Гора из черного стекла, стр. 27

Немезис-2, по крайней мере, оригинал программы, не был создан для сомнений. А тот факт, что сейчас он колебался между немедленным преследованием аномальных организмов и детальным исследованием аномальной симуляции, в которой оказался, был как раз показательным. Этот факт объясняет, почему программисты, даже те, кто писал программу для престижной фирмы «Джерико Тим», создав Немезиду, говорили о результате своей фантазии и усилий так: «Как раз из-за того, что вы можете отдавать ему приказы, вы не должны думать, что в самом деле можете это делать».

Немезис анализировал, проводил измерения и снова анализировал. В некотором роде он размышлял. Несколько действий с цифрами — и он принял решение. На самом деле он не думал, даже если бы ему сказали, что его образ действий приведет к изменению всей Вселенной и навсегда — он этого не поймет.

Но даже если бы он понял, ему было бы все равно.

ГЛАВА 5

ТУРИСТ В МАДРИХОРЕ

СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: Нанотехнологические компании обвиняются в обвале еще одного дома.

(изображение: семья Чимой расположилась лагерем во дворе своего разрушенного дома)

ГОЛОС: Семья Чимой из Брэдфорда, Англия, — последние из подавших жалобу на DDG Ltd, — производителей ковров «Рид» на основе нанотехнологий и пылесосов для мебели, которые, по заявлению Чимоев, разрушили их дом.

(изображение: руины дома Чимоев)

ГОЛОС: Адвокаты семьи Чимой нанесли еще один удар нанопроизводству, требуя его запрещения. По свидетельству потерпевших, недоработки в пылесосе привели к тому, что наномашина, уничтожающая грязь, не отключилась в нужный момент, а продолжила уничтожать сам ковер, затем пол, кошку и каркас их небольшого дома на две семьи, в результате чего постройка рухнула.

Кристабель совершила открытие: если не закрывать дверь в кладовку, где хранится пылесос, она может слышать, о чем говорят мать и отец в гостиной на первом этаже.

Когда она была совсем маленькой, не как сейчас, она боялась той «засосалки», как называл ее папа (мама, когда слышала это слово, говорила: «Майк, это мерзко»). Даже то, как машина появлялась из кладовки и ползла по комнате на своих маленьких раздвижных ножках, а красные лампочки светились, будто глаза, напоминало ей паука в паутине, которого она видела в школе. Много раз она просыпалась ночью от собственного крика, увидев во сне, как пылесос засасывает простыни с ее кровати. Мама не раз объясняла ей, что это всего лишь машина, что она выезжает только затем, чтобы чистить, а когда она не работает, она вовсе не поджидает за дверью, а спускается по трубе вниз и подзаряжается на специальной подставке.

Кристабель не становилась счастливее оттого, что маленькая квадратная машинка тихо сидит в темноте и пьет электричество. Но иногда необходимо позволить родителям думать, что им удалось решить проблему.

Теперь, когда она уже выросла, Кристабель знала, что это всего лишь машина. Поэтому, когда ей пришло в голову открыть дверь и послушать, как спорят мама с папой, она совсем не боялась. Девочка смело засунула в кладовку голову, а потом даже открыла глаза. Голоса родителей доносились издали, приобретая металлический оттенок, из-за чего они напоминали голоса роботов, и это ей не понравилось. А послушав некоторое время, она и вовсе позабыла про ужасную маленькую коробку.

— …Это неважно, Майк, она должна была вернуться в школу. Так требует закон! — сначала мама кричала, потом в ее голосе появилась усталость.

— Чудненько. Но она не будет выходить из дома больше никуда, ее нужно отвозить в школу и привозить обратно.

— И делать это буду, конечно, я? — Кажется, мама собиралась снова кричать. — Ужасно уже то, что тебя никогда нет дома, так я еще должна превратиться в тюремщика моей собственной дочери…

— Я тебя не понимаю, — сказал ей папа. — Неужели тебе все равно? У нее какие-то отношения… со взрослым человеком, ты же сама это слышала! Какие-то очень странные отношения, насколько мы знаем. Наша малышка!

— Нам ничего неизвестно, Майк. У нее есть эти странные очки, и я слышала, как голос из очков назвал ее по имени…

— А я говорю тебе, что это вовсе не стандартная модель очков-сказочников, кто-то встроил в них коротковолновый транспондер.

— Замечательно, продолжай перебивать меня. Не давай мне говорить. Так ты точно победишь в споре.

Что-то упало, послышался звон разбитого стекла. Кристабель так испугалась от неожиданности, что стукнулась головой об дверь. Она замерла, боясь, что ее услышали. Неужели папа что-то швырнул? Выскочил в окно? Она такое видела однажды в Сети — большого мужчину, спасавшегося от полицейских. Кристабель ожидала продолжения скандала, но когда отец заговорил, его голос был спокойным и печальным.

— О боже. Извини. Я ее не заметил.

— Это всего лишь ваза, Майк. — Прежде чем продолжить, мать помолчала. — Нам обязательно ссориться по этому поводу? Да, я тоже беспокоюсь, но мы же не можем… арестовать ее. Мы даже точно не знаем, сделала ли она что-то плохое.

— Что-то плохое… — Он тоже больше не сердился, просто устал. — Все идет наперекосяк, милая, а я пытаюсь сорвать злость на тебе. Извини.

— Я не могу поверить, это такое безопасное место, Майк. Как в старых книжках. Все соседи — знакомые, дети играют на улице. Если бы мы жили в Рейли-Дурхэме или в Шарлотт Метро, я бы ни за что не спускала с нее глаз, но… здесь!

— Этому есть причина, Кейлин. Да, это — захолустье, все важные события происходят на Западном побережье или на юго-востоке. Эта база наверняка была бы закрыта много лет назад, если бы не один старик, которого мы должны были стеречь. А он удрал, да еще в мое дежурство.

Кристабель очень не нравилось то, что он говорил, но она продолжала слушать. Подслушивать родителей — это то же самое, что рассматривать фотографии голых людей или смотреть фильм, который тебе запрещают.

— Милый, неужели все так плохо? Ты никогда не говоришь о работе, и я стараюсь тебе не надоедать вопросами, когда ты дома: я знаю, что она секретная. Ты в последнее время такой расстроенный.

— Ты понятия не имеешь. Грубо говоря, мне могут дать по яйцам. Ну представь, твоя работа, настоящая работа, а не ерунда какая-нибудь, — охранять от ограбления банк. И в течение нескольких лет никто не только не пытался его ограбить, но даже не нарушал правил парковки рядом с ним. И все думали, что твоя работа самая простая в мире. А в один прекрасный день, который ничем не отличался от множества других, банк не просто ограбили, унесли само здание. Если бы ты охраняла тот банк, как бы ты себя чувствовала? И как это отразится на твоей карьере?

— Боже мой, Майк. — Голос матери звучал испуганно, но было слышно, что она пытается поцеловать отца, а тот ей не дает. — Я и не думала, что все так плохо. Этот странный старик…

— Да, этот старый ублюдок. Больше я ничего не могу тебе рассказывать, милая, не имею права. Поэтому то, что случилось с Кристабель, случилось очень не вовремя, так, наверное.

Последовало продолжительное молчание.

— И что мы будем делать с нашей малышкой?

— Я не знаю. — Раздался звон стекла. Папа собирал осколки того, что разбил. — Но я смертельно боюсь, а то, что она не хочет ничего рассказывать, усугубляет ситуацию. Я не думал, что она врунья, Кейлин, никогда не думал, что у нее могут быть подобные секреты.

— Меня это тоже пугает.

— Поэтому нужен домашний арест. Она не будет никуда ходить без нас, пока мы все не узнаем. Сейчас пойду поговорю с ней еще раз.

Последнее, что услышала Кристабель, вылезая из кладовки, были слова матери:

— Будь с ней помягче, Майк. Она еще ребенок.

Кристабель лежала на кровати, притворяясь, что еще спит, и слушала шаги отца на лестнице: топ, топ, топ. Иногда, когда она так же лежала, ожидая, когда папа придет поправить одеяло и поцеловать ее на ночь, она ощущала себя принцессой из «Спящей красавицы», ожидающей прекрасного принца, который должен сначала преодолеть колючие заросли. А иногда она воображала, что в доме есть привидения и одно из чудовищ подкрадывается к ее двери.