Заложники обмана, стр. 106

– Что это за женщина? – перебил Кортланда Дарнинг.

– Мэри Янг, сэр.

Естественно, подумал министр.

– Она говорила по телефону, и мы предположили, что это она предостерегла Гарецки. Она открыла стрельбу, произошла авария. В результате один из наших лучших людей мертв, а она близка к смерти. И во всем этом не было никакой необходимости. Женщина, очевидно, приняла наших людей за банду мафии.

Дарнинг пытался сохранить спокойствие. Почему я должен так тяжело воспринимать эту потерю, ведь я уже потерял ее раньше?

Автобус остановился у отеля, и пассажиры начали подниматься с мест.

– Я считал, что лучше предостеречь вас, – продолжал Кортланд. – Пока мы не организуем для вас надежную охрану, прошу вас не покидать отель. Донатти и Гарецки могут находиться где угодно, и оба они, несомненно, опасны.

Дарнинг остался сидеть; остальные пассажиры заполняли проход, пробираясь к дверям.

– Эта Мэри Янг, – заговорил Дарнинг, – она очень пострадала?

– Безусловно, сэр. Ее машина рухнула в глубокий кювет. Мы не собирались нападать на женщину. Мы просто хотели ее задержать. Вышло недоразумение.

– Недоразумение, – тупо повторил министр.

– Да, сэр.

– Как вы сказали ваше имя?

– Кортланд, сэр. Томми Кортланд.

– А ваша должность?

– Начальник отдела в Брюсселе.

– Благодарю вас, Кортланд. Я ценю ваши усилия, если не их результаты.

Дарнинг закончил разговор и вернул телефон координатору. Потом покинул автобус и вошел в вестибюль отеля вместе с двумя членами Верховного суда и их женами.

Стараясь сосредоточиваться на одном каком-то действии зараз, Дарнинг получил ключ от номера, попросил коридорного отыскать и принести свой саквояж и переоделся у себя в комнате минут через десять.

Покинул он номер в тренировочном костюме и кроссовках и нес с собой адидасовскую спортивную сумку, в которой находились улики против Карло Донатти, взятые им накануне из сейфа в Вашингтоне.

Дарнинг вышел из вестибюля черным ходом и отыскал свою машину, синий “вольво”, на северо-восточном конце парковочной площадки – точно на том месте, какое назвал ему доверенный человек из Неаполя.

Ключи находились в магнитной коробочке под передним бампером, сумка с оружием – в багажнике. Дарнинг сел в машину и сделал все, что следовало.

В сумке находились три полностью заряженных пистолета: маленький револьвер калибра 0,25 в кобуре для лодыжки, девятимиллиметровый автоматический пистолет в наплечной кобуре и “магнум” 0,357 без кобуры. Дарнинг надел наплечную кобуру под спортивную куртку, закрепил на правой ноге револьвер в кобуре, а “магнум” уложил в адидасовскую сумку прямо на пачку бумаг, предназначенную для Донатти.

На этот раз он так или иначе доведет дело до конца.

Причем один.

Как это ни иронично, однако, если не считать известия о Мэри, сведения, сообщенные Кортландом, имели скорее положительный характер. Во всяком случае, для Дарнинга. Он как раз и собирался отделаться от охранников из ЦРУ к моменту своей завершающей акции. Гарецки отвлек их на себя и таким образом избавил его от лишних хлопот. Что касается исчезновения Карло Донатти, то оно было запланировано заранее. Дон был мастером такого рода вещей.

Аккуратно разложив карту местности на сиденье рядом с собой, Генри Дарнинг выехал с парковочной площадки и двинулся к расчетливо выбранному месту предстоящего свидания.

Глава 89

Поли и Ланджионо расстояние от дома до места встречи прошли пешком меньше чем в полчаса. Как и предполагал Ланджионо, они явились первыми.

Поли был немало удивлен тем, что увидел. Он прожил всю жизнь в этих краях, но понятия не имел о существовании светлой, нежно зеленеющей росчисти в предгорье, совсем рядом с грядой уступов, которая вполне могла стать обиталищем нового поколения богов.

Пугающей была только тишина. Из-за нее мальчику хотелось говорить шепотом. А когда он взглянул на небо, ему почудилось, что вот сейчас отворятся врата рая и сонм ангелов, точно таких, какими их изображал Тьеполо[ 32], низринется из сияющей голубизны.

Поляна была окружена деревьями и кустарником, и Ланджионо осторожно и тихо вел мальчика по широкому кругу сквозь заросли. Поли не понимал, зачем он так делает, пока Ланджионо не объяснил ему:

– Хочу убедиться, что никто нас не опередил.

Потом бывший детектив выбрал местечко в кустах примерно в десяти футах от края поляны, и они с Поли уселись рядом.

Поли сидел очень тихо, вслушиваясь в звуки леса. Вначале он не услышал ничего. Даже насекомые не жужжали. Потом с одной из верхних ветвей дерева донесся вскрик птицы, отдавшийся у него в ушах, словно сигнал сирены. Они сидели в тени, было не жарко, однако мальчик вдруг вспотел.

Почему мне так страшно?

Он знал почему.

Потому же, почему он заплакал после разговора с матерью по телефону.

Они ни за что не допустят, чтобы произошло что-то хорошее.

Не знал он только, кто такие они.

– Поли?

Мальчик посмотрел на Фрэнка Ланджионо. Он увидел, как солнце, пробиваясь сквозь листву, высвечивает его седые волосы, словно ореол святого на старинной религиозной картине.

– Я тебе должен кое-что объяснить, так что слушай внимательно, – сказал экс-коп. – Скоро твоя мама появится вон там на траве вместе с тем человеком, который звонил мне по телефону. Как только они покажутся, ты можешь сразу бежать к ней. А я нет. Я останусь здесь в кустах, чтобы меня не заметили.

– Почему?

– Придется подождать еще одного человека, который участвует в деле. Чтобы узнать, не привел ли он кого-то еще с собой и не собирается ли устроить какой-нибудь фокус.

Мальчик долго и серьезно смотрел на Ланджионо.

– Значит, вы будете телохранителем?

– Вроде того, – улыбнулся Ланджионо. – Так что когда этот человек подойдет, ты не гляди в мою сторону и ни в коем случае не говори, что я здесь. Усвоил? Это очень важно.

Поли кивнул и спросил:

– А что может случиться, если он увидит вас?

– Ничего хорошего.

У Поли внезапно сильно-сильно забилось сердце, потом на него напала противная нервная зевота. Кажется, понятно, почему Фрэнк Ланджионо не слишком любит свою работу.

Так они и сидели рядышком, прислонившись к стволу большого дерева, и смотрели на поляну. Поли чувствовал спиной грубую и твердую кору дерева и наблюдал за тем, как солнечные стрелы пробивают листву и зажигают золотым сиянием верхушки кустов. Он сильно сощурил глаза, чтобы все слилось в массы света и тьмы, и вспоминал, как отец учил его передавать красками золотое сияние: набрать одновременно на кисть желтый кадмий и белый цинк, не смешивая их, – только так воссоздашь трепет света.

Увидит ли он когда-нибудь снова своего отца?

Но тут он услыхал отдаленное тарахтение вертолета и забыл обо всем остальном.