Банкир, стр. 80

Конн покинул их вскоре после полуночи, оправдываясь тем, что уже стар для подобных развлечений, хотя он был не намного старше любого из них.

— К тому же, — заявил он, окинув всех своими голодными глазами, — чем меньше я знаю, тем меньше мне придется впоследствии отрицать.

После его ухода примерно до половины второго Бернс и Калхэйн продолжали пить. Наконец и Палмер снова принялся за шотландское виски, так как начал чувствовать себя одиноко, оставаясь сравнительно трезвым в этой компании. Разговор шел о различных комитетах и людях в Олбани, следуя по такому запутанному руслу, что только профессионал мог разобраться, о чем тут речь. В конце концов у Калхэйна, уже еле ворочавшего языком, сорвалась очень типичная фраза, которая, по мнению Палмера, подытожила всю их дискуссию:

— Вытащим-ка все это дельце из банковской сферы, загоним на ринг, и пускай Берни с Джимом потузят там друг друга. А тем временем старый плут пусть упрячет их законопроект под сукно.

— Только б Хэму удалось вовремя обернуться, — заметил Бернс. Во втором часу ночи перешли к другим проблемам, в которых Палмеру было проще разобраться.

— Я слышал, — заявил Бернс, наполовину глотая слова, — что «Меррей Хилл» держит закладную на дом Гарри и на две его фермы. — Он медленно повернулся к Палмеру:— Верно я гврю?

— Если речь идет о том Гарри, которого я имею в виду, — не очень внятно ответил Палмер, — то не имею об этом никакого представления. Знаю только, что крупный коммерческий банк в том районе пользуется его услугами как юрисконсульта.

— Так что же, по-вашему, перетянет? — допытывался Калхэйн. — Дом и фермы или тепленькое местечко адвоката?

Бернс пожал плечами:— «Меррей Хилл» не может конфисковать его дом и фермы. У Гарри нет никакой задолженности, никаких обязательств. — И Бернс снова вопрошающе воззрился на Палмера:— Верно я говрю?

— Я не в курсе дела. Кое-что можно бы узнать о нем в кредитном управлении.

— О Гарри там много не узнаешь, — заметил Калхэйн. — Он платежеспособен.

— Великое дело текущий счет, — мечтательно произнес Бернс, — если кто-то его имеет, то это именно Гарри. Верно я гврю, Вуди?

— О чем идет речь? — спросил Палмер.

— Я не имею в виду, — пояснил Бернс, — то есть я имею в виду, что Гарри платежеспособен не только по видимости, потому что платит сам за виски и за проезд в такси. Но и по-настоящему платежеспособен, верно?

— Текущие счета бывают разные, — бормотал Палмер, лениво прислушиваясь к потоку своих слов, — одни сами текут, как виски в глотку, а другие…

Калхэйн сочувственно кивнул головой. — А вы здорово нагрузились, — сообщил он Палмеру.

— Да ну? — радостно удивился Палмер.

Бернс что-то обдумывал. — Ну, как, обо всем уже переговорили, а? Или еще что осталось?

— Нет, — заверил его Калхэйн.

— Тогда, значит, позовем девочек? — предложил Бернс.

— Не для меня, — сказал Калхэйн. — Я же говорил, что готовился стать священником. Дал два обета — целомудрия и умерщвления плоти.

— И верен своим обетам, — пробормотал Бернс. — Благонравный мальчик. — Он опять повернулся к Палмеру:— Ну, как насчет девочек, Вуди?

— Ему тоже никого не надо, — объявил Калхэйн.

— Дал две клятвы, — пояснил Палмер, поднимая правую руку:— Торжественно клянусь говорить правду.

— Воспользуйтесь Пятой поправкой к конституции, — посоветовал ему Калхэйн.

— Не солгу, — продолжал Палмер. — Соблюдаю верность, противник гомосексуализма и прочих…

Бернс пододвинул к себе белый телефонный аппарат и набрал номер. — Персик? — спросил он. — Это Мак. Я тебя разбудил?

— Не берите Персика, — предостерег Калхэйн Палмера театральным шепотом. — Она чересчур суетливая.

— …У нас здесь небольшая вечеринка, — говорил тем временем Бернс, — пара-троечка парней.

— Вам не понравится его вкус, — сказал Калхэйн, — среди них нет ни одной уютной девчонки. Все какие-то мастодонты. В общем, нестоящее дело.

— …Прихвати какую-нибудь взрывную бабенку, Персик, — говорил Бернс.

— Его как раз к таким тянет, — продолжал Калхэйн, — он и меня привык ими снабжать, потому что по моим габаритам они мне подходят. А сам он пристрастился к ним еще в Голливуде, его привлекают масштабы. Где только он ухитряется их выкопать? Таких не часто встретишь. Когда кто-нибудь из них наведывается в город с Западного побережья, они первым делом звонят к нему. — Калхэйн со вздохом встал, шагнул к Бернсу и отобрал у него телефонную трубку.

— Персик, — заорал он, — если ты будешь так поздно ложиться спать, то в твоем грандиозном развитии наступит заминка! Спокойной ночи, куколка! — Он повесил трубку.

— Ну-у, Вик, — недовольно протянул Бернс, — я уж совсем было настроил ее…

— Завтра у нас деловой день, — пророкотал Калхэйн, возвышаясь над ним. — Мне, брат, время сматываться. Как насчет ленча?

Бернс вытянулся в тщетной попытке выглядеть хоть немного посолидней рядом с этим великаном. — Ладно, ступай, поцелуй жену в лобик.

Он наблюдал, как Калхэйн с неожиданной грацией двинулся к двери. — Встретимся за ленчем! — прокричал Бернс ему вслед.

— Идет.

Калхэйн обернулся к Палмеру:— Вам тоже пора сматываться, Вуди. Не вздумайте отведывать его десятитонные деликатесы. Будьте здоровы. — Дверь бесшумно закрылась.

Бернс набрал два-одиннадцать:— Диспетчера, пожалуйста. — Он подождал, затем назвал диспетчеру какой-то номер и опять стал ждать, внимательно разглядывая свои ногти:— Тимми? Он спускается, заводи машину. Спокойной ночи.

— Шофер Калхэйна? — спросил Палмер.

Бернс кивнул. — А тебе по вкусу солидные дамочки? — спросил он. — Или ты не пробовал?

— Давно не имел с ними дела, — ответил Палмер.

— Прекрасное ощущение, дружище. Понимаешь, есть что пощупать.

— Возможно, — сказал Палмер. Он медленно поднялся, морщась от колющей боли в коленях. — Такси, наверно, сейчас не достать?

— Какое еще такси? — удивился Бернс. — Мой шофер довезет тебя.

Палмер взглянул на часы: — Нечего беспокоить его в такое позднее время, он уже спит.