Город золотых теней, стр. 114

– Господи, – простонал Фредерикс. – Я тут сижу, словно на собрании студенческого самоуправления. Мы что, не можем их просто спросить и уйти? Даже летучие обезьянки и то интереснее этих зануд.

– Я многое здесь узнаю…

– Верно, но только не то, что нам нужно узнать. Слушай, Гардинер, у нас осталась всего пара часов, а я понемногу схожу с ума. – Фредерикс внезапно встал и помахал могучей рукой, словно подзывал такси. – Извините! Извините!

Спорщики обернулись в сторону помехи с синхронностью птичьей стаи, разворачивающейся против ветра. Эйфелева башня, объяснявшая что-то касательно визуальных информационных протоколов, смолкла и злобно уставилась на Фредерикса – в той мере, в какой высокое сооружение может на кого-то уставиться. Во всяком случае довольным зданием она не выглядела.

– Ладно, – проговорил Фредерикс. – Внимание я привлек. Так что валяй, спрашивай.

Натренированные рефлексы Таргора побуждали Орландо шарахнуть Фредерикса по голове чем-нибудь тяжелым, но вместо этого он поднялся, впервые осознав, насколько… подростковым выглядит тело Таргора.

– Э-э… извините, что мой друг прервал вас, – начал он. – Мы гости, и наше время истекает, а нам нужно получить ответы на некоторые вопросы, и… кто-то послал нас к вам.

Одно из пятнышек света сердито вспыхнуло:

– Да кто вы такие, черт подери?

– Просто… просто двое парней.

– У тебя отлично получается, Гардино, – заметил Фредерикс.

– Заткнись. – Орландо перевел дыхание и продолжил: – Мы лишь хотели узнать… об одной программе. Мы слышали, что те, кто над ней работал, бывают здесь.

Один из рудиментарных симов встал и поднял руки, успокаивая остальных.

– Скажи конкретно, что ты хочешь узнать, – уточнил он. Голос показался Орландо женским.

– Это… э-э… некоторые программы, которые воплотились в существе из симмира Срединной страны… если конкретно, в красном грифоне… а во всех базах данных ИнПро указано, что их автором был некто по имени Мельхиор. – После этих слов последовал короткий приглушенный ропот, словно имя оказалось знакомым. Прибодрившись, Орландо добавил: – Насколько мы узнали, он или она где-то здесь. Вот мы и хотели, чтобы нам помогли отыскать Мельхиора.

Базовый сим, успокоивший толпу, секунду простоял неподвижно, потом поднял руку и сделал какой-то жест. Мир внезапно стал черным.

Орландо перестал видеть и слышать, словно его швырнуло в лишенный звезд космический вакуум. Он попытался поднять руку и выяснить, что блокирует его зрение, но сим не отреагировал на его мысленную команду.

– Ты мог быть здесь гостем дольше, чем предполагал, – пробормотал в ухо Орландо голос, в котором четко слышалась угроза. – Но ты и твой друг только что совершили очень и очень глупую ошибку.

Запечатанный во мрак Орландо взъярился. «Мы были близки – так близки!» И с нарастающим ощущением, что теряет гораздо больше, чем просто возможность, он дернул страховочный шнур и вывалился вместе с Фредериксом из Скворечника.

СЕТЕПЕРЕДАЧА/БИЗНЕС: Регистр доходов АНВАК.

(Изображение: штаб-квартира АНВАК – голая стена.)

ГОЛОС: Охранная корпорация АНВАК объявила о самой высокой прибыли, полученной за последние пятьдесят лет. Отмечая возрастающий спрос на индивидуальную и коллективную охрану в современном мире, наблюдатели Цюрихской биржи объясняют высокие доходы АНВАК ее бунтарским курсом на «быстрое» биологическое вооружение.

(Изображение: вице-президент АНВАК, лицо и голос изменены.)

ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТ: Мы даем людям то, чего они хотят. Мир – это опасное место. Вас тревожит избыточная мощность нашего оружия? А что лучше: оказаться морально правым или остаться живым?

Глава 23

Синий Пес Анахорет

«Лачуга» Анахорета – хакерский термин для «дома вне дома» – была наименее впечатляющей из всего того, что когда-либо видела Рени. Имея в своем распоряжении огромные возможности виртуальной реальности, он почему-то создал нечто совершенно невдохновляющее: крохотную кровать, настенный экран с низкой разрешающей способностью и жалкие цветочки в пластмассовом кувшине на простом ученическом столе – прямо комната холостяка в пансионе для престарелых. Однако это помещение, как и сим самого Анахорета, обладало любопытным качеством, объединявшим в себе реальное и нереальное. Усталая и разочарованная, Рени начинала сомневаться, что странный старик способен оказать им какую-то помощь.

– Может быть, хотите присесть? – спросил Сингх. – Если надо, я сделаю несколько кресел. Эх, черт возьми! Давненько у меня здесь не было гостей.

Он усадил свой сим на постель, и та убедительно заскрипела. Внезапно Рени поняла, почему и комната и старый хакер казались ей такими настоящими. Они были реальными , то есть в качестве сима старик использовал свое видеоизображение, сделанное в РЖ, а кровать и лачуга являлись проекциями его жилья, введенными в функциональную среду ВР. Лицо и тело Анахорета действительно выглядели так, как их видела Рени.

Он посмотрел на нее с насмешливой улыбкой:

– Да-да, ты угадала. Когда-то мне тоже нравилась эта забавная чепуха – симпатичный сим, шикарный кабинет с аквариумом в сорок тысяч галлонов, и чтобы в нем плавали акулы и русалки. Но я устал от всего этого. Моим друзьям известно, что я старый бестолковый ублюдок. Так кого же мне дурить?

Рени было теперь не до философских рассуждений Сингха.

– Скажите, Сьюзен Ван Блик расспрашивала вас о золотом городе? И что вы подразумевали, ответив нам «уже слишком поздно»?

– Не торопи меня, девочка, – сварливо проворчал Анахорет.

– Не называйте меня девочкой! Мне нужны ответы, и как можно быстрее. Это вам не сюжет о загадочном убийстве в запертой комнате. Речь идет о моей жизни – и, что еще важнее, о жизни моего младшего брата.

– Я думаю, Рени, что мистер Сингх охотно поделится с нами своей информацией.

Голос Мартины, приходящий отовсюду и ниоткуда, навевал сравнение с закадровыми указаниями кинорежиссера. Рени не нравилось играть по чужому сценарию.

– Мартина, мне надоело беседовать с воздухом. Я понимаю, что моя просьба ужасно невежлива, но не могли бы вы напялить на себя какое-нибудь тело, чтобы мы, по крайней мере, знали, куда нам поворачивать головы, обращаясь к вам?

После продолжительной паузы в углу комнаты появился большой прямоугольник с нарисованным лицом. На нем сияла знаменитая и загадочная улыбка.

– Так сойдет? – спросила Мона Лиза.

Рени кивнула. В выборе Мартины чувствовался элемент насмешки, но теперь у них было на что посмотреть. Она снова повернулась к мужчине в тюрбане:

– Вы сказали, что «уже слишком поздно». Слишком поздно для чего?

Старый хакер захихикал.

– Ты прямо как маленький Наполеон. Или мне следовало назвать тебя «маленьким зулусским Чакой»?

– Я на три четверти коса. Но ближе к делу. Или вы боитесь отвечать на наши вопросы?

Сингх снова засмеялся.

– Боюсь? Я слишком стар, чтобы бояться. Мои дети уже забыли обо мне, а жена давно умерла. Что они могут сделать с таким человеком, как я? Вырвать из смертной схватки с целым морем бед [31]?

– Они, – подхватила Рени. – Кто «они»?

– Ублюдки, которые убили всех моих друзей. – Улыбка исчезла с его лица. – А совсем недавно добрались и до Сьюзен. Вот почему слишком поздно. Потому что мои друзья мертвы. Остался только я.

Старик величественным жестом указал на жалкую убогую комнату, словно та была последним местом на земле, где еще сохранилась жизнь.

Возможно, для него она и была последним местом на земле, подумала Рени. Ее сердце немного смягчилось, но она по-прежнему не могла решить, как относиться к этому человеку.

– Послушайте, нам позарез нужна информация. Скажите, Сьюзен говорила правду? Вы что-то знаете о городе?

– Давай по порядку, девочка. Я расскажу вам все, но расскажу по-своему. – Он растопырил скрюченные пальцы на поле халата. – А начну с того, что случилось год назад. Тогда нас оставалось шестеро – Мелани, Дирструп и еще трое моих коллег. Впрочем, какое вам дело до имен старых хакеров, верно? Одним словом, к тому времени нас осталось лишь шестеро – шестеро верных друзей, которые знали друг друга годами. Комо Мелани и я работали над одной из ранних версий Скворечника. Фэни Дирструп учился со мной в университете. Фелтон, Мисра и Саката работали под моим началом в «Телеморфиксе», и почти все мы были постоянными членами Скворечника. Фэни Дирструпа это не касалось: он считал нас группой левого крыла, кем-то вроде идиотов «Нового поколения». Немногим позже Саката тоже отказалась от своего членства – ей не понравились правила исполнительного комитета. Но мы всегда сохраняли контакт. Нас объединяли многочисленные потери друзей – вполне обычная боль для людей такого возраста, – и мы становились все ближе и ближе друг к другу, хотя бы потому, что круг общения со временем сужался.