Арканум, стр. 25

Лавкрафт заспешил к Кроули, удивляясь своему волнению. Очевидно, чары этого человека были сильнее, чем он ожидал. Чтобы их развеять, он попытался думать о Дювале, но тщетно.

Когда их разделяло три метра, Кроули остановился, Лавкрафт тоже.

– Довольно смело с твоей стороны явиться сюда, – произнес Кроули, не оборачиваясь.

Лавкрафт решил обойтись без церемоний.

– Нам нужна ваша помощь.

Кроули повернул голову. Черные глаза навыкате казались слишком большими для его лица. Сморщенные лягушачьи веки подрагивали от напряжения. Взгляд холодный, как у мертвеца.

– Насчет вас не знаю, а вот тебе определенно помощь нужна, – усмехнулся он.

Держа в руке шляпу, Дойл замер на середине собора Святого Патрика. Знакомый запах перенес его в детство. Он вспомнил воскресные мессы и почувствовал вину за то, что отвернулся от церкви. Но возвращения не будет до тех пор, пока церковь не изменит своего отношения к спиритизму.

Сегодня был вторник, мессу не служили. Впрочем, сейчас Дойлу это было безразлично.

– Сэр Артур! – Из ризницы справа от алтаря появился лысый священник в очках.

– Ваше высокопреосвященство. – Дойл двинулся навстречу Патрику Хейзу, новому архиепископу Нью-Йорка. – Примите поздравления.

Хейз улыбнулся:

– Спасибо. Рад встретиться с создателем моего любимого сыщика.

Они обменялись рукопожатиями.

– Спасибо, что уделили мне время, – сказал Дойл.

– Общение с вами для меня удовольствие. Чем могу быть полезен? – Хейз сдвинул круглые очки на кончик носа. – Неужели решили вернуться на путь истинный?

– Мне не хочется вас разочаровывать, ваше высокопреосвященство, но пока я не готов.

– Очень жаль. – Хейз подвел его к скамье под кафедрой. – И давайте обойдемся без титулов. Высокопреосвященство и так далее...

Они сели.

– Я пришел посоветоваться с вами, – промолвил Дойл.

– По вопросам личного характера?

– Пожалуй, религиозного. И одновременно исторического.

Хейз просиял.

– Разумеется, я готов помочь. Собираете материал для нового романа?

– В общем, да. Меня интересует отношение церкви к «Книге Еноха».

Хейз помрачнел.

– Вы имеете в виду пророка Еноха из Ветхого Завета?

– Да. По мнению некоторых... ученых, в давние времена «Книга Еноха» считалась Третьим Заветом Библии.

– Хм... заверяю вас, католическая церковь относится к этому крайне отрицательно. Время от времени дилетанты-историки заявляют об открытии каких-то античных рукописей, выдавая их за составные части Библии. Но всю подобную литературу отцы церкви отвергли много веков назад, признав апокрифами. Иными словами, в Священное Писание названная вами книга никогда не входила.

– А по какой причине?

– Ну хотя бы потому, что в различных апокрифических книгах утверждается – я говорю не только о названной вами, – что на земле до сих пор обитают диковинные мифические существа. Это, несомненно, вводит мирян в заблуждение.

– Существа, подобные Нефилиму? – уточнил Дойл.

– Нефилим, он же Голиаф, действительно упоминается в Ветхом Завете. Ну и что? Библия не только исторический документ, но и литературное произведение, там повествуется о чудесах и мифических существах, заимствованных из фольклора. Но разве возможно включать сюда материалы, подвергающие сомнению Замыслы Божьи? Разве можно указывать на ошибки Творца?

– А падение Люцифера?

– Вы предполагаете, что это произошло помимо Божьей воли? – спросил Хейз.

– Но в таком случае, почему Он так захотел? – Этот вопрос терзал не только одного Дойла.

– Да, именно, почему? – произнес Хейз, понижая голос. – А потому, что любовь возможна лишь при наличии свободы воли. Отец, властвующий над своими детьми, не позволяющий им развиваться так, как они хотят, выбирать свой собственный путь, – это не отец, а диктатор. Бог хочет, чтобы в основе наших отношений лежал не страх, а любовь. А такое возможно лишь в том случае, если Он позволит нам определять свою судьбу.

– Мой сын, Кингсли, мой старший, который погиб на Сомме...

– Я выражаю вам глубочайшие соболезнования, – промолвил Хейз.

– Спасибо. Так вот, он часто спрашивал меня, почему Бог никогда не проявляет себя. Не поддерживает верующих, не наказывает зло.

– Хороший вопрос. Я отвечаю на него так. Если бы Бог внезапно появился на Пятой авеню во всем Своем Божественном величии, мы бы упали на колени в благоговейном трепете. И моментально стали бы рабами. Разве могло бы как-то быть иначе после свершения подобного чуда? Он не может себе это позволить. Он дает нам свободу воли. Свободу выбора. Мы – Его дети, и Он, как любящий отец, позволяет нам принимать решения.

– А сатана? – спросил Дойл. – Ведь у него тоже есть последователи.

– Земля является полем битвы добра со злом. Да, у сатаны есть определенное влияние, но он не всемогущ, как Бог, который приходит к нам на помощь самым неожиданным образом.

– Ваше высокопреосвященство, – нерешительно сказал Дойл, – вы верите в ангелов?

– Конечно, верю.

– Они здесь, среди нас?

– Да.

– А кто их защищает?

Хейз усмехнулся.

– Совсем наоборот, сэр Артур. Они защищают нас.

Дойл устало прикрыл глаза.

– Ну а если они заблудились и блуждали так долго, что забыли путь домой?

– Сэр Артур, я уверен, Бог никогда бы такого не допустил.

– А если сатана узнал об этом каким-то образом и ему удалось их найти... – Голос Дойла пресекся.

– Я не понял, – произнес Хейз.

– Что, если с их помощью он решил отомстить Богу?

– У него нет такой возможности.

– А если предположить, что она появилась?

Хейз нахмурился.

– Ангелы – чистые духи, а Люцифер изгнан Богом и принадлежит материальному миру. Если допустить, что он каким-то образом оказал влияние на этих божественных существ и... – Хейз ненадолго задумался, – телесное опять взяло верх над духовным... В таком случае мы стали бы свидетелями второго падения человека, как предсказано в Апокалипсисе. Но не думаю, что подобный исход вероятен.

Дойл встал, застегнул пиджак и протянул руку архиепископу.

– Надеюсь, что вы правы. Спасибо.

– Я тоже надеюсь. – Архиепископ Хейз поднялся и пожал руку Дойлу. – Вы удовлетворены разговором?

– Вы оказали мне огромную помощь, ваше высокопреосвященство.

– Пожалуйста, обращайтесь в любое время, без всякого стеснения. Я всегда рад вас видеть.

– Еще раз большое спасибо.

Дойл не подозревал, что уже совсем скоро ему придется снова прибегнуть к помощи архиепископа.

ГЛАВА 21

Мари знала, что Антуан боится. Бусинки в его космах звякнули. Он посмотрел в зеркало заднего вида, встретился с ней взглядом и принялся обозревать неряшливые строения Бруклина, где чернокожие постепенно вытесняли ирландских поселенцев. Парни на тротуарах настороженно следили за автомобилем. Антуан надвинул цилиндр на лоб и начал перебирать пальцами косточки на тулье. Мари уже пожалела, что втянула его в опасное дело. Это в Новом Орлеане она была священной мамбо, а Нью-Йорком правил ужасный хунган Тито Белтран, выходец из Западной Африки, колдун-знахарь из племени догонов [21]. Он уже знал, что она в городе и встречи не избежать. Мари не сомневалась, что Белтран считает ее соперницей и не преминет напасть, если почувствует слабину. Дело в том, что служение культу вуду являлось для него лишь прикрытием. На самом деле он занимался весьма прибыльным бизнесом – наркотики и проституция, – и на службе у этого негодяя состояли отъявленные бандиты.

Однако Белтран контролировал часть оккультного подполья города, что сейчас для Мари было очень важно. Что бы Лавкрафт ни говорил, но видения никогда ее не обманывали. Теперь у Мари возникло ощущение, что какая-то мерзкая рука перекрывает городу доступ к духовному кислороду. Автомобиль остановился у четырехэтажного кирпичного дома с заколоченными окнами. Антуан повернулся к Мари: