Навеки твоя Эмбер. Том 2, стр. 55

– Я не желаю ничего большего, как только служить вашей светлости.

– Обычно я бы и не взглянула на обыкновенного стражника, вы понимаете, но, как ни странно, я почему-то испытываю к вам симпатию.

Он снова поклонился:

– Это больше, чем я заслуживаю, мадам.

– А чего вы заслуживаете, красавец?

На этот раз Букингем ответил ей своим обычным голосом:

– Ну как же, вашей личной проверки, ваша светлость .

– Ну… – начала Барбара, и вдруг ее глаза округлились, и она поражение уставилась на стражника. – Повторите это еще раз!

– Повторить еще раз что, ваша светлость? – спросил стражник.

Барбара облегченно вздохнула:

– Уф! На какой-то момент мне показалось, вы говорите точно, как один мой знакомый джентльмен, которого я отнюдь не желала бы сейчас видеть.

Букингем лениво оперся на свой мушкет. Одной рукой он снял с себя парик и нормальным голосом произнес:

– Может быть, вы говорите о его милости Букингеме?

У Барбары глаза вылезли из орбит, она побледнела, прижала руку ко рту, другой указала на него:

– Д ж о р д ж! Неужели это вы?

– Да, это я, мадам. И ни звука больше, прошу вас. Эта штука, – он показал на мушкет, – заряжена, и мне совсем не хотелось бы застрелить вас прямо сейчас, ибо вы мне еще пригодитесь.

– Но что вы здесь делаете? Именно здесь? Вы просто сошли с ума! Ведь вам отрубят голову, если поймают!

– Не поймают. Если мой камуфляж, не распознала моя собственная кузина, то никто другой не сможет разоблачить меня, вы согласны? – Букингем откровенно развлекался.

– Но что вы здесь делаете?

– Как что, разве вы забыли? Вы сами послали за мной!

– Ах вы, несносный плут! Я могла бы убить вас за это нахальство! Во всяком случае, я только хотела немного взбодрить вас, нужно же как-то убить время.

– Очень милое занятие для благородной дамы, должен признать. Но я занял этот пост не для того, чтобы совращать миледи Каслмейн. Вы отлично знаете, зачем я здесь.

– Нет, не знаю. Я не принимаю участия в ваших делишках.

– Если не считать того, что вы выдали мой секрет его величеству.

– Выдала? Лжете! Вы сами сказали мне, что это был гороскоп Йорка!

– Оказалось, что вам нельзя доверить даже ложь. Королю нужна лишь одна фраза, чтобы догадаться, каков сюжет пьесы. – Букингем тряхнул головой, будто выражал ей сочувствие. – Как вы могли быть столь глупой, Барбара, – ведь только благодаря моему доброму к вам расположению вы все еще можете находиться в Англии! Однако сейчас не составляет большого труда купить мне свободу. У меня такое впечатление, что король простил бы мне и большее прегрешение, если бы знал, что те письма сожжены…

– Джордж! – вскричала Барбара с отчаянием в голосе. – Боже мой, вы не скажете ему! Вы не должны говорить ему! О, ну пожалуйста, дорогой! Я сделаю все, что вы скажете! Располагайте мной как хотите, я стану вашей рабыней… только пообещайте, что не скажете ему!

– Во-первых, говорите потише, иначе все станет известно! Ладно, если хотите, пойдем на сделку. Что вы можете дать взамен за мое молчание?

– Все что угодно, Джордж! Все что угодно! Отдам все, что скажете!

– Есть только одно, что нужно мне сейчас, – снять с меня обвинение, реабилитировать мое имя.

Барбара неожиданно села, испуганная и беспомощная, с побледневшим лицом.

– Но вы же знаете, именно этого я не могу сделать! И никто не может сделать этого для вас, даже Ринетт! Все считают, что вы будете обезглавлены. Придворные уже начинают делить ваше поместье! О Джордж, пожалуйста… – Она снова начала плакать и заламывать руки.

– Прекратите сейчас же! Терпеть не могу женские истерики! Что за околесицу вы несете! Старина Роули может смотреть на ваши выкрутасы, если ему угодно, но мне надо обдумать другие дела. Послушайте, Барбара. Если постараетесь, вы можете убедить его, что я невиновен. Как вы это будете делать – ваша забота. Женщине не требуется помощь в сочинении лжи.

Он снова надел на голову черный парик, взял в руки мушкет.

– Я помогу вам войти с ним в контакт. – Он поклонился. – Желаю успеха, мадам. – Потом он повернулся на высоких каблуках, вышел из спальни Барбары, а затем покинул дворец – широкоплечий черноволосый стражник. Его никогда больше не видели у дверей апартаментов леди Каслмейн.

Глава сорок девятая

Даже после замужества Эмбер продолжала жить в доме Элмсбери, ибо рассчитывала, что вскоре получит резиденцию при дворе и будет жить во дворце.

Своему мужу она предложила жить в районе Ковент-Гардена, и, поскольку он с колыбели привык жить под каблуком у женщин, он так и поступил, хотя и не считал это правильным. Несмотря на то что допускалось, чтобы муж. и жена ненавидели друг друга, имели любовников и любовниц, устраивали скандалы и ссоры на публике и распускали друг о друге грязные сплетни, – тем не менее никак не разрешалось, чтобы супруги жили в разных домах или спали в разных постелях. С некоторым удивлением Эмбер обнаружила, что она завела новую моду, которая потрясла все светские семейства.

Ее мужа звали Джералд Стэнхоуп, а титул, которым одарил его король, был – граф Дэнфордский. Ему исполнилось двадцать два, то есть он был на год младше Эмбер и казался полнейшим дурачком. Скромный, застенчивый, неуверенный в себе, слабенький и худощавый, он жил под постоянным страхом того, «что скажет матушка» о всяком его поступке или что сделает его жена. Матушка, сказал он, не одобрит того, что они живут в разных домах. Однажды он сообщил новость: его мать 0собирается приехать к ним в Лондон.

– У вас есть для нее комната в ваших апартаментах? – спросила Эмбер.

Она сидела перед туалетным столиком, над ее прической трудился французский куафёр, только что прибывший из Парижа. Чтобы залучить его к себе, дамы готовы были выцарапать глаза друг другу. В одной руке Эмбер держала зеркальце в серебряной оправе и разглядывала свой профиль, восхищаясь линией прямого лба и высокомерно вздернутого носика, а также пухлыми губками и маленьким круглым подбородком.

«Да, я красивее Фрэнсис Стюарт, – подумала она дерзко. – И все же я рада, что Фрэнсис исчезла, ушла с позором и никогда больше не будет досаждать мне».

Джералд выглядел несчастным, он был бледен и уныл. Путешествие на континент не придало ему лоска, а довольно хорошее образование не улучшило его манер. Частые посещения публичных домов, пьянки, конечно, не способствовали его возмужанию. Он походил на растерянного, неуверенного в себе, одинокого мальчика, и новый поворот в судьбе внес в его жизнь еще большую сумятицу.

Эти люди – его жена, другие женщины и мужчины, завсегдатаи Уайтхолла, – все были такие нахальные, такие самоуверенные и эгоистичные в достижении своих целей. Они наносили жестокие обиды другим и разрушали надежды окружающих ради собственной корысти. Джералд же мечтал о тихой и мирной жизни, полной покоя и безмятежности, но ничего этого он не находил дома. Этот мир дворцов и таверн, театров и публичных заведений пугал его и вызывал растерянность. Он отнюдь не жаждал приезда матушки, не хотел, чтобы она познакомилась с его женой, и все-таки ее визит сулил ему некоторое облегчение. Ведь его матушка не боялась ничего.

Он вынул гребешок и начал расчесывать свой парик. Одежда на нем была модная и нарядная, ведь деньги могут сделать всё, однако его невзрачная фигура и кривые ноги портили всю картину.

– Pas du tout, madame [19] – произнес Джералд. Все умники, или желавшие считаться таковыми, украшали свою речь французскими словами, точно так же как леди украшали лицо мушками из тафты. Так же поступал и Джералд, ибо стремился не отстать от моды. – Как вам известно, у меня всего три комнаты. Мне просто негде поместить ее.

Он жил в «Шеваль дОр», доходном доме с меблированными комнатами, весьма популярном среди золотой молодежи, потому что у хозяйки была хорошенькая и сговорчивая дочка.