Секрет Гамона, стр. 9
Глава 7. ВДОВА НЕИЗВЕСТНОГО МАТРОСА
У Джемса Морлека было одно прекрасное свойство — он очень быстро ориентировался в событиях.
Не успела Джоан скрыться за поворотом аллеи, как Джемс принял определенное решение и направился кратчайшим путем к домику миссис Корнфорд.
Фаррингтон должен был предоставить Джоан свободу. Джемс хотел попытаться уговорить юношу отказаться от своих бредней.
Миссис Корнфорд отворила ему дверь, и Джемс Морлек тут же понял, что произошло нечто необычайное.
— Надеюсь, я не помешал вам? — спросил он.
— Я очень рада вашему приходу, — ответила миссис Корнфорд и попросила его пройти в гостиную. Войдя в комнату, Джемс понял причину ее волнения, потому что до его слуха донеслись вопли, которые мог издавать только человек в сильнейшем припадке безумия.
— Рухнули все надежды, — сказала она.
— Это очень жаль, миссис Корнфорд, — ответил он. — На что вы жалуетесь, собственно говоря?
— Мне приходится отказаться от моего намерения вылечить мистера Фаррингтона.
— Разве он собирается покинуть вас?
— Нет, но мне приходится просить его об этом. Фаррингтон ведет себя сегодня как безумный. Он вернулся несколько минут тому назад домой в таком состоянии, что я опасаюсь за его рассудок.
Джемс задумался.
— Скажите, нельзя ли мне повидать его?
Лицо миссис Корнфорд омрачилось.
— Прошу вас, не делайте этого. Он заперся у себя в комнате, я хотела предложить ему чаю, но он не впустил меня. Откровенно говоря, даже я побаиваюсь его.
Джемс почувствовал, что этой женщине пришлось пережить трагедию, потрясшую ее жизнь до основания. Она производила впечатление дамы, привыкшей жить в хороших условиях и волею судьбы ввергнутой в нищету.
Фаррингтон продолжал бушевать. Шум в его комнате усиливался. Первым желанием Джемса было пройти к несчастному, но миссис Корнфорд остановила его движением руки.
— Оставьте его в покое, — попросила она. — Скоро придет сестра милосердия из госпиталя.
— Вы мне позволите задать вам один вопрос личного свойства, хотя бы он был и не скромен?
Она промолчала, но в ее взгляде он прочел согласие.
— Вам суждено было… — начал он и запнулся, — потерять большое состояние?
— Да, это так. Мой муж исчез несколько лет тому назад, и после того, как его дела были приведены в порядок, выяснилось, что он не оставил ни одного пенса. Вот и вся печальная история моей жизни, — призналась она. — Джон Корнфорд всегда был эксцентричным человеком и не так-то легко было установить его местонахождение. Очень возможно, что своевременно не приняв меры к его розыску, я многое потеряла, но в этом виноваты мои советчики. Я тогда целиком доверилась мистеру Гамону…
— Гамону? — переспросил Джемс. — Гамон посоветовал вам не разыскивать мужа? Скажите мне, пожалуйста, когда примерно исчез ваш муж?
— Около одиннадцати лет тому назад.
Джемс быстро прикинул в уме.
— В каком месяце это случилось?
— В последний раз слышала о нем в мае. Я получила от него письмо, которое вы любезно возвратили мне.
— Я попрошу вас еще раз показать мне это письмо.
Миссис Корнфорд достала из шкатулки письмо и протянула его Джемсу. Джемс внимательно ознакомился с письмом — он дважды прочел его.
— Вашего мужа звали Джон Корнфорд?
— Почему вы меня спрашиваете об этом? Разве вы знали его?
— Нет… Но на мою долю одиннадцать лет тому назад выпало нечто весьма странное. Возможно, что я ошибаюсь и напрасно связываю то, что тогда случилось со мной, с исчезновением вашего супруга. У вас, должно быть, есть фотография мужа?
Она кивнула головой и принесла из спальни фотографию.
Он взглянул на портрет, и ничто не выдало охватившего его волнения. Перед ним был портрет сорокалетнего здорового, довольного собой и окружающим мужчины. Но одновременно это был портрет умирающего матроса, которого ему суждено было найти на Портсмутской дороге и который, умирая, поведал ему самую ужасную и странную из всех когда-либо слышанных историй.
Так вот кем был безымянный матрос, покоившийся на провинциальном маленьком кладбище! В течение десяти лет преследовал Джемс человека, виновного в смерти этого матроса, и тщетно пытался добыть улики, которые могли бы предать убийцу в руки правосудия.
— Вы его знали? — с тревогой в голосе спросила миссис Корнфорд.
Он возвратил ей фотографию.
— Я видел его, — скромно ответил он. Но голос его выдал истину.
— Он мертв? — воскликнула женщина.
— Да, — прошептал Джемс. — Да, миссис Корнфорд.
Миссис Корнфорд опустилась на стул и закрыла лицо руками.
Джемсу показалось, что она плачет, но через несколько мгновений женщина снова овладела собою.
— Я всегда предполагала, что его нет в живых, но только вы один подтвердили это. Где он умер?
— В Англии.
— Гамон утверждал сперва, что мой муж скончался в пустыне. Быть может, вы сообщите мне что-нибудь более определенное?
— Мне бы не хотелось пока этого делать, — заколебался Джемс. — Вам придется немного повременить.
Она печально улыбнулась.
— Я так долго ждала, что не составит особого труда подождать еще немного.
— Не можете ли вы дать мне эту фотографию?
Она протянула ему портрет, не проронив ни слова.
— Я должен сообщить еще кое-что. Ваш муж перед смертью оставил мне некоторую сумму денег для передачи вам — его жене.
На ее лице одновременно выразились сомнение и изумление.
— Но я не знал вашего имени, миссис Корнфорд, и потому был не в состоянии выполнить его просьбы.
— Вы не знали моего имени? — осведомилась она. — Но как в таком случае…
— Это слишком длинная история, чтобы уделять ей сейчас время, но прошу вас, поверьте мне…
Неожиданно миссис Корнфорд вспомнила о слухах, ходивших о Джемсе, и о том, что он был судим. Она спросила:
— Скажите, он был запутан в какой-нибудь темной истории?
— Вы хотите сказать — не принимал ли он участия в каком-нибудь преступлении? Нет, нет, он был далек от этого. Я ведь вам сказал, что я даже не знал его имени.
И Джемс удалился прежде, чем она успела выяснить, каким образом покойный муж мог передать для нее деньги, не назвал ни своего имени, ни имени своей жены.
Полчаса спустя в ее двери постучался Бинджер и передал конверт, в котором оказалось десять стофунтовых банкнот и визитная карточка Джемса.
«Прошу вас, доверьтесь мне», — прочла она на ней.
— Вы подождали, пока миссис Корнфорд вскрыла письмо? — спросил Джемс у своего верного Бинджера.
— Да, сэр. Она сказала, что ответа не будет.
Джемс облегченно вздохнул.
— Вы не собираетесь, сэр, выехать в Лондон? — осведомился почтительно Бинджер. — Мне эта жизнь в провинциальном городке не по вкусу. Хоть многие и говорят, что деревенский воздух полезен, но в Лондоне живется лучше.
Джемс задумался.
— Вы можете поехать в Лондон с первым же поездом. Прибыв в Лондон, позвоните мне по телефону — я хочу переговорить с Ахметом.
Ахмет ни под каким видом не осмелился бы дотронуться до телефонного аппарата. Он освоился со всеми достижениями европейской культуры, но телефон все еще был для него загадочным и опасным существом, от которого следовало держаться подальше.
Бинджер, очень довольный, что возвращается в столицу, выехал в Лондон.
Джемс не особенно печалился расставшись со своим слугой. Присутствие Бинджера вносило в жизнь слишком много размеренности, а это тяготило.
Этот человек был точен как часы: все делалось им по определенной системе и в определенное время.
Утром, немедленно после того, как часы били семь, он входил в спальню и сервировал чай. Через четверть часа готовил ванну… День за днем, минута за минутой, Бинджер напоминал Джемсу о безвозвратно убегающем времени.
Джемс Морлек испытывал сильное желание побыть в одиночестве. В жизнь вторглись новые обстоятельства, которые, быть может, помогут ему узнать угнетавшую его тайну!