Иллюзия пользователя. Урезание сознания в размерах, стр. 59
Сознание можно понять изнутри — но если это так, то оно является закрытой и частично лживой системой, которая провозглашает: то, что мы воспринимаем — это то, что мы ощущаем. Иллюзии показывают, что истина не может быть столь простой. Сознание можно также рассматривать и извне — но в этом случае сложно понять, каким образом огромные количества информации, предлагаемой сознанию, превращаются в последовательную и полную картину воспринимаемой реальности. Отношения между сознанием, которое мы видим изнутри и снаружи — это фундаментальная проблема.
Человеческое сознание обладает высокой степенью сложности. Это феномен значительной глубины. При создании информации значительная ее часть отсеивается. Характерная черта сознания заключается в его запутанности при низком информационном содержании.
Физик Чарльз Беннетт определяет логическую глубину через вычислительное время, которое всегда сопровождает создание чего угодно. Чем больше это время, тем больше глубина, так как глубина — это выражение массы информации, которая была отсеяна. Отсеивание информации требует времени, точно так же, как требует времени высвобождение из мраморного блока прекрасной скульптуры.
Следовательно, мы должны теперь задать вопрос: «Создание сознания также требует времени? Отсеивание большей части сенсорной информации перед восприятием тоже занимает время?»
Да, должно занимать. Так что настоящий вопрос — сколько времени. И вопрос этот весьма неотложный, так как мы получаем ощущения постоянно, и мы находимся в сознании почти все время. И если сознанию требуется время, то оно всегда должно отставать!
Весьма странное предположение: мы вообще не живем в реальном времени — мы воспринимаем мир с задержкой. Это, конечно, дает нам время отслеживать все иллюзии и решать все проблемы связывания: координировать многочисленную сенсорную информацию, которая многочисленными каналами мозга перерабатывается огромным количеством способов в один мир, одно восприятие, один объект. Но тем не менее это означает: то, что мы воспринимаем — это ложь. Потому что мы не воспринимаем тот факт, что наше сознание отстает.
Подпороговое восприятие не уменьшает проблему вычислительного времени, так как оно сообщает нам: гораздо больший объем ощущений, чем мы можем осознать, способен влиять на наше сознание в процессе конечного анализа. Если бы теория фильтра Дональда Броудбента была верна, проблема не была бы такой значительной: вопрос заключался бы только в том, чтобы отсеять всю сенсорную информацию от той небольшой части, которая попадает в наше сознание. Но вся теория подпорогового восприятия говорит нам: теория фильтра Броудбента не работает. Вся масса из миллионов бит, которые попадают в нашу голову, на самом деле перерабатывается — тем или иным способом. Фактически сознание имеет доступ к значительной части того, что мы ощущаем — когда оно снисходит до того, чтобы обратить на это внимание. Правда, это никак не сказывается на ощущениях — мы можем за мгновение изменить объект своего внимания. Таким образом, огромные количества информации перерабатываются немедленно и постоянно.
Все это должно отнимать вычислительное время у нашего внутреннего компьютера. Иначе быть не может: сознание отстает.
Единственный вопрос — на сколько. И это — довольно тревожный вопрос.
Мозг и его методы отсеивания информации пока поняты недостаточно хорошо, чтобы позволить нам найти ответ на этот вопрос. Мы пока не можем ответить на него теоретически.
Но ответ был дан другой научной традицией, нежели та, которая дает нам возможность задать этот вопрос — он известен с 1983 года. И ответ этот не менее тревожен, чем сам вопрос.
На сколько отстает сознание? На полсекунды!
Часть III. Сознание
Глава 9. Задержка в полсекунды
Вопрос, поднятый американским нейрофизиологом Бенджамином Либетом, был необычайно хорош.
Он возник на основе того, что само по себе было удивительным открытием. Его сделали немецкий нейрофизиолог Ганс Корнхубер и его ассистент Людер Дееке, который включил его результаты в свою докторскую работу. Корнхубер и Дееке применили современные методы сбора и обработки информации, чтобы изучить, как они это назвали, «биоэлектрический феномен, предшествующий спонтанным событиям в нервной системе»: связь между обычными произвольными движениями рук и электрической активностью, возникающей вокруг мозга.
В 1929 году австрийский психиатр Ханс Бергер обнаружил, что информацию о церебральной активности можно получить, разместив электроды на голове испытуемого и таким образом измеряя электрическую активность обратной стороны черепа. Этот метод — электроэнцефалография, или ЭЭГ — отслеживает альфа-волны и другие схемы работы мозга: к примеру, альфа-ритмы могут сказать, что испытуемый находится в покое.
Корнхубер и Дееке хотели увидеть, существует ли возможность изучать более определенные явления, нежели общие состояния, к примеру, сон и бодрствование. Они пытались выяснить, можно ли с помощью ЭЭГ определить, что испытуемый совершает какое-то действие.
Работа нервных клеток базируется на электричестве: состояние нервной клетки, или нейрона, определяется электрическим потенциалом на его поверхности — это разница между напряжением между внутренней частью клетки и ее окружением. Когда клетка стимулируется, ее потенциал меняется. Это изменение распространяется по клетке и по нервным соединениям к другим клеткам. Связь между нейронами носит в основном химический характер, а вот язык самого нейрона преимущественно электрический.
Но ЭЭГ — это очень грубое измерение, так как прежде чем будут зафиксированы изменения электрического поля вокруг мозга, необходимо, чтобы началась деятельность большого количества нервных клеток. И то, что измеряется, необходимо измерять через череп.
Корнхуберу и Дееке удалось добиться успеха, применяя метод сложения. Они просили испытуемых повторять простые действия — к примеру, сгибать палец — снова и снова. Затем они складывали все результаты ЭЭГ. Если в то время, когда выполнялось действие, происходило всплеск активности на ЭЭГ, сигнал усиливался, когда суммировалось много измерений. Шум, который почти полностью поглощает сигнал, при сложении большого количества событий не будет увеличиваться, так как шум носит случайный характер.
Потенциал готовности — изменение в электрическом поле вокруг мозга, которое устанавливается за секунду до действия. (по Корнхуберу и Дееке).
Эта техника позволила Корнхуберу и Дееке показать, что простое действие, к примеру, движение руки или ноги, имеет в мозгу свое предзнаменование. Мозг демонстрирует то, что они назвали «потенциалом готовности» — сдвиг электрического потенциала, который показывает, что готовится действие. Изменение электрических схем отражается на активности нервных клеток мозга, в данном случае — в так называемой вторичной моторной области церебрального кортекса.
Наличие потенциала готовности логично: мозг готовится выполнить действие, просчитывая, каким образом оно будет выполнено. Удивляет только количество затрачиваемого на это времени.
Очевидно, что потенциал готовности должен предшествовать действию, которое он подготавливает. Но не столь очевидным было то, что это приготовление займет столько времени, сколько получилось в экспериментах Корнхубера и Дееке: целую секунду. (В среднем это на самом деле 0,8 секунд, но были зафиксированы и случаи, когда эта величина составляла полторы секунды). Это долго.
Корнхубер и Дееке записывали не реакции, а действия, которые инициировались самими испытуемыми. Испытуемые сами решали, когда сгибать пальцы. Но за секунду до того, как они это делали, их мозг указывал, что они готовятся к действию.
Потенциал готовности устанавливается за секунду до действия.