Марш Теней, стр. 118

Она ненадолго провалилась в кромешную тьму.

28. Вечерняя Звезда

Избранные передавали ее с рук на руки, словно багаж, и она уже сбилась со счета, сколько их было. Наконец Киннитан оказалась в гостиной главной жены. Аримона возлежала на подушках. Она благосклонно взглянула на девушку, опустившуюся перед ней на колени.

— Поднимись, дитя мое, — произнесла Аримона. Она сама еще казалась совсем юной. — Ведь все мы здесь сестры, не так ли?

«Будь мы сестрами, я не вставала бы на колени», — подумала Киннитан.

Главная жена прислала ей приглашение сегодня утром, и Киннитан отдалась в многоопытные руки служанок, избранных и истинных женщин, с тем чтобы через несколько часов засверкать, подобно драгоценному камню. Обсудив ее наряд и прическу, служанки решили, что лучше одеть девушку попроще.

— Мы ведь не хотим внушить Вечерней Звезде мысль, будто мы претендуем на титул Утреннего Света, — с напускной строгостью заметила избранная Руша. — Мы будем красивы, но не чересчур.

Луан в последнее время была очень рассеянна — может быть, переживала из-за истории с Джеддином. Она прислала одну из своих служанок, чтобы та уложила Киннитан волосы, но сама не пришла. Киннитан сделали высокую прическу, закрепив пряди драгоценными заколками. Девушке очень понравилось собственное отражение в зеркале.

Аримона была всего лет на десять старше ее. Красотой главная жена автарка затмевала всех женщин, каких Киннитан когда-либо видела. Нельзя было даже представить себе кого-то красивее Аримоны. Она была подобна самой Суригали, чье изображение высечено на стенах храма. Черные как смоль длинные волосы, заплетенные в косы, кольцами лежали поверх подушек, словно спящие змеи. Как прекрасно, наверное, ниспадали они на плечи хозяйки, когда та их распускала. Киннитан была уверена: все, кто видел Аримону, а тем более — настоящие мужчины, мечтали увидеть эту картину.

Свою чудесную фигуру — узкая талия и широкие бедра — главная жена автарка умело подчеркивала облегающим нарядом. На ее совершенном лице сияли огромные глаза с густыми ресницами. Почти такие же черные, как волосы, они делали Аримону похожей на богиню. Рядом с ней испуганная Киннитан чувствовала себя самозванкой в роскошных нарядах, грязной уличной замарашкой, а не всемогущей избранной невестой автарка.

— Иди сюда, присаживайся. Хочешь чаю? В такие дни я предпочитаю пить холодный мятный чай. Превосходно освежает.

Голос Аримоны звучал необыкновенно мягко и музыкально.

Киннитан подошла ближе, стараясь не споткнуться о подушки, разбросанные на полу. В углу молоденькая девушка с удивительным искусством играла на лютне. Остальные прислужницы сидели в стороне и тихо беседовали, когда в них не нуждалась госпожа. Двое юношей с невинными безволосыми лицами стояли за спиной Аримоны и обмахивали ее веерами из павлиньих перьев. Все убранство гостиной было рассчитано на то, чтобы напоминать гостям об одном: о спальне, что служила основой власти Аримоны. Она до сих пор не подарила автарку наследника. В первый год правления он много путешествовал по своим землям, и потому никто не осмеливался даже шепотом обмолвиться о неудачах в царской постели. Но если наследник не появится через год, пересуды уже не остановить.

— Прости, что я так долго тянула с приглашением, — сказала главная жена. — Ты здесь уже давно — полгода, если не ошибаюсь.

— Да, примерно столько, ваше высочество.

— Ты должна называть меня Аримоной. Я уже говорила, что все мы здесь сестры. Я много о тебе слышала и теперь вижу: ты действительно очаровательна. Именно такой я тебя и представляла. — Главная жена приподняла брови, выщипанные до толщины лапки паука. — Говорят, ты дружишь с избранной Луан. Вы ведь с ней кузины?

— Нет, ваше… Аримона. Но мы выросли вместе.

— Выходит, я сглупила. — Главная жена очень мило наморщила лоб. — Почему я так подумала?

— Наверное, потому, что Луан приходится кузиной Джеддину, начальнику «леопардов».

Аримона смотрела на нее очень пристально, и Киннитан пожалела, что сказала лишнее. Она еще больше расстроилась, когда поняла, что продолжает что-то мямлить на эту тему:

— Луан так много о нем говорит. Она… она очень им гордится.

— Ах да, Джеддин, — кивнула Аримона. — Я знаю его. Он красивый, правда? — Она все смотрела на Киннитан, и от этого взгляда девушка совсем растерялась. — Такая мощная мужская плоть. Ты согласна со мной?

Киннитан не знала, как следует ответить. Женщины в обители Уединения очень откровенно говорили о мужчинах, и Киннитан, будучи девственницей, часто смущалась при этих разговорах. Сейчас было что-то другое: ее проверяли. По телу пробежала дрожь. Неужели до слуха главной жены дошли какие-то сплетни?

— Я его почти и не видела, Аримона. По крайней мере, с того времени, когда мы оба были детьми, — ответила Киннитан. — Знаю только, что он не может быть столь же красив, как наш автарк, да восславится его имя. Не так ли?

Аримона улыбнулась в ответ на ее уловку. Киннитан показалось, что девушки-служанки хихикают у нее за спиной.

— Это совсем другое дело, сестричка, — отозвалась главная жена. — Сулепис — воплощение бога на земле, и о нем нельзя судить, как о других мужчинах. Однако он, похоже, увлечен тобой.

Киннитан снова почувствовала зыбкую почву.

— Увлечен мной? Вы говорите об автарке? — спросила она.

— Ну конечно, дорогая. Разве он не дал для тебя особых указаний? Я слышала, что ты проводишь много времени с этим сопящим священником Пангиссиром. Вы читаете молитвы, изучаете ритуалы, тайные практики…

— Я думала, такие занятия проводят со всеми, госпожа… — смутилась Киннитан.

— Не «госпожа», а Аримона, запомни! Думаю, нет ничего удивительного в том, что автарк заинтересовался чем-то новеньким. Он знает больше любого жреца, он прочел столько древних свитков, сколько все они, вместе взятые. Мой супруг — самый умный на свете, его знания безграничны. Он знает, что нашептывают друг другу боги во сне, почему они живут вечно, знает старые забытые земли и города, тайную историю Ксанда и остального мира. Когда он говорит со мной, я не всегда его понимаю. Но его интересы обширны, и увлечения не длятся долго. Как огромная золотая пчела, он перелетает от одного цветка к другому по зову своего могущественного сердца. Я уверена, что бы ни вызвало его интерес, это… пройдет.

Киннитан вздрогнула. Она была озадачена и решила выяснить, почему же ее считают не такой, как остальные жены.

— А как… как вас готовили, Аримона? — задала вопрос девушка. — К свадьбе, я имею в виду. Если вас, конечно, готовили… Простите мое нескромное любопытство. Для меня это так ново.

— Представляю. Возможно, ты не знаешь, но до автарка я уже была замужем.

«Мой нынешний муж убил моего единственного ребенка, а потом и моего первого мужа, причем растянул его смерть на несколько недель».

Она не сказала этого, но Киннитан и так знала ее историю. Ее знали все в обители Уединения.

— Поэтому со мной было несколько по-другому. Я пришла на ложе нашего господина и повелителя уже женщиной, — проговорила Аримона и снова улыбнулась. — Мы все несколько заинтригованы твоим появлением здесь. Ты знала об этом?

— И вы… вы тоже?

— Да, конечно. Ты совсем молоденькая, почти ребенок. — Теперь улыбка Аримоны стала холодной. — К тому же ты из простой семьи. Никто из нас не может понять, что же привлекло к тебе взгляд Бесценного. — Она развела руками. На пальцах с длинными красивыми ногтями сверкнули драгоценные кольца. — Возможно, это прелесть твоей невинности, сестричка. Она, безусловно, очаровывает и притягивает.

Еще ни разу в жизни, даже перед автарком, Киннитан не ощущала себя столь ничтожной.

— Не хочешь ли еще чаю? — предложила Аримона и вновь улыбнулась. — Я приготовила тебе сюрприз. Надеюсь, он тебе понравится. Обещаешь никому не рассказывать, если я сделаю что-то не совсем обычное?