Секрет Гамона, стр. 28

Ральф сразу узнал его и поспешил навстречу достопочтенному Алимеру Беннокуайту.

Беннокуайт свалился бы с лошади, если бы не предвидевшие возможность такого падения арабы. Они подскочили к нему и бережно сняли его с лошади.

Беннокуайт обратил к Гамону свое побагровевшее лицо и, порывшись в кармане, вставил в глаз монокль.

— Кто вы такой и что вам угодно? — спросил он высокомерно. — Вы заставили меня путешествовать по этой отвратительной стране, оторвали меня от моих скромных удовольствий… черт возьми, что вам угодно?

— Мне очень жаль, что побеспокоил вас, мистер Беннокуайт, — сказал Ральф, внутренне потешаясь над алкоголиком.

— Хорошо сказано, — удовлетворенно заметил пьяница. — Очень хорошо сказано, мой мальчик. Если вы мне дадите возможность отдохнуть слегка и покурить, то я буду вашим другом на всю жизнь. А если вы к тому же дадите мне глоток вина, то я буду ваш телом и душой.

Джоан из окна разглядела пришельца и догадалась, кто именно приехал в дом Гамона.

Неужели это был Беннокуайт, когда-то стройный, высокий юноша с аскетическим лицом?.. Она его видела всего лишь два раза, но почувствовала, что это был он. Что-то в его манерах, движениях, посадке головы напоминало ей о прежнем Беннокуайте.

Она смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду. Затем отошла от окна и попыталась собраться с мыслями.

Так, значит, Беннокуайт не погиб на фронте, он был жив — сумасбродный пастырь, кумир школьников, основатель фантастически-нелепого общества — и стал этим неряшливым и грязным бродягой?

Каким образом удалось Гамону отыскать его? Беннокуайт совершит над ними обряд венчания — таков был замысел Гамона.

Ральф и вечером не навестил ее, хотя она и была уверена в том, что он явится к ней в сопровождении своего гостя.

Спальня ее примыкала к гостиной. Просторная комната была обставлена мебелью в стиле ампир. Окна гостиной были заделаны решетками. Джоан тщетно прождала Гамона до двенадцати часов ночи и легла спать. Рабыня принесла ей ночное белье, и Джоан накинула на себя просторную пижаму из белого шелка. Потушив свет, подошла к окну и задернула гардины.

В то же мгновение она дико вскрикнула и отпрянула назад.

На нее уставилось чье-то уродливое, напоминавшее маску лицо: за решеткой окна она увидела бородатого нищего. Он уставился на нее, а в зубах у него был зажат кинжал, поблескивавший в лунном свете.

Глава 27. ВТОРИЧНЫЙ БРАК ДЖОАН

Нищий услышал крик Джоан и исчез. Девушка вскочила на подоконник и попыталась посмотреть, куда он делся. Что ему было нужно? Зачем он явился сюда? Как проник в сад? Дом был погружен в глубокую тишину.

Никто не слышал ее крика.

После некоторых колебаний она отворила окно и выглянула в сад. Сквозь решетку увидела, что в саду никого не было. Озаренный лунным светом, он погрузился в покой На землю ложились прихотливыми тенями силуэты деревьев, и Джоан почудилось, что в этих тенях возникали и пропадали причудливые существа. Среди них ее глаз различил силуэт нищего, кравшегося вдоль стены.

Еще мгновение — и он пропал из виду.

Она попыталась установить связь между появлением нищего и Сади Гафиза. Не был ли этот нищий слугой коварного араба? Во всяком случае грозно блестевший кинжал предназначался не ей.

Джоан легла спать, когда забрезжили первые лучи рассвета. Она проснулась поздно — разбудила ее рабыня, принесшая ей завтрак.

— Зюлейка, ты помнишь старого нищего, которого мы встретили на дороге? — спросила она у рабыни. Хотя Джоан очень слабо владела испанским языком, но арабка привыкла к ее речи и понимала ее.

— Да, — ответила рабыня.

— Кто он?

Девушка улыбнулась.

— Таких, как он, много в Марокко. Говорят, что он соглядатай вождей.

Так значит — это шпион Сади Гафиза! Зачем Сади Гафиз послал его ночью в дом Гамона? И снова ее охватил беспредельный страх перед Гафизом.

Вскоре пришел Гамон, и ей пришлось отказаться от дальнейших размышлений над происшествием минувшей ночи и над неизвестными ей планами Сади.

Гамон был в хорошем настроении и приветливо пожелал ей доброго утра.

— Джоан, я хотел бы вас познакомить с достопочтенным Алимером Беннокуайтом. Если не ошибаюсь, вы уже встречались с ним. Вы найдете, что он сильно изменился с тех пор, как вы его видели. Он согласился обвенчать нас, и я надеюсь, что брачная церемония будет началом нашей новой и счастливой эры.

Джоан ничего не ответила.

— Неужели вы не образумитесь, Джоан? Я пытаюсь наставить вас на путь истины. Вы здесь находитесь в полном одиночестве — на протяжении сотен миль не найдется человека, который осмелился бы встать на вашу защиту, даже если бы я вздумал лишить вас жизни…

— Когда вы хотите, чтобы…

— Сегодня же…

— Вы должны предоставить мне некоторый срок. Завтра…

— Сегодня, — настаивал Гамон. — Я не могу терять ни одного дня. Я знаю моего приятеля Сади Гафиза. Он в достаточной степени проникнут уважением к святости брака, чтобы не рискнуть посягнуть на наш союз. Но если я буду ждать до завтра…

Джоан и бровью не повела. В ее движениях сквозила железная решимость.

— Я решительно отказываюсь выйти за вас замуж, — сказала она. — И если у мистера Беннокуайта осталась хоть частица чести, то он не осмелится обвенчать меня с вами.

— В одном вы несомненно ошибаетесь: у мистера Беннокуайта не осталось этой частицы чести. Лучше всего было бы, если бы вы приняли его и лично убедились в этом.

При дневном свете Алимер Беннокуайт выглядел еще ужаснее, чем вечером. Он дрожал, и Джоан почувствовала, как ее охватило отвращение, когда он нерешительно протянул ей руку.

— Боже, какая неожиданность! Я вижу перед собой милую барышню из Крейза, — сказал он. — Какое любопытное совпадение, что мне суждено вторично венчать вас.

Джоан в ужасе содрогнулась.

— Я не собираюсь выходить замуж, мистер Беннокуайт, — сказала она. — Я обращаю ваше внимание на то, что если вы меня и обвенчаете, то это совершится вопреки моей воле.

— Ах, оставьте эти тонкости! — воскликнул Беннокуайт. — Невесте не следует отказываться от жениха. Брак — нормальное состояние людей. Я всегда сожалел о том, что мне не пришлось…

— Я не хочу ни под каким видом вступать в брак, — протестовала Джоан. — Если я когда-либо и выйду замуж, то только за честного, достойного человека, и хочу, чтобы меня венчал столь же достойный во всех отношениях человек.

Она выпрямилась, и глаза ее загорелись.

— Теперь я знаю, что вы собою представляете! Я разгадала вас. И ничто вам не поможет, вам не укрыться за вашим паясничаньем и притворством. Вы — воплощение дьявола на земле! Вы — олицетворение зла!

У Джоан был поразительный дар угадывать наиболее уязвимые места людей. Вот и теперь она задела Беннокуайта за самое чувственное его место, и он злобно посмотрел на нее.

— Я обвенчаю вас, — вскричал он в бешенстве, — хотя бы мне это стоило головы! И обряд, который я совершу, действителен и свяжет вас с ним навеки. Вы думаете, я шучу… вы… вы…

Гамон схватил его за руку.

— Спокойнее, — бросил он ему и поощрительно похлопал по плечу.

Затем он обратился к Джоан:

— Какой смысл сопротивляться судьбе и спорить! Он был достаточно хорош для первого вашего венчания и будет достаточно хорош для того, чтобы обвенчать вас вторично.

— Я не выйду за вас замуж, — воскликнула Джоан и топнула ногой. — Скорее я выйду замуж за нищего, который встретится мне на улице, скорее я выйду замуж за самого презренного вашего раба, чем за вас. Я не выйду замуж за убийцу и вора, за человека, который не остановится ни перед каким преступлением. Я скорее выйду замуж за…

— За грабителя, — закончил за нее Гамон, вне себя от злобы.

— Да, я предпочту выйти замуж за него, если вы имеете в виду Джемса Морлека. Я люблю его, Гамон, и буду его любить до последнего дня моей жизни.

— Хорошо, пусть ваше желание исполнится, — прохрипел Гамон и удалился, оставив ее наедине с Беннокуайтом.