Империя магии, стр. 18
Но бумеранги возвращаются.
Тесей все еще не мог пошевелить головой, но видел движение страшного оружия, наблюдая за лицами тысяч зрителей. Вот снова послышался резкий свист возвращающегося бумеранга.
И снова промах! Бумеранг упал на землю, подняв облако пыли, и замер, словно живое существо после тяжелой охоты. Тесей взглянул в лицо Миноса — на нем была все та же добродушная улыбка. Царь подождал, пока раб вновь накинул одежду ему на плечи, и спокойно вернулся в черную ложу.
Герольд прокричал:
— Гот-норманн взошел на восьмую ступень к трону. Через самого Миноса Сатана выразил ему свое благоволение. Осталось последнее, девятое состязание. Воля Сатаны станет известна через поединок с чернокнижником Дедалом, жрецом, рукой и голосом Сатаны.
Сердце Тесея готово было выпрыгнуть из груди. Блестящий белый песок поплыл пред глазами и казался пламенем огромного костра, пожирающим ноги. Тесей не чувствовал своего тела, словно оно стало посторонней вещью, не имеющей к нему никакого отношения. Даже летающие насекомые, липнувшие к кровоточащим ранам, уже не вызывали раздражения.
Сквозь туман в голове пират пытался вспомнить, что происходит. Он так надеялся, что удастся избежать этого последнего испытания! Но вот оно — ахеец увидел самого великого Дедала.
Чернокнижник покинул свою ложу и скинул черные одежды. Если Минос выглядел на удивление молодым, то Дедал, напротив, был очень стар и в то же время необыкновенно силен. Тело его, темное, покрытое густыми волосами, напоминал собой ствол древнего дерева, иссохший, сморщенный, с глубокими шрамами. Лицо чернокнижника хранило следы многовекового существования, никто точно не знал, сколько ему лет. Кожа напоминала потемневший воск, щеки ввалились, и черты лица выглядели заостренными. Глаза глубоко запали, под ними залегли темные круги, но взгляд поражал необыкновенной силой и надменностью. Длинные темные ногти на пальцах вцепились в волнистую бороду. Пока горнисты продолжали трубить, священники в черных одеждах принесли волшебнику кожаную пращу и небольшой, но тяжелый медный шарик. Внимательно осмотрев шарик своими горящими глазами, Дедал что-то прошептал над ним, потер и вложил в пращу.
Волшебник принялся стремительно вращать пращу над головой, упругие мускулы на его руке резко выделялись, оружие двигалось все быстрее и быстрее. Он напомнил Тесею древний кряжистый дуб, раскачивающийся от порывов урагана. Вот уже праща достигла необыкновенной скорости, кожаные ремни натянулись, затем упали — раздался свист.
Тесей снова почувствовал невидимые оковы, мешающие ему пошевелиться. Но теперь он уже не придавал им большого значения, ибо ни один человек не в силах уклониться от такого удара.
Но шарик пролетел мимо, не причинив пирату никакого вреда!
Незримые цепи внезапно ослабли, Тесей упал на колени, на плывущий перед глазами раскаленный песок и услышал, как заревела толпа, за мгновение до этого боявшаяся даже дышать. Пират заметил зловещую ухмылку, промелькнувшую на лице Дедала, увидел, как тот стремительно вернулся в черную ложу.
Зазвучал горн, и герольд вышел вперед. Кровь отхлынула от его лица, и испарина выступила на лбу. Он трижды пытался начать, и трижды дар речи изменял ему. Наконец, откашлявшись, герольд произнес:
— Гот-норманн преодолел девять ступеней к трону Миноса. Через три состязания — с быками, воинами и богами — Сатана выказал ему свое покровительство. Все испытания пройдены, Гот-норманн избран, чтобы занять трон!
Несмотря на ослабевший голос герольда, каждое его слово было слышно даже на самых верхних рядах зрителей, ибо гробовая тишина стояла в амфитеатре. Поднимаясь с колен, Тесей посмотрел в улыбающееся полнощекое лицо Миноса, и сердце его трепетало, опасаясь второй вспышки молнии.
Но розовое детское лицо царя вновь растянулось в улыбке, голубые глазки весело прищурились, и лукавство чувствовалось в его шелковом голосе:
— Поднимись же, норманн, и займи свой трон!
Розовая рука сделала указующий жест, и Тесей проследил за ее движением до конца арены. Каждый мускул на теле пирата задрожал: навстречу ему из открывшихся ворот двигался бронзовый гигант Талос.
Глава двенадцатая
Тесей с трудом держался на ногах возле черно-белой линии у священного топора Миноса, мелкая дрожь прошла по спине от предчувствия новой, неожиданной опасности. Что ж, с бронзовым гигантом ему не справиться ни за что на свете. Значит, это конец.
Пират ждал, слушая скрип песчинок под ногами Талоса. Двенадцатифутовый металлический великан подошел к нему, опустил вниз огненные глаза, в которых ахеец прочитал лишь насмешку, и произнес:
— А я помню тебя, Гот-норманн. Я говорил с тобой однажды ночью, когда ты высадился на берег с разбившейся галеры капитана Отважного. Я не забыл этого, ведь я вовсе не глуп! — послышался глухой вибрирующий звук — Талос засмеялся.
Тесей понимал, что тот обман дорого обойдется ему, но продолжал ждать, стараясь лишь не упасть. Что бы ни сделал Талос, в любом случае это будет стоить ахейцу жизни. Затихшая, перепуганная толпа совсем не походила на народ, приветствующий нового правителя. Конечно же, глупо было ожидать, что Минос добровольно уступит трон.
В поисках последней спасительной соломинки Тесей скользнул глазами над черной ложей, где прятался Сниш, но маленький волшебник исчез. Если он и приложил руку, чтобы помочь пирату в состязаниях, то это было единственное, что он мог сделать. Скрывая страх, ахеец дерзко посмотрел в пламенные глаза Талоса:
— Ну и что же ты хочешь?
Слова гиганта походили на удары в огромный медный гонг:
— Хозяин, тебе предстоит стать новым Миносом, я же стану твоим рабом. Я здесь, чтобы служить тебе.
— Тогда покажи мне путь к трону, который я завоевал, — прошептал изумленный пират.
— Не так скоро, хозяин, — громыхнул великан.
Гробовая тишина все еще стояла над ареной, и лишь со стороны Миноса, Ариадны и Дедала раздавался легкий шепот. Все трое стояли на том самом помосте, где мерились силами с Тесеем, и говорили на тайном жреческом языке. Наконец Минос подозвал герольда и что-то сказал ему.
Прозвучал сигнал горна, и герольд хрипло выкрикнул:
— Пусть Гота-норманна проведут в Кносский дворец. Там он примет ванну и отдохнет от сегодняшней битвы. На рассвете его проводят в священный зал обоюдоострого топора, где он и получит все, что завоевал сегодня. Он, одетый в облачение Миноса, займет место среди богов. Кибела станет его супругой, и он получит двойной топор войны и мира — знак Сатаны.
Тесей слегка дотронулся до бедра Талоса и обратился к нему:
— Скажи им, что я согласен.
Громовой голос разнесся над ареной, оповещая всех о согласии Гота.
Талос направился к воротам, и Тесей последовал за ним. Он прилагал героические усилия, чтобы идти прямо и высоко держать свою светловолосую голову. Он все равно уйдет победителем магии Миноса, даже если ему и придется умереть от какого-нибудь заклятья чернокнижников или вероломно пущенной к спину молнии.
Когда он уже подходил к открытым воротам, толпа наконец обрела дар речи и арена заполнилась самыми разнообразными выкриками и восклицаниями. Слышался и восторг, и испуг, но чувствовалось, что никто не ожидал такого исхода состязаний.
Огромный портал открылся перед Тесеем в конце арены. Пират проследовал внутрь и уже на выходе оглянулся. Зрители поднимались, отовсюду доносились возгласы изумления. Минос, Ариадна и Дедал покинули арену.
Тесей следовал за бронзовым гигантом по улицам Экороса в сторону Кносского дворца. Они шли через богатые кварталы, сильно отличавшиеся от того, в котором Тесей встретил Ариадну.
Мощенные булыжником дороги были чисто выметены, нигде не виднелись открытые сточные канавы, не визжали стайки оборванных ребятишек. Высокие каменные стены отделяли виллы от дороги, и лишь кроны деревьев выглядывали из-за них.
Несомненно, слух об исходе игр уже достиг города — улицы были пустынны. Лишь несколько человек повстречались Тесею на пути, да и те лежали ничком, опустив глаза в землю. Гробовая тишина висела над городом. Вдруг из небольшой кучки лохмотьев послышался тонкий женский голос: