Лучшие подруги, стр. 19

Н еожиданно школа стала чужой. Ну, конечно, в буквальном смысле я не была одна. Рядом в классе сидело двадцать восемь других ребят и почти пятьсот во всей школе, и полно учителей с лаборантами, и мистер Мэггз… Но без Алисы здание показалось мне пустым и огромным. В нём будто поселилось эхо.

Когда-то, взявшись за руки, мы вошли в приёмную при кабинете директора, где нас записали в школу, и с тех пор никогда не расставались — всегда сидели за одной партой. Больно было видеть рядом с собой пустое место и одинокий стул. Скукожившись, я легла лицом на парту.

Печенюга ткнул меня в спину гигантским батончиком «Марс».

— Эй, Джемма! С чего это ты вдруг усохла? Ты что, превратилась в девочку-с-пальчик? Ну-ка, лучше откуси от моего батончика! — прошептал он.

Я обернулась и гневно уставилась на него. Глаза горели нехорошим лазерным огнём. Казалось, Печенюгу обожгло.

— Что? Что случилось? Наверное, тебе надоела Алиса? Давай я сяду рядом с тобой на её место!

— Вот ещё! Ни за что на свете! Даже если бы ты был моим лучшим другом, я никогда бы не села рядом, потому что ты меня раздавишь своим жирным телом! А теперь, когда ты мой злейший враг, я даже в одной комнате не хочу с тобой находиться! И в одной школе, на одной улице, в одном городе, в одной стране и на одной планете!

Печенюга в изумлении на меня посмотрел. Шоколадный батончик печально повис у него в руке.

— Не смей называть меня толстым! Слышишь, Джемма! Мы всегда были с тобой товарищами!

— Со вчерашнего дня всё кончено!

— Ну, я же ничего плохого вчера не сделал! — возмутился Печенюга.

— Ты нас выдал.

— Не было этого! Я просто сказал маме, как вас зовут, когда она меня спросила.

— Да, а она позвонила и наябедничала нашим мамам, и тебе это прекрасно известно. Они примчались на станцию и помешали нашему побегу. Ты всё испортил. Поэтому нечего корчить из себя оскорблённую невинность! Терпеть не могу этого выражения! Лучше заткнись, пока я не заехала ногой прямо по твоим жирным окорочкам!

— Сказал, не называй меня толстым! Что мне было делать, если мама за вас беспокоилась? Только попробуй меня стукнуть — сама получишь!

— Правильно! — воскликнула я. — Решено! Будем драться во время большой перемены.

— Я думал, что никогда не ударю девчонку, но придётся, если она стукнет меня первой.

— Ага, и я стукну тебя и во второй, и в третий, и в четвёртый раз, и буду бить и бить. Подожди — сам увидишь!

Я так разволновалась, что забыла про шёпот и чуть ли не кричала.

— Что на тебя нашло, Джемма Джэксон? — спросила наша учительница, миссис Уотсон. — Пожалуйста, убавь громкость и займись делом. Ну же, повернись и оставь Печенюгу в покое.

— С превеликим удовольствием! — пробормотала я и снова легла на парту.

Казалось, у миссис Уотсон проснулся ко мне особый интерес. Она глаз не сводила с моей парты и к концу урока подошла и уставилась в мою тетрадку. У меня перехватило дыхание. Нам нужно было написать рассказ, постаравшись употребить как можно больше прилагательных. Это такие специальные описательные слова. Я решила придумать историю про Печенюгу и не пожалеть красок. В некоторых местах получилось очень даже грубо. Скорей бы зачеркнуть оскорбительные строчки!

— Слишком поздно, Джемма! Я уже прочитала! — сказала миссис Уотсон.

Я ждала, когда она рассвирепеет, но взрыва не последовало. Она села рядом на пустой стул Алисы.

— Ничего-ничего, — мягко сказала она.

Я на неё уставилась.

— Конечно, ничего хорошего в оскорбительном наборе слов, направленных в адрес такого милого мальчика, как Печенюга, — поправила себя миссис Уотсон.

Я понятия не имела, что такое «оскорбительный набор слов», но мне показалось, это определение вполне подходит, чтобы передать краткое содержание моего рассказа про Печенюгу.

— Ничего в нём нет хорошего, — промямлила я.

— Нет, он душка. Все его любят, включая тебя. Ты же не очень на него рассердилась?

— Нет, очень!

Миссис Уотсон наклонилась ко мне и зашептала:

— У тебя плохое настроение из-за отъезда Алисы?

Я попробовала ответить. Почти ничего не получилось. Будто две руки сжали мне горло, пытаясь задушить. Защипало в глазах. Я моргнула, и вдруг по щекам прокатились две слезы.

— Ах, Джемма! — сказала миссис Уотсон.

Она нежно, точно малышку, погладила меня по спине. Я почувствовала себя отвратительной нюней, которая в присутствии других не может сдержать слёз. Наклонилась ещё ниже и чуть не сползла под парту.

— Понимаю, как сильно ты скучаешь без Алисы! — воскликнула учительница.

Она ещё раз меня погладила и отошла к своему столу.

Слово «скучаешь» абсолютно не подходило для описания моего состояния. Казалось, меня разорвали на части. Как будто я потеряла свою половинку — глаз, ухо, губу, смятенные мозги, ногу, лёгкое, почку и половину длинной-предлинной, похожей на змею кишки.

Интересно, Алиса так же переживает? По крайней мере, ей не надо одной сидеть за партой. Мчись себе в машине по автостраде в Шотландию! Ей это покажется увлекательным путешествием, почти как дорога в отпуск.

Впереди ждут новый дом, новые домашние любимцы и новая школа… и может быть, даже новая лучшая подруга.

У меня никого не было.

Я не знала, что делать во время большой перемены. Раньше я всюду ходила вместе с Алисой, не считая тех моментов, когда придумывала увлекательные проказы с Печенюгой.

Вспомнила, что вызвала Печенюгу на дуэль, и сжала кулаки. Хоть будет чем заняться! Не думаю, что он хорошо дерётся. Да и какое это имеет значение? Пусть хоть мокрое место от меня останется!

Отправилась на поиски Печенюги, но его нигде не оказалось. Сначала поискала там, где его всегда можно найти, — в очереди за булочкой. Обежала всю игровую площадку. Поискала в коридорах, надеясь, что он грызёт шоколадный батончик где-то в углу. Никаких следов. Оставалось только одно место, куда мне ходу не было.

Встала на часах рядом с мальчишеским туалетом. Ждала, скрестив руки на груди и нетерпеливо постукивая ногой. Безуспешно. Мимо проносились мальчишки и говорили разные глупости. Я им грубо и кратко отвечала. Не подумаю двинуться с места, даже если они на меня налетят.