Нежный тиран, стр. 23

— Я запрещаю тебе даже думать об этом. — Смуглые пальцы предостерегающе сжались на запястье Лаури, пустив невидимые токи по ее крови. В глубине его глаз появился опасный блеск. — Сегодня ты примерила туфли Травиллы… помни об этом и не позволяй себе опускать руки. — Максим решительно добавил, что проводит ее вниз до конца лестницы. — Но сначала, — он наклонился над столиком с неубранным ужином и поднял с серебряной тарелки заветную косточку, по которой любят гадать дети, — мы должны разломить ее и узнать, чье желание исполнится.

Они зацепились мизинцами за U-образную косточку, и не успела Лаури опомниться, как он потянул в свою сторону и через миг уже держал в руке счастливую половинку.

Она улыбнулась, пытаясь угадать, какое желание загадал великий Максим ди Корте. Успех нового сезона, который открывался уже через шесть недель?

Шесть недель… они пролетят незаметно, и Лаури придется выйти на сцену перед театральной аудиторией. Возможно, когда наступит вечер ее дебюта в «Фениксе», старинном венецианском театре на воде, тетя Пэт приедет сюда, чтобы поддержать племянницу.

— Судя по таинственной улыбке, ты тоже что-то загадала, — заметил Максим, когда они спустились по лестнице и лампы в стенной нише заиграли призрачными тенями на его лице, подчеркивая черты аристократа прошлых веков.

— Все девушки любят загадывать желания. — Лаури залюбовалась его глазами, которые могли быть добрыми, но чаще казались насмешливыми и холодными; глубоко посаженные, они гораздо больше скрывали, нежели показывали. — Спасибо за чудесный ужин в вашей башне, синьор. Это был приятный сюрприз.

— Мне тоже понравилось ваше общество, синьорина, — любезно ответил он. — А теперь поторопитесь лечь спать. Buona notte [16].

— Buona notte, синьор.

Лаури вошла в палаццо через дверь, ведущую к башне, и в этот момент в холле начали бить часы. Девушка сосчитала удары, сделанные массивной бронзовой фигурой, и на полпути к галерее неожиданно почувствовала леденящий душу взгляд чужих глаз. Неприятное ощущение заставило ее ускорить шаг. Она быстрее ветра ворвалась в свою комнату и замерла, переводя дыхание и не зная, как защититься от неизвестного врага. Ее пальцы нащупали ключ и торопливо повернули его… но она не могла с такой же легкостью выбросить из головы мысль о том, что кто-то прятался в темном холле, наблюдая, как маленькая англичанка входит в палаццо через личную дверь Максима ди Корте.

Глава 7

Максим следовал за Лаури, поддерживая ее руки, сгибая их и направляя ее движения. — Шаг должен идти от бедер, — командовал он. — Именно с бедер начинается женственность. Ни на секунду не забывай о том, что ты — беззаботная влюбленная девушка. Молоденькая крестьянка, знающая, что любовь не скромна, но полна удовольствий. Bene. Хорошо, теперь я посмотрю, как ты в танце отразишь свои чувства к молодому человеку, которого ты считаешь крестьянином. Ты еще не знаешь, что это переодетый принц [17].

Он присел на широкий подоконник их класса, расположенного в задней части палаццо. Окно выходило в обнесенный высокими стенами сад, уединенный и просторный.

Напрягшаяся под его пристальным взглядом, Лаури с дрожью очертила линию своего плавного пор-де-бра.

— Ты нервничаешь! — рявкнул он. — Конечно, оголенные нервы — необходимое качество хорошей балерины, но нужно уметь с ними совладать. Укроти их, дитя, как ты укрощаешь свои роскошные волосы, и забудь о них… пока.

— Легко вам говорить, — парировала Лаури, склонившись над своими пуантами. — У вас-то вообще нет нервов.

— Они просто спят, когда я занимаюсь с тобой. — Его улыбка казалась недоброй и опасной. — Тебе действительно лучше обучиться машинописи, хотя боюсь, твои руки такие же неуклюжие, как и ноги.

— Спасибо, — возмущенно сказала Лаури и, подстегнутая его сарказмом, выдала великолепную цепочку грациозных прыжков.

— Я всегда должен ругать тебя, чтобы ты так танцевала? — рассмеялся Максим. — Теперь иди в тот угол, который будет для нас крылом сцены, и начинай танцевать — я все еще в ярости, помни! — для своего возлюбленного, о котором ты думаешь как о крестьянском парне.

Лаури встала в указанное место и задумалась о Жизели, девушке, готовой умереть ради любви, если она не может ради нее жить. Англичанку всегда зачаровывал этот балет, но она не могла даже передать словами, как он захватил ее с тех пор, как Максим репетировал с ней утро за утром, объясняя ученице все тонкости танца.

Балерина закрыла глаза, затем выбежала вперед, словно из двери маленького деревенского домика Жизели. Она сделала легкий высокий прыжок и сложила руки, будто обнимая своего возлюбленного, затем вернулась на цыпочках с встревоженным лицом.

В конце ее соло Максим протянул руку, Лаури подошла к директору и подала ему свою ладонь.

— Видишь, как все легко и естественно, когда ты забываешь о себе? — выдохнул он.

Она кивнула, невольно поддавшись обаянию его улыбки.

— Тебе нравится «Жизель», а? Ты ведь чувствуешь красоту и волшебство этой истории? Значит, ты романтична, крошка.

— Думаю, да, — согласилась она. — Как и все женщины, не правда ли?

— Да, большинство женщин — мечтательницы, но на первое место они все же ставят реальность. — Дразня Лаури, он поцеловал ей запястье, и, пока девушка приходила в себя от неожиданности, он решительно добавил: — Завтра я свожу тебя послушать хор Сан-Марко, один из лучших в Италии. Балерине должна быть близка великая музыка, и мне интересно, как ты отреагируешь на нее. Ты не слышала его раньше?

Она покачала головой:

— О хоре-то я, конечно, слышала.

— Думаю, твое романтичное сердечко затрепещет от восторга. — Он лениво потянулся, бросив взгляд за окно, в сад, где на голову старинной статуи с отбитым носом присела смешная птичка. — После визита в Сан-Марко мы отправимся на виллу «Нора» к графине Риффини. Она была большим другом Травиллы и много знает об итальянском балете былых времен. Раньше он напоминал скорее красочное театрализованное представление, нежели целые связные истории, которые мы представляем на сцене теперь.

Как уяснила для себя Лаури, все давно решено. Если она и планировала что-либо раньше, теперь можно забыть об этом.

Максим резко обернулся, чтобы взглянуть Лаури в лицо, словно почувствовав, что у нее на уме.

— Уверен, ты отдаешь себе отчет в том, что здесь, в Венеции, ты не на каникулах, а для того, чтобы работать, — жестко произнес он. — Вероятно, у тебя были другие планы на завтра, но Лонца подождет — ведь я же ждал тем вечером!

— Конечно, синьор. — Она вздрогнула от злости, прозвучавшей в его голосе. — Я понимаю, развлечения должны отойти на второй план, чтобы не вредить работе.

Максим насмешливо улыбнулся, и Лаури почувствовала себя гораздо лучше, когда он взглянул на часы и объявил, что настало время присоединиться к остальным, чтобы выпить по чашке кофе.

Лаури была уже у двери, когда та неожиданно распахнулась, заставив девушку отпрыгнуть назад. Сильные руки Максима удержали ее от падения в тот момент, когда разгневанная Андрея ворвалась в класс.

Напряжение, словно опасное пламя, заиграло в комнате, когда балерина уставилась на хрупкую Лаури в черном трико. Девушка стояла ни жива ни мертва от смущения.

— Что вы репетируете, Макс? — Андрея окинула настороженным взглядом его взъерошенные волосы и расстегнутый воротник белой рубашки. — Основы танца?

— Не совсем, — ответил Максим, и сердце Лаури замерло от мысли, что сейчас он скажет своей злой зеленоглазой русалке, что разучивает с ее соперницей партию Жизели. Она знала, что он еле сдерживает раздражение, чувствовала это по напряженности его рук. — Я не из тех, кто обольщает детей, Лидия, и мисс Гарнер подтвердит, что видит во мне строгого надсмотрщика, от которого она как раз торопилась сбежать в тот момент, когда ты едва не пришибла ее дверью.