Неукротимое томление, стр. 127

— Вот так. — Нэт Паркес остановил повозку. Делия невольно отступила при виде безжизненного пожарища, где только остатки очага, черные и обуглившиеся, напоминали о прежней жизни.

— В прошлый раз я тут прошелся с граблями, — сказал Нэт, проследив за ее взглядом, — но ничего не уцелело, кроме пары горшков.

— Еще Хильдегард спаслась! — воскликнула Тилди. — Она не погибла в огне!

— Это потому, что ты взяла ее с собой в школу в тот день, когда напали индейцы, — заметила Мэг. — Надо было и мне захватить свой волчок.

— Папа вырежет тебе новый волчок, — успокоила ее Делия. — Правда, Нэт?

Нэт кивнул. Делия посмотрела на его бледное, печальное лицо, и к чувству потери, переполнявшему ее в этот солнечный весенний день, прибавилось гнетущее ощущение вины. Она вспомнила о погибших в огне вещах Мэри: о ее часах, прялке, вышивке. Это все, что осталось у Нэта от Мэри и тех десяти лет, что они прожили вместе. Теперь все это было безвозвратно утеряно.

Она взяла его за руку.

— Мне жаль, Нэт.

Он вздрогнул.

— Теперь весна, и мы все отстроим заново. Между прочим, полковник Бишоп обещал, что на следуюшей неделе нам помогут все поселенцы.

Он вернулся к повозке и стал сгружать тяжелый железный котел.

— Но и сейчас есть чем заняться. Вам с девочками пора приступить к заготовке сахара, если ты, Мэг, захватила ведро и воронки для сока. А я пока займусь полем. Похоже, после зимы на земле осталось столько камней, что их не убрать до следующего лета.

После особенно холодной зимы на земле оставались огромные камни. Прежде чем возделывать землю, надо было их вывезти. Повозка, на которой они сегодня приехали, идеально подходила для этого: у нее был легкий ход, так что погрузить на нее камни не составляло труда.

Время вывоза камней всегда совпадало с временем сахароварения. Сок собирали в ведра, делая зарубки на больших кленах, когда ночи были еще холодные, а дни уже теплые. Нэт со смущенной улыбкой показал Делии, как варят сахар. На этот раз он проявил большое терпение. Он выбрал клен почти двенадцати дюймов в диаметре и сделал на нем зарубку на солнечной стороне. Потом воткнул в отверстие носик от чайника, а снизу подставил ведро.

— Я разложу вам огромный костер для котла, — сказал Нэт. — Когда ведра наполнятся, перельете их в котел. — Он усмехнулся. — Кленового сока скоро будет так много, что хоть купайся в нем.

Делия старалась вызвать у него улыбку, но не могла.

Нэт кивнул.

— Ну что ж, — он посмотрел на поле через плечо, — если я вам понадоблюсь, то буду вон там.

Делия кивнула. Они еще постояли, пока Делия не отвернулась, почувствовав неловкость.

Эта неловкость возникла нынешним утром. Может, оттого, что они не завершили начатый накануне ночью разговор. Вернувшись со свидания с Таем, Делия уже не могла поднять на Нэта глаза, а тем более обсуждать их дальнейшую супружескую жизнь. Она свернулась калачиком на охапке сена в углу сарая, зная, что Нэт заметил ее состояние и покрасневшие от слез глаза. Наверняка ему хотелось узнать, что случилось, но не в характере Нэта было допрашивать ее. Он промолчал, и Делия — тоже.

Делии казалось, что этим утром у нее от горя болели даже кости, а в животе была какая-то странная пустота. Словно то, что она бесконечно любила, умерло в ней. Это была их необыкновенная любовь с Таем. Что бы ни сделала Делия — оставшись с Нэтом и девочками, как велела ей совесть, или последовала в ночь за Таем, как велело ей сердце, для нее все было плохо.

Она не могла и представить себя, как будет жить без Тая. Раньше она думала, что для нее достаточно просыпаться каждое утро с надеждой увидеть его. Но это было до того, как в течение нескольких месяцев она видела по утрам на подушке рядом с собой его лицо: глаза, небритые щеки, к которым она приникала губами. Тогда она каждый день просыпалась в сладостной истоме после бурных ночей любви. Ее мечты, казавшиеся неосуществимыми, воплотились: Тай полюбил ее и сделал своей женой. Как же может она предать эти мечты?

И все же... все же...

Все же была Тилди, которая нетерпеливо ждала, когда появится первая капля сока, и ее взгляд выражал радость и глубокую сосредоточенность. Как только капля выступила, она завизжала от восторга.

— Течет, Делия! Сок течет! Теперь-то у нас будут тянучки из кленового сахара?!

— Подожди, малышка. — Делия засмеялась сквозь слезы. — Тянучки будут, но в свое время.

Она встретилась взглядом с Мэг, и обе улыбнулись.

На щеках девочки расцвел румянец, а карие глаза блестели, как драгоценные камни. На ее губах играла улыбка, а неприязненной гримасы как не бывало. Делия никогда еще не видела Мэг Паркес такой счастливой и умиротворенной.

«Дети, — подумала Делия. — Разве могу я причинить им боль?»

Она посмотрела в сторону верховья реки, туда, где был дом Тая. Она знала, что он сейчас там, разбирает руины своего дома.

«Руины, — подумала она, — теперь все превратилось в руины: дома, жизни, любовь».

На ее глаза навернулись слезы, а сердце сжимала жгучая боль.

«Ох, Тай, Тай, Любовь моя! Моя любовь... Что же нам с тобой делать?»

Делия ошибалась.

Тай был в десяти милях от пожарища, оставшегося от его дома. Он шел через лес мягким и осторожным шагом индейца. Он нес с собой все, что у него осталось — ружье, мешочек с пулями, порох, томагавк и охотничий нож. В небольшом заплечном мешке было немного еды и одежда. Все его лекарства и инструменты погибли в огне, но то, что он смог найти на пепелище, Тай взял с собой.

В сердце своем он унес воспоминания.

«Даже если после этой ночи я никогда не смогу быть с тобой, знай, ты все равно останешься женой души моей, единственной моей любовью».

Он произнес эти слова в ночь их свадьбы, когда они стояли перед его вигвамом и смотрели на северное сияние. Но тогда Тай не думал, что когда-нибудь так случится и что это будет так больно.

Сначала он чуть не потерял Делию, потому что боялся полюбить ее. Потом он преодолел этот страх, дал свободу своему чувству. И что же? Теперь он потерял ее! Но таков был его свободный выбор. Даже сквозь пелену ярости и боли, застилавших ему глаза, он видел вчера, как сердце ее разрывается между любовью к нему и приемным детям. Тогда Тай-лер понял, что если любит ее, то должен облегчить ей муки, разделить их с ней.