Ассистенты, стр. 18

— Пять карт и еще одна, — объявляет Роуз. Когда напротив Делл ложится туз, Роуз рявкает: — Делл, твоя ставка.

Делл — чернокожая старуха: на ней надето нечто красно-желтое, а сама она кожа да кости. Страдающая сонной болезнью, она снова задремала, и ее тихий храп напоминает глухое шипение радиатора. Крики Роуз будят ее.

— Один доллар, — сообщает Делл.

— Я не потяну, — говорю я, складывая карты.

— И я тоже, Гриффи, — заявляет Руби.

Роуз называет свою ставку. Мардж еще предстоит принять решение. Она осторожно отклоняется назад.

— Мардж, не нужно смотреть по сторонам, — замечает Роуз.

— Я только потянулась, — невинным тоном отвечает Мардж.

— Единственное, с чем ты тянешь, — это с честной игрой, — возмущается Делл.

— Я участвую, — говорит Мардж.

Она вбрасывает фишку, и Роуз продолжает сдавать. Руби толкает меня локтем:

— Хочу познакомить тебя со своим внучатым племянником.

— Зачем? — улыбаюсь я.

— Он еще не заявил об этом открыто, но я знаю, что он гей.

— Как ты определила? — интересуется Мардж.

— Ему нравится новая песня Шер, — объясняет Руби.

Мардж сбрасывает карты.

— Мне она тоже нравится, но это ведь не значит, что я лесбиянка.

Роуз выигрывает, сгребает фишки и передает карты.

— Делл, просыпайся, тебе сдавать!

Делл открывает глаза и берет карты.

— Давайте делать ставки с дамы, — касается она моей руки. — Ничего личного.

— Нет проблем, — отвечаю я.

Делл сдает карты, и в этот момент стучат в дверь. Руби смотрит на меня:

— Не будешь так любезен?

— Да, конечно.

Открываю дверь и вижу чернокожего подростка: руки в карманах мешковатых джинсов, в ухе серьга с бриллиантом в один карат, а на шее длинная толстая золотая цепочка с богато украшенным драгоценными камнями крестом. Первая моя мысль: «Как эта маленькая звезда рэпа Bay Bay-извините, Бау Bay— узнал о нашей игре? »

— Моя ба здесь? — спрашивает он.

— Делл, к тебе пришли, — сообщаю я, придерживая дверь, пока парень проходит к покерному столу.

Делл оборачивается.

— Это мой внучек? Иди, обними меня. Кенвин пока живет со мной, — объясняет она нам.

Парень подходит и быстро обнимает ее. Долгие, больше пары секунд, нежности с бабушкой — это сейчас не круто.

— Кенвин такой умный, — сообщает Делл. — Собирает мне компьютер.

— Зачем тебе компьютер? — бросает Руби.

— Хочу найти себе мужчину, правильно, Кенвин?

— Именно так, ба.

— Есть сайт знакомств для нас, чернокожих, правда, я подумываю и о приятном еврее.

Ты собираешь компьютеры? — спрашиваю я Кенвина. Тот застенчиво кивает, изучая пол. — Это здорово! Сколько тебе лет? Тринадцать? — Он снова кивает. — Ты немногословен, да, Кенвин? Тебе принести что-нибудь? Коку, конфету, штаны по размеру?

Мои слова вызывают у него улыбку, правда, мимолетную. Присоединяюсь к дамам, когда те заканчивают очередной круг.

Роуз открывает карты:

— «Полный дом». Короли против семерок.

— Мы видим твои чертовы карты, — шипит Мардж.

— Конечно, видите. Ты подглядываешь сегодня весь вечер.

— Послушай, Рип ван Винкл-морщинкл, — вспыхивает Мардж, — возьми свои слова назад.

— Взять назад? — Делл поднимается с кресла… И начинается «кошачий концерт». — Не раздражай меня, ты, толстозадая, волосатая, бесчестная мошенница, никчемная склочница…

— Давай, продолжай! — кричит Мардж.

Такое впечатление, что я оказался в центре съемок низкосортного телевизионного сериала, который можно было бы назвать «Золотые девушки испортились».

МИКАЭЛА

Ненавижу лежать на мокром после секса. Мысль о том, что влага, оставленная двумя телами, просачивается сквозь простынь и наматрасник, отвратительна, особенно если это происходит в номере отеля. Даже в люксе «Четырех сезонов», где никогда не узнаешь, кто оставил до тебя на кровати свою ДНК.

Рэндалл Блум выходит из ванной комнаты и надевает брюки.

— Может, задержимся еще немного? — мечтательно спрашиваю я.

Мы никогда не остаемся больше чем на полчаса — это максимум, но я должна заставить его считать, что он мне интересен. Я раскинулась на кровати, простыня стратегически прикрывает мою грудь, оставив обнаженным только левый сосок.

Рэндалл берет рубашку.

— Мне нужно возвращаться в офис.

Смотрю на его бледную лысину. Сквозь кожу с обесцвеченными пятнами и парой веснушек проглядывают капилляры. В этот момент я понимаю: Рэндалл похож на свой пенис.

— Как ты думаешь, стоит мне покрасить волосы в темно-рыжий цвет?

— Конечно, — говорит он, застегивая рубашку.

Его вообще не интересует, какого цвета у меня волосы и как меня зовут. Все, что волнует Рэндалла, — мгновенная эрекция. Но к его могучему возбуждению моя ослепительная внешность не имеет никакого отношения. У него встает только по одной причине: моя БК, или, говоря языком дилетантов, Бритая Киска. Мужчинам нравится легкий доступ и чистое рабочее пространство, не говоря уже о факторе порно, что само собой разумеется. Моя БК — секрет моего успеха. Каждой девушке нужно иметь такую же, мне стоит написать об этом книгу.

— Может, я их немного подрежу и сделаю стрижку «боб», — добавляю я.

Рэндалл не собирался снова со мной спать. Предполагалась недолгая беседа за ленчем. Но разве он может концентрироваться на деле, когда кровь отливает от головы и скапливается в головке маленького члена? Хотя, нужно отдать ему должное, не такой уж он и маленький. Шесть дюймов — размер не гигантский, но больше среднего.

— Ага, — бурчит Рэндалл. Он не слушает меня — слишком сильно чувство вины. Ведь дома у него жена и ребенок. Богатая жена. Но первобытные инстинкты иногда берут верх. Куда же деваться мужчине ? — Кое-что меня беспокоит, — говорит он бесстрастно, садясь на край кровати и надевая носки.

Дело плохо! Я знаю, что он собирается сказать. «Ты растеряла талант. Ты уже немолода. Нам нужно сокращать наши убытки». Надо действовать быстро. Прежде чем он успевает открыть рот, я сажусь и стягиваю простыню до талии.

— Все в порядке?

Рэндалл оборачивается и смотрит на меня. Это его первая ошибка. Он возбуждается, когда видит вблизи мои идеальные, формой напоминающие слезу, груди.

— Не совсем.

— Ты постоянно думаешь о работе, тебе нужно больше отдыхать, — мурлычу я, старательно подражая страстной Лорен Бэколл. Он снова отворачивается и надевает туфли. Я не позволю ему сказать это сейчас. — Может, нам уехать куда-нибудь, например, на остров Каталина. Остановиться в маленьком пансионе. — Кладу руку ему на бедро. — Или поехать вдоль побережья в Монтеррей?

Рэндалл понимает, что я что-то говорю, но мысли его очень далеко.

— Что?

Придвигаюсь к нему сзади и начинаю растирать плечи.

— Дорогой, ты так загружен.

И тогда он произносит:

— Мы больше не будем с тобой работать. Это не моя идея, а решение агентства. Они планируют развиваться в другом направлении, хотят представлять интересы занятых актрис.

Выпрыгиваю из постели и встаю против него.

— Знаю, меня не приглашали сниматься в течение нескольких недель…

— Шестнадцать месяцев. — Рэндалл обращается к моему пупку. Он боится смотреть на БК, и усилие, с которым он себя сдерживает, смертельно для него.

— Я занята на этой дурацкой работе. Мне трудно находить время для прослушиваний, — мурлычу я.

— Это не моя проблема, — холодно отрезает Рэндалл. Он пытается завязать шнурки, но я мешаю ему.

— Хорошо, я буду чаще ходить на пробы, завяжу с работой.

— Больше проб — значит, больше отказов. — Рэндалл украдкой взглядывает на БК. Он слаб, как и все мужчины.

— Я уверена, все не так уж плохо. Посмотри, ведь с «Друзьями» почти получилось.

— Это было сто лет назад. Вытираю воображаемый пот со лба.

— Тебе не кажется, что здесь жарко?

— Послушай, ты красивая девушка с прекрасным телом. Может, пора уже отказаться от мечтаний, остепениться и выйти замуж? Иногда приходится смириться с тем, что в жизни возможно не все. Но люди и после этого живут в свое удовольствие. Просто нужно направить освободившуюся энергию на что-то другое. Мой тебе совет: не уходи с работы.