Поворот Колеса, стр. 55
— Фенгбальд мертв, — сказал король.. — Он потерпел поражение. Джошуа разбил его.
Прейратс остолбенел.
— Как вы можете знать?!
Верховный король резко повернулся.
— Что ты говоришь, священник? Сегодня утром явились несколько эркингардов — все, что осталось от армии Фенгбальда. Они рассказали мне много удивительных историй. Но мне сдается, что ты уже все знал.
— Нет, ваше величество, — поспешно сказал алхимик. — Просто я был удивлен, что мне не сообщили, как только явились гвардейцы. Обычно дело королевского советника…
— Процедить новости и решить, что может услышать его господин, — закончил его фразу Элиас. Глаза короля сверкали. Он свирепо улыбнулся: — У меня немало источников информации, Прейратс, никогда не забывай об этом.
Священник заставил себя поклониться:
— Если я чем-то обидел вас, мой король, молю о вашем прощении.
Мгновение Элиас смотрел на него, потом отвернулся к окну.
— Я должен был знать, что не следует посылать к Джошуа этого хвастуна Фенгбальда. Мне следовало предвидеть, что он, как всегда, окажется в дерьме. Дьявол! — Он хлопнул ладонями по каменному подоконнику. — Если бы Гутвульф был со мной!
— Граф Утаньята оказался предателем, ваше величество, — мягко заметил священник.
— Предатель или нет, но он был лучший воин, какого я когда-либо видел. Он бы смолол моего брата и его беглых крестьян как хорошо прожаренную свинину! — Король наклонился и поднял с полу камешек, который рассматривал несколько мгновений, прежде чем швырнуть вниз. Он молча проследил за его полетом и заговорил снова: — Теперь Джошуа двинется против меня. Я его знаю. Он всегда хотел отнять мой трон. Он никогда не мог простить мне моего права первого наследника, но всегда был слишком умен, чтобы прямо говорить об этом. Он слизняк, мой брат. Тихий, но ядовитый, как гадюка. — Бледное лицо короля было изможденным и словно выпотрошенным, но тем не менее он казался полным чудовищной силы. Пальцы его судорожно сжимались и разжимались. — Он не захватит меня врасплох, так ведь, Прейратс?
Улыбка искривила тонкие губы алхимика.
— Нет, мой господин, никогда.
— У меня есть друзья, могущественные друзья. — Рука короля упала на двойную рукоять Скорби, как обычно висевшей у него на поясе. — Они готовят такое, о чем Джошуа не подумал бы, даже если бы прожил на свете пять веков, о чем он никогда не догадается до тех пор, пока не будет уже слишком поздно. — Он вытащил меч из ножен. Узорчатое серое лезвие казалось живым существом, которое насильно вытащили из-под камня, служившего ему убежищем. Когда Элиас держал его перед собой, ветер крыльями распростер в воздухе черный плащ короля; на мгновение причудливые сумеречные тени сделали его страшной пернатой тварью, демоном древних эпох. — Он и все, кто присоединился к нему, умрут, Прейратс, — прошипел король. — Они еще не знают, с кем связались.
Прейратс посмотрел на него с некоторой тревогой.
— Ваш брат еще не знает, мой король, но вы покажете ему. Элиас повернулся и замахнулся мечом на восточный горизонт. Вдали вспышка молнии прорезала бурлящую тьму.
— Идите же, — крикнул он. — Идите все! Смерти хватит на всех! Никто не отнимет у меня трон из костей дракона! Никто не в силах сделать это!
Как бы в ответ раздался глухой раскат грома.
9 ПОДОБИЕ НЕБЕС
Они ехали с севера на черных лошадях, могучих конях, выращенных в ледяной темноте, не теряющих равновесия даже глубокой ночью, не боящихся ледяного ветра и крутых торных троп. Всадников было трое, две женщины и один мужчина, все — Дети Облаков. Их смерть уже была воспета Лишенными Света, поскольку мало было шансов, что они когда-нибудь вернутся в Наккигу. Это были Когти Утук'ку.
Покинув Пик Бурь, они ехали через руины старого города, который когда-то был Наккигой, едва удостаивая взглядом полуразрушенные останки веков, когда их народ еще жил под холодным северным солнцем. За ночь они прошли по селениям черных риммеров, но никто не встретился на их пути, потому что черные риммеры, как и все смертные на этой несчастной земле, не смели выходить за двери своих жилищ после наступления сумерек. Несмотря на скорость и силу своих коней, всадники уже несколько ночей скакали по Фростмаршу. Никто не замечал их бесшумного движения; только спящим в редких селениях снились кошмары, да усталые путники чувствовали, что к резкому ночному ветру присоединяется и другой необъяснимый, пробирающий до костей холод. Молча мчались они во тьме, пока не достигли Наглимунда.
Там они остановились, чтобы дать отдохнуть лошадям — даже суровая дисциплина конюшен Пика Бурь не могла запретить живым существам время от времени уставать — и посовещаться с теми своими сородичами, кто сделал своим домом покинутый замок Джошуа Эркинландского. Предводительница Когтей Утук'ку, первая среди равных, помимо своей воли испытывала уважение к окутанному саваном хозяину замка, одному из Красной Руки. Он сидел в своих развевающихся серых одеждах, в каждой складке которых просвечивал янтарно-красный, на развалинах того, что некогда было личной резиденцией принца Джошуа. Она была почтительна, но не делала ничего более того, что было необходимо. Даже для норнов, прошедших через долгие века ледяного изгнания, в подручных Короля Бурь было что-то беспокоящее. Как и их господин, они уже ушли в никуда, испробовав небытия, прежде чем вернуться обратно. Они так же отличались от своих еще живущих товарищей, как небесная звезда от морской. Норны не любили Красную Руку; не любили их выжженной пустоты — каждый из пяти был только отверстием в существе реальности, отверстием, до краев наполненным ненавистью — но поскольку их госпожа сделала войну Инелуки своей войной, им оставалось только склониться перед любимыми слугами Короля Бурь.
Они обнаружили, что какая-то стена встала между ними и их собратьями. Поскольку о Коггях была уже спета Песня Смерти, хикедайя из Наглимунда почтительно сторонились их и отвели им холодную комнату в крайних покоях замка. Трое недолго оставались в полном ветров замке.
Оттуда они поехали через Переход к руинам Да'ай Чикизы и на запад, в Альдхорт, где широким кругом объехали границы Джао э-Тинукай. Утук'ку и ее союзники уже вступили в стычку с Детьми Восхода и получили все, чего хотели. Это было задание, которое следовало хранить в секрете. Хотя временами лес, казалось, активно препятствовал им — внезапно уводя тропы в тупик и так тесно переплетая деревья, что свет знакомых звезд, проникая сквозь них, становился изменчивым и обманчивым — всадники неуклонно двигались вперед, направляясь на юго-восток. Они были избраны королевой норнов: не так легко было сбить их с горячего следа.
Наконец они достигай края леса. Теперь они были уже близки к тому, что так долго искали. Как и Инген Джеггер месяцами раньше, они пришли с севера, неся смерть врагам Утук'ку. Но в отличие от Охотника Королевы, который потерпел поражение в первый же раз, когда поднял руку против зидайя, эти трос были бессмертны. Спешки не будет. Ошибки не будет.
Они повернули коней к Сесуадре.
— Ах, Боже Милосердный, какая тяжесть упала с моих плеч! — Джошуа глубоко вздохнул. — Хорошо наконец двинуться в путь!
Изгримиур улыбнулся.
— Даже если никто с этим не согласен, — сказал он. — Да. Это хорошо.
Джошуа и герцог Элвритсхолла сидели на лошадях у ворот, отмечавших край вершины горы, наблюдая за тем, как жители Нового Гадринсетта в полном беспорядке снимаются с лагеря. Поток людей тек мимо них по старой дороге ситхи, спиралью обвивавшейся вокруг громады Скалы прощания, и исчезал из виду где-то внизу. Казалось, что овец и коров в этом шествии было не меньше, чем лошадей — блеющие, мычащие животные тоскливо брели вниз, внося хаос в ряды перегруженных переселенцев. Некоторые из горожан построили грубые телеги и высоко нагрузили на них свои пожитки, что привнесло какую-то праздничную атмосферу.
Джошуа нахмурился: