Тайна яхты «Полианта», стр. 5

Пенелопа с удивлением слушала его.

— Разумеется, все это Цинтии известно, — уточнил Дорбан, — и потому пригласили сюда вас. Вы должны утешить меня…

— Вы понимаете, что говорите? — строго спросила Пенелопа.

— Разумеется, — ответил Дорбан, доставая сигарету. — Я прошу вас о любви.

Пенелопа встала и перешла на корму лодки. Дорбан последовал за ней.

— Мы сейчас вернемся. Вы не захотели выполнить мою просьбу, но должны молчать о ней. Забудьте все, что я вам наговорил. Если вы мне не доверяете, я завтра же предоставлю вам возможность вернуться в Канаду, даже если Цинтия не согласится с этим. Но если вы положитесь на мое слово, на слово Эль Слико…

— Эль Слико?!

— Вы знали, что я — Эль Слико, — улыбнулся он. — Я видел, как вы разговаривали со старым Беддлем. Он меня хорошо знает и, конечно, сказал, кто я. Но не вздумайте сообщить Цинтии, что вам это известно.

— Но, мистер Дорбан, — возмутилась девушка, — вы же не можете рассчитывать, что я после всего этого останусь у вас?

— Вы можете остаться или уехать — как вам будет угодно, — сказал Дорбан и завел мотор. — Я могу лишь дать вам хороший совет — останьтесь. Вы должны признать, что я был совершенно откровенен с вами и ни в чем перед вами не виноват. Я бы, на вашем месте, остался. Можете, если вам угодно, рассказать все Цинтии. Она и так догадывается обо всем. Но я не думаю, что она усмотрит особенную добродетель в том, что вы отклонили мое предложение.

Пенелопа ничего не ответила и, как только они вернулись, ушла в свою комнату. Она оказалась в странной ситуации. Если бы это случилось в Канаде, она знала бы как поступить. Но здесь, в чужой стране, без друзей и знакомых, Пенелопа не видела выхода из создавшегося положения. Откровенность Дорбана произвела на нее некоторое впечатление. Она не знала, что одной из основных причин успеха Эль Слико была его мнимая откровенность и простосердечное обращение с людьми…

Следовало ли ей оставить работу и уехать или, накопив некоторое количество денег, попытаться найти себе службу в Лондоне? После долгих размышлений Пенелопа решила остаться. Уже засыпая, она внезапно вспомнила о том, что в Лондоне живет некий Джеймс Оксфорд, к которому она в случае необходимости могла бы обратиться…

Глава 4

На следующее утро она встала очень рано и вышла в сад, чтобы еще раз все хорошенько обдумать. Туман рассеялся, и Пенелопа отчетливо видела вдали бухту Боргкомб. Солнечные лучи играли на воде всеми цветами радуги.

Пенелопа сидела на каменной скамье и с наслаждением вдыхала свежий морской воздух. Чудесная картина, развернувшаяся перед ней, произвела на нее глубокое впечатление. Белые дюны, красные скалы Девонширского побережья и сочные зеленые луга расстилались перед ней как на картине хорошего мариниста. Вся эта красота поглотила девушку целиком, заставив забыть о своих сомнениях.

Внезапно она услышала как звякнули ворота. С этого места они были ей не видны, но звук раздался совершенно ясно. Пенелопа с любопытством оглянулась, желая выяснить, кто мог быть столь ранним гостем в таком заброшенном месте. В первое мгновение она не узнала пришельца — человека в сером костюме и соломенной шляпе. Он не замечал ее присутствия, продолжая осторожно продвигаться к дому и не сводя глаз с окон верхнего этажа…

Увидев девушку, гость остановился, а затем направился к ней.

— Доброе утро, мисс, — шепотом поздоровался он, по-видимому, не желая, чтобы их услышали.

В этот момент Пенелопа узнала в нем мистера Уиплоу.

— Миссис Дорбан дома? — спросил он. — Вы, должно быть, сказали, что встретили меня? Но могу спорить, что вы не заметили меня на пароходе!

— Миссис Дорбан уехала в Лондон. Вы хотели ее видеть? — холодно спросила Пенелопа.

— Нет. Я могу переговорить с Артуром. Он — разумный молодой человек. Но она…

Уиплоу остановился, пытаясь прочесть реакцию на свои слова в глазах Пенелопы.

— Она вам что, ничего не сказала? Не пытайтесь меня уверить, что Цинтия не расспрашивала обо мне! Я хорошо знаю эту женщину. Интересно, что я столкнулся с ней в Торонто. Лишнее доказательство, что мир тесен. Но, прошу вас, не уходите!

— Я хочу послать кого-нибудь из слуг за мистером Дорбаном, — пояснила Пенелопа, но, прежде чем она успела осуществить свое намерение, в дверях дома появился хозяин. Он был, как всегда, тщательно одет и держал в руках ружье.

Пенелопа не обратила внимание на то, что Дорбан вооружен, потому что в саду часто попадались кролики и он не раз стрелял их. На Уиплоу ружье в руках Дорбана произвело совсем иное впечатление. На его лице отразился страх, — он поспешил укрыться за спиной Пенелопы и крикнул оттуда:

— Не нужно никаких историй, Артур! Положите ружье!

Дорбан засмеялся, показывая свои ослепительные зубы. Одним рывком он открыл затвор, чтобы показать, что ружье не заряжено.

— Успокойтесь и отойдите от дамы, — сказал он, направляясь к Уиплоу, который внимательно следил за каждым его движением.

— Вы прибыли сюда на том же пароходе, что и моя жена? Где вы были?

— В деревне. Я собственно, Слик… Артур, не хотел приезжать, но Америка мне осточертела.

— Могли бы написать. Мы бы приготовили для вас самую лучшую комнату и пригласили бы оркестр для встречи на вокзале.

В вежливой иронии Эль Слико ощущалась угроза.

— Вы ведь знакомы с мисс Питт? В Торонто вы попытались произвести на нее впечатление. Вы ведь отчаянный ловелас.

Уиплоу смутился и ничего не ответил.

— Вы нас извините? — обратился к Пенелопе Дорбан.

Она кивнула, почувствовав, что ее присутствие становится излишним. После того, как они ушли в дом, Пенелопа попыталась обдумать то, что здесь произошло. «Если Уиплоу не станет молчать», — повторила она про себя слова, сказанные Цинтией спросонок. О чем ему следовало молчать? Не скрывает ли Артур какое-то преступление? Это было маловероятно. Он был известен всем в деревне и полицейские, появляющиеся там время от времени, всегда были с ним очень любезны. Со стороны Дорбана не было никаких попыток спрятаться…

Пенелопа подосадовала на себя за беспомощные предположения. Посещение Уиплоу могло объясняться весьма просто, и ни к чему было представлять за всем этим какое-нибудь преступление. Как легко попасть в неудобное положение из-за чего-нибудь, не подлежащего огласке!

Со вздохом Пенелопа поднялась со своей скамьи. На горизонте она увидела очертания корабля и приостановилась. Рядом раздался шорох. Перед ней вырос садовник — единственный англичанин из всего штата слуг.

— Доброе утро, мисс. Рассматриваете «Полианту»?

— Вы имеете в виду тот корабль? Вы его знаете?

— Да. Вчера опять вошел в эти воды. Поговаривают, что судно принадлежит какому-то французу. Оно запасалось продуктами поблизости от Дортмура.

— Это пассажирский пароход?

Садовник хмыкнул.

— Это яхта.

— Вот оно что! Мне казалось, что для яхты «Полианта» слишком велика.

Садовник, который не хотел согласиться с тем, что существует иностранное судно вместительнее и лучше английского, поспешил заверить ее, что ему приходилось видеть яхты еще больших размеров…

До комнаты, в которой Пенелопа начала свою работу, доносились приглушенные голоса из гостиной. Потом она увидела как мужчины вышли и пошли вдоль дома.

Дорбан заметил ее за рабочим столом и отвел гостя подальше, там где их нельзя было услышать.

— Уиплоу, — сказал он, — вы первый человек, который меня обошел!

— Вы это уже мне говорили, — проворчал тот в ответ, — но что вы себе вообразили, даже если я и приехал в Европу? Я просто был не в состоянии оставаться в Америке. Это слишком скучная страна для человека, который, как я, любит веселую жизнь. Вы даже не можете себе представить, до чего там скучные люди! Если вы там за завтраком хоть одно слово скажете о масле, то там сразу найдутся два-три знатока, которые промучают вас все утро своими рассуждениями о масле. Мне это действует на нервы!