Кометчики, стр. 29

Дрожа от потрясения и ледяного разочарования Боб Стар вспомнил мнение Джея Калама о том, что человеческое оружие не может убить кометчика.

— Кай… — неожиданно вырвалось из его пересохшего горла. — Кай…

Голос его прервался, словно от прикосновения смерти. От столба светящегося пламени послышался другой голос, чья беззаботная ироничная легкость была самым поразительным из того, что Бобу Стару приходилось слышать.

— Это совершенно бесполезно, Боб. — Это был голос Стивена Орко.

Боб Стар, зашатавшись, отступил. Легкий звонкий голос был более ужасен, чем весь этот светящийся в воздухе кошмар.

— Ты уже имел шанс, Боб, — сказал голос. — Когда я был в тюрьме на Нептуне, тебе было достаточно коснуться красной кнопочки. Но тебе это не удалось. И боюсь, что никогда не удастся. Отныне, Боб, мое тело невозможно уничтожить.

— Ты… — Ужас поставил его голос на край срыва. — Это… ты?

— Я — то, что ты видишь, Боб. Один из водителей кометы.

Внутри сияющего существа послышалось тихое насмешливое хихиканье. Затем последовала короткая тишина, и чистый голос заговорил опять.

— Возможно, Боб, — весело предположил он, — тебе было бы интересно услышать о своей матери? С того момента, как ты с ней простился, прошло некоторое время.

Дрожа и чувствуя тошноту, Боб Стар наклонился вперед. Ликующая удовлетворенность в этом беззаботном голосе подсекла ему хребет, словно ледяной топор. Хрипло, жесткими непослушными губами он заставил себя проговорить:

— Что с ней?

— Я побеспокоился насчет твоей матери, Боб. — Текучая ирония не исчезала из голоса Стивена Орко. — Потому что она пропала. Мои новые помощники обыскали в ее поисках всю Систему, но тщетно. Я даже встревожился, потому что ее жизнь — единственная преграда для меня.

Однако мне только что сообщили об ее пленении. Оказалось, что твой отец на своей «Звезде-Фантоме» увез ее из Системы к звезде 61 Сигмы. Мои помощники с ними справились. И я надеюсь, Боб, в ближайшее время встретить твою мать здесь, в комете.

СТАДО И ПАСТУХ

Боб Стар проснулся от необычного сна.

В этом сне он думал, что его тело приняло сияющую форму одного из кометчиков. И эта бестелесная сущность — он сам — плыла сквозь зеленую пустоту кометы. Впереди, такой же сияющий призрак, летел Стивен Орко.

Этот, из сна, Стивен Орко уносил женщину. Он намеревался сожрать ее самым ужасным образом. От нее должна была остаться только сморщенная кожа — окровавленная, ужасная. И даже эта кожа должна была распасться и превратиться в иризирующий пепел и жидкость. Иногда эта женщина была его матерью, иногда — золотоглазой Кай Нимиди.

Иногда, даже в своей бестелесной форме, Боб Стар нес оружие. Он не сознавал его формы, однако это было нечто, способное убить Стивена Орко и спасти зовущую его женщину. Но ужасный страх сбивал его с ног, отправляя в зеленую бездну. Его сияющие черты метались под ударами огромного красного молота боли. Стивен Орко бешено кричал на него, превращал боль в муку, в жестокий механизм Железного Исповедника:

— Ты не можешь! Ты не можешь никого убить!

Он проснулся и понял, что это был испуганный тихий голос Кай Нимиди, которая его разбудила.

— Са деспете! — Она была встревожена. — Са деспете!

Он лежал лицом вниз, головой на ее коленях. Прохладные руки лежали на его лбу, и, казалось, они утоляли старую боль под шрамом. Он посмотрел вверх и увидел ее обеспокоенное лицо, необычно расплывчатое и странное под бледным зеленым небом. Он попытался подняться и обнаружил немоту во всем теле. Страшное, как сон, воспоминание возвратилось. Он снова услышал звенящий в мозгу насмешливый и презрительный голос Стивена Орко:

— Я не намерен торопить твою гибель, Боб. Корабль был допущен сюда, чтобы доставить тебя и твоих спутников. Ты будешь помещен вместе с партией пленных с Плутона в эту крепость, к моим новым друзьям. И окончательно…

От сияющей твари вновь донеслось хихиканье.

— Ты когда-нибудь видел, как мы питаемся, Боб? — Этот легкий голос звучал еле слышно. — Ну что ж, увидишь. Но, пока ты будешь ждать, я хочу, чтобы ты подумал еще кое о чем.

Я не могу быть убит.

Ты уже доказал это с помощью своих пистолетов. И бесполезно трясти головой и сжимать кулаки — твое лицо все равно выдает невольное восхищение моей физической оболочкой. Действительно, она восхитительна. Космос для меня больше не является преградой, точно так же, как и любая материальная стена. Однако лучшая ее черта — это бессмертие.

Мое новое тело воистину вечно, Боб. Оно имеет массу и потенциальную энергию. Но это не та форма материи, которая тебе известна, Боб, и энергия эта за пределами понимания ваших физиков. Его не уничтожит даже оружие твоей матери.

Эта бессмертная обитель для интеллекта — высшее достижение моих новых сподвижников, Боб. Ты не предполагал, что они искусственные? Но водители кометы некогда были существами из плоти. Возможно, они не слишком отличались от людей. Однако они не могли смириться со слабостью, бессилием, смертью. Они призвали науку превратить свои разумы в вечные конструкции специализированной энергии.

Кометчики согласились принять меня в свою среду, чтобы обезопасить себя от оружия твоей матери: АККА способна уничтожить все их тончайшее оборудование и все их владения, хотя и не способна аннигилировать их тела.

— А теперь, Боб, — издевался над ним веселый голос, — я вынужден покинуть тебя. Твои родители, как я тебе говорил, доставлены на комету. Надо пойти поприветствовать твою мать.

Стивен Орко хихикнул в лицо Боба, и лицо того исказилось мукой.

— Я хочу обсудить с нею принцип АККА. Мне не все удалось выяснить во время собственных исследований. И тогда наши обсуждения закончатся, Боб…

Если тебя удивляет, почему мы вынуждены питаться именно так, как мы это делаем, то это лишь потому, что даже эти неистребимые устройства для жизни несовершенны. Они предназначены быть вечными носителями интеллекта и они способны бесконечно сохранять наши разумы, несмотря ни на какие обстоятельства. И все же их совершенство иногда может показаться изъяном.

Потому что это не те тела, к которым мы привыкли. Чувства их превосходны, однако они не те же самые. Механизмы эмоций, в основном, были уничтожены при их конструировании, как бесполезное убежище плоти. Закономерное наказание, которое мы вынуждены нести за свое бессмертное совершенство, — это периодический голод по эмоциям и ощущениям, которых мы лишились.

Будучи, однако, существами способными, мои новые друзья нашли способ удовлетворять этот голод. Жизненная энергия наших бессмертных тел требует регулярного пополнения за счет преобразования обычной материи. Забирая эту материю из тел, к которым мы в свое время привыкли, причем делая это так, что при этом стимулируются наиболее сильные эмоции и ощущения, мы способны удовлетворить оба аппетита — и физический и духовный, так сказать, одновременно.

Поскольку наши разумы — выходцы из множества совершенно различных рас, мы вынуждены держать собственные стада соответствующих созданий. Я намерен создать человеческую колонию, Боб, и ты, и твои друзья в скором времени увидите приготовления.

Тем не менее, я намерен первое свое блюдо сделать из твоей матери. Я узнал от своих новых друзей, что близкая взаимосвязь разума и чувства, установленная за время процесса приема пищи, позволит мне узнать ее мнение обо все, что мне хочется знать. А потом…

Сияющая тварь тихонько захихикала.

— Ты видел, что остается после того, как один из нас поест, Боб? Сможешь ли ты после этого смотреть на свою мать? Маленькая как дитя, дрожащая и бесцветная. Когда ты это увидишь, Боб, у меня будет к тебе вопрос. Я намерен спросить, а что, если безымянный отверженный космоса возьмет в жены эту изнеженную милашку из Пурпурного Холла?

Сардонический голос растаял, и зеленый туман затянул кометчика…

Боб Стар вновь неуверенно пошевелился, пытаясь бороться с охватившим его параличом, и Кай Нимиди помогла ему сесть. Моргая, чтобы прочистить глаза, он увидел в зеленом небе не дающее тепла пурпурное солнце и простирающуюся вокруг скользкую синюю поверхность главной планеты. Импровизированная волокуша лежала рядом с ним. Джей Калам, Хал Самду и Жиль Хабибула торопливо разгружали ее, откладывая в сторону запасные протонные пистолеты и заряды к ним.