод защиту, то я бы тоже защитил его, потому что я безгранично люблю тебя, Одетта
— Нет, нет! — воскликнула она и оттолкнула его, упершись своими маленькими ручками о его грудь — Не спрашивайте меня!
— Спросите меня!
Тарлинг моментально обернулся. В открытых дверях стоял какой-то господин.
— Мильбург! — с яростью сказал Тарлинг.
— Да, Мильбург. — с издевкой ответил тот. — Мне очень жаль, что пришлось прервать эту красивую сцену, но обстоятельства настолько экстренны, что мне приходится нарушить правила хорошего тона, мистер Тарлинг.
Тарлинг выпустил Одетту и пошел навстречу дьявольски улыбающемуся Мильбургу. Одним взглядом он сразу окинул его фигуру и увидел, что его брюки были скреплены зажимами и покрыты грязью. Ему стало ясно, кто был на велосипеде.
— Это, значит» вы уехали на велосипеде из дома мистрисс Райдер?
— Да, я часто разъезжаю на велосипеде.
— Что вам здесь нужно?
— Я хотел бы только, что вы сдержали свое обещание, — мягко ответил Мильбург.
Тарлинг пораженный уставился на него.
— Мое обещание? Какое обещание?
— Защищать не только преступника, но и тех, которые попали в скверную историю потому что они защищали преступника.
Тарлинг подскочил.
— Вы хотите сказать этим, — хрипло начал он: — не собираетесь ли вы обвинять?
— Я никого не обвиняю, — возразил Мильбург, сделав вежливый жест рукой.
— Я хотел бы только объяснить вам, что мы оба •— мисс Райдер и я — находимся в очень серьезном положении, и что в вашей воле дать нам ускользнуть, чтобы мы могли отправиться в страну, которая не заключила с Англией конвенции о взаимной выдаче преступников.
Тарлинг сделал шаг по направлению к нему, и Мильбург отпрянул назад.
— Вы собираетесь обвинять мисс Райдер в соучастии в этом убийстве?
Мильбург улыбнулся, но было видно, что он чувствует себя неважно.
— Я уже раз сказал, что не собираюсь никого обвинять. Что же касается убийства, — он пожал плечами, — вы сумеете лучше понять всю связь, когда вы прочтете документы, которые заперты на ключ в портфеле, Я как раз собирался доставить его в укромное место.
Тарлинг взял кожаный портфель со стола и поглядел на него.
— Я завтра буду знать, что там содержится. Замки не представляют собой затруднений для меня.
— Вы можете прочесть содержание сейчас, — спокойно сказал Мильбург и вынул из кармана цепочку, на конце которой висела маленькая связка ключей. — Вот вам ключ, пожалуйста, отоприте.