Гора из черного стекла, стр. 138
Она выехала из Атланты и поехала через Джорджию в Алабаму. Автострады пробегали мимо лесов и стихийных трейлерных поселков и даже еще более убогих жилищ. Проезжала она и города, где зеркальные башни баронов Телеморфикса вздымались к небу, каждое такое здание просто кричало, что даже там, где главенствует информация, она приходит откуда-то, а значит, ей откуда-то управляют.
«Это и есть то „откуда-то“, — объявляли здания от имени своих владельцев, — Здесь, среди замков-офисов, здесь и в тысячах других по всему миру. Мы контролируем входы. Нам принадлежат даже электроны. Робкие и униженные, вы можете ждать Христа, если хотите, а мы тем временем будем править Землей и невидимыми пространствами. Мы сияем».
Каждую ночь Ольга лежала в кровати в одном из бесконечных придорожных мотелей, телематическое соединение почти полностью заглушало рев транспорта снаружи, ее голова наполнялась видениями и тихими голосами. Дети окружали ее, как робкие духи, каждый шептал печальную историю о своем прошлом, которое было для них потеряно, каждый с радостью готов был повторять свой рассказ раз за разом, целый хор голосов. Они обступали ее, как стайка голубков, толкались, шептались. Каждую ночь они вели ее к тому месту, где она увидит острое черное крыло на фоне неба.
«Теперь уже ближе, — шелестела толпа. — Ближе».
Она просыпалась усталая, но вдохновленная. Даже пульсирующие головные боли, которых Ольга так боялась еще несколько недель назад, теперь казались оправданными, потому что подтверждали, что связь с чем-то очень важным не прервалась. Впервые за многие годы с ней что-то происходило, что-то значительное. Если головные боли давали это, пусть и очень сильные боли, тогда они не проклятие, а благодать.
«Так, наверное, себя чувствовали святые мученики в старые времена, — пришло ей в голову однажды утром, когда она выруливала на автостраду 10, держа в руке стаканчик кофе, мягкая пластмасса грела ладонь, как крошечное живое существо. — Каждая рана — подарок от бога. Каждый удар кнутом — божественный поцелуй».
«Но все мученики умерли, — напомнила она себе. — Это и сделало их мучениками».
Но даже эта мысль не смутила Ольгу. Небо было серым и холодным. Неподвижные птички сидели на дорожных знаках вдоль дороги, но она чувствовала себя такой живой, что почти не верила в смерть.
Непонятно как, в тысяче миль от знакомых ей мест и еще дальше от того места, где она родилась, Ольга Пирофски вдруг поняла, что наконец приехала домой.
ГЛАВА 28
МОНЕТКА ДЛЯ ПЕРСЕФОНЫ
СЕТЕПЕРЕДАЧА/ИСТОРИИ ИЗ ЖИЗНИ: «Корешок» — средство для полноценной сексуальной жизни!
(изображение: гостиная в доме Венг-Венг Чо)
ЧО: «Чей Шуо, помоги! Я не могу найти свой имплант „Корешок“, а вдова Мей явится на свидание с минуты на минуту. Без этого импланта она будет смеяться над моей импотенцией!»
ШУО: (шепчет Зиа) «Твой отец слишком доверяет этому „Корешку“». (Вслух) «Вот, господин Чо, я нашел его».
ЧО: «Слова богу!» (убегает)
ЗИА: «А ты — жулик, Чей Шуо. Это же мой имплант панды для занятий по биологии».
ШУО: «Надеюсь, в холодильнике достаточно молодых побегов бамбука!»
(смех за кадром)
ЧО: (за кулисами) «Как я рад, что теперь могу предложить вдове Мей настоящий сильный секс — она такая привлекательная! Ее глаза, ее мокрый носик, чудная шерстка!»
(смех за кадром)
ШУО: «Вот что случается с наивными мужчинами, которые верят, что „Корешок“ может решить их сексуальные проблемы».
(смех за кадром)
Атака троянцев больше напоминала натиск дикой природы, чем схватку двух армий людей. Одетая в сверкающие бронзой и серебром доспехи масса с ревом вывалилась из Скаянских ворот и хлынула в долину, как невиданный ураган. Греки только начали облачаться в доспехи, а первые колесницы уже добрались до стен их лагеря. Стрелы летели через преграду и сыпались дождем, несущим смерть. Солдаты падали лицом в песок, из тел торчали древки с оперением. Их товарищи не могли даже оттащить тела или отделить раненых от мертвых, греки, бросившиеся назад в поисках укрытия от троянских лучников, топтали и трупы, и еще живых.
Солнце только показалось над холмами, а у ворот греческого лагеря уже шла ожесточенная схватка. Огромный Аякс, такой большой, что был похож на бога, решившего принять одну из сторон в битве, остался за воротами в тот момент, когда их спешно закрывали и запирали на засов. Он выдержал первые атаки троянцев, но с ним было всего лишь несколько человек, и некоторые из них уже упали, пронзенные вражескими стрелами.
Пол не видел ничего столь жуткого за всю свою жизнь. Когда первая волна троянских колесниц и лучников повернула своих коней назад и скрылась в траншее, на лагерь понеслась вторая волна, дробно стучали копыта, как приглушенные литавры. Один из итакцев Пола упал, стрела с черным оперением угодила тому в живот, он кашлял, ртом шла кровь, воин умолял богов спасти его.
«Как я могу избежать битвы, которая происходит прямо у меня перед глазами? — подумал Джонас, когда раненый рухнул со стены к его ногам. Пол пригнулся, стараясь не смотреть на умирающего, захлебывающегося собственной кровью. Две стрелы угодили Полу в щит, который при этом ощутимо толкнул его в плечо. — Что же я должен делать? — Зажатое в руке копье казалось не легче фонарного столба, — Я не умею воевать таким дурацким оружием — меня этому не учили».
Греческие лучники карабкались на насыпь за стеной, на многих были одеты не все доспехи. Немало солдат погибло, даже не успев натянуть тетиву, зато другие открыли ответный огонь. Троянские лучники и их возницы не могли использовать щиты во время стрельбы, поэтому, когда со стен лагеря посыпались стрелы, колесницы бросились к укрытиям.
Нестройные возгласы одобрения раздались в рядах итакцев, но если они были достаточно глупы, чтобы поверить, что отбили атаку, то вскоре поняли свою ошибку. Следующая волна троянских колесниц приблизилась к стенам, но на этот раз нападавшие не стали стрелять с бегущих колесниц, чтобы потом ретироваться. Когда троянские солдаты промчались широкой волной по долине» издавая страшный рев, пассажиры колесниц спешились и пошли дальше под защитой высоких щитов, виднелись лишь длинные копья и одинаковые шлемы, делающие их похожими на насекомых.
Но один яз них вырвался вперед, словно в одиночку собирался разрушить стену вокруг греческого лагеря.
— Гектор! — закричал один солдат. — Это великий Гектор!
Пол увидел, что ужас охватывает его людей. Кто-то на стене выкрикнул оскорбления в адрес сына Приама, но голосом, в котором чувствовалась нервозность.
— Мы не можем с ним справиться без Ахилла, — проворчал один из итакцев. — Где же он? Он будет сражаться?
Предводитель троянцев не ответил на оскорбления, будто боялся, что кто-то из его товарищей может обогнать его и добежать до стены первым. Когда он спустился в траншею и вылез с другой стороны, его щит был утыкан греческими стрелами, но Гектор по-прежнему легко нес его, словно щит был сделан из бумаги. Он добежал до самой стены, отбил щитом копье, брошенное в него, копье отскочило и воткнулось в землю, продолжая дрожать. Тотчас появилось собственное копье героя, быстрое и смертоносное, как разряд молнии. Лучник, пронзенный этим копьем, лишь вскрикнул, а Гектор уже снял его со стены, как загарпуненную рыбу, и прикончил одним взмахом кинжала.
Остальные троянцы тоже покинули свои колесницы. Некоторые уже выкарабкивались из траншеи вслед за Гектором, они тащили не только копья и щиты, но и длинные доски, похожие на корабельный лес. Пока их товарищи у стен и позади траншеи отвлекали врага, эти воины начали делать подкоп под стену, пытаясь найти рычаг и расшатать несколько камней. Некоторые из них пали, сраженные стрелами, зато другие продолжали свое зловещее дело. Пол знал, что, если им дать достаточно времени, они добьются успеха, в отличие от стен Трои стена лагеря не была рассчитана на решительную осаду.