Некромерон, стр. 34

Глава 9

– Здравый смысл подсказывает, – в который раз начал Зелг.

– Плюньте, милорд, – посоветовал Думгар.

– Ты думаешь?

– Уверен.

– Собственно, если ни ты, ни господин Крифиан не соглашаетесь возглавить армию, то другой кандидатуры у меня нет. Но все-таки хотелось бы услышать от него что-то внятное, толковое. Хоть план битвы, хоть наметки этого самого плана.

– А где его носит? – спросил доктор Дотт. – Любопытное существо. Пришел наниматься не кем-нибудь, но главнокомандующим, а теперь его вообще невозможно поймать на просторах вашего поместья. То он был в «Расторопных телегах», то в Виззле у кузнеца, то на кладбище. То его опять куда-то нелегкая понесла.

– Деятельный молодой человек, – ухмыльнулся голем. – Глядишь, он в одиночку организует нам вполне пристойную оборону.

– Скоро полночь, – тихо сказал Зелг.

– Да, ваша светлость.

– Вы говорили, что к сегодняшней полуночи мы ждем гостя.

– Приятно, когда тебя кто-то ждет, – послышалось из-за дверей.

Что-то произошло в этот момент во всей природе. Герцог краем глаза заметил, как пронеслась мимо окна стая летучих мышей и закружила над донжоном; тревожно заухали совы, и воем ответили им волки так близко от замка, что Зелг невольно поежился. Потянуло холодом и сыростью, а в тронный зал клубами вполз странный густой туман.

Затем он съежился, уплотнился, собрался в темную массу – и оттуда легким шагом вышел человек.

– Ну, здравствуй, мальчик, – приветливо сказал он, протягивая обе руки к да Кассару. – Иди сюда, дай я тебя как следует рассмотрю.

Герцог, словно зачарованный, подошел к ночному гостю. Тот обнял его – объятия оказались крепкими, но такими холодными, будто пришелец явился с лютой стужи, – и заулыбался.

– Красавец, настоящий красавец. Вылитый отец. Что значит – кровь. Я всегда превыше всего ценил кровь.

– Вне сомнения, – сказал Думгар.

– А, это ты, Неразрушимый! Рад видеть тебя после стольких лет, а ты не изменился. Впрочем, что тебе сделается? И где же наш старый ворчун?

– Здесь, здесь, не гляди сквозь меня, – откликнулся Дотт, и в его голосе слышалась неподдельная радость. – Может, научишь как-нибудь воплощаться в плотное тело?

– Займемся на досуге, – пообещал гость и снова обратился к Зелгу: – Ты хоть помнишь меня, мальчик?

И тот внезапной вспышкой увидел картину из далекого прошлого. Ему было тогда года три или четыре. Они с матерью жили в родовом поместье и Ренигаров, месте безлюдном и пустом. Это случилось такой же безлунной ночью: кто-то постучал в двери господского дома, и мать вздрогнула от испуга, а стражи вытащили мечи, ибо никто не слышал, чтобы стучали в ворота замка, чтобы опускали подъемный мост. Ночной пришелец незамеченным миновал двойную охрану, и это внушало опасения.

Однако странный гость оказался мил и приветлив. Зелг помнил, как настороженно встретила его Ласика да Кассар и как она отчаянно кокетничала с ним уже спустя час.

Пришелец был ослепителен, в дорогом черно-фиолетовом костюме, вооруженный только лишь кинжалом с причудливой рукоятью. От него пахло романтикой, приключениями, большой дорогой – всем, что так возбуждает воображение маленьких мальчиков. Зелг был готов смотреть на него хоть до самого утра, однако мать отправила его в спальню и запретила мешать взрослым.

Он явственно вспомнил, что гость тогда бросил на него взгляд, выражение которого герцог и сейчас не взялся бы описать или объяснить. В том взгляде было многое: печаль, нежность, боль, еще что-то невыразимое… И даже тогда, будучи несмышленым ребенком, Зелг понял, что общество матери совершенно не нужно этому удивительному человеку и что интересует его именно он, Зелг Галеас Окиралла да Кассар. И это знание преисполнило его тайной гордости, хоть и не помешало проплакать от обиды на мать добрую половину ночи.

Таинственный гость уехал до первых петухов и больше никогда не появлялся.

– Помнишь, – не спросил, а уже утвердил незнакомец. – Ну что же, ваша светлость, разрешите представиться по всей форме. Князь Мадарьяга, к вашим услугам.

– Я ждал вас, князь, – произнес Зелг. – Тогда, в Аздаке. Я ждал, что вы появитесь снова.

– Во мне не было нужды. Я мог только побеспокоить тебя, но никак не помочь. Теперь все иначе: ты взрослый, ты сам волен выбирать свою судьбу, тебе нужна дружеская поддержка – и вот я тут.

– Не худо бы выпить за встречу, – прогудел Думгар. – Специально для вас, князь, из секретных запасов…

Зелг оглядел пиршественный стол. Там в окружении разнообразных аппетитных блюд высилась диковинная бутылка в виде ощерившего зубы извивающегося дракона. Она была отлита из прозрачного голубого стекла, но жидкость в ней мерцала лиловым светом.

– Я не знал, что у нас есть такое вино, – сказал он, когда все расселись по местам. – Выпьем же, князь, за ваше здоровье.

– Э-э, нет, мальчик, – махнул рукой Мадарьяга. – Это выпью я, а ты станешь наслаждаться тонким вкусом изысканного вина. Сей же напиток людям не рекомендуется.

– Это драконья кровь, ваша светлость, – негромко пояснил Думгар. – Отрава даже для человека вашего происхождения.

И только сейчас Зелг окончательно вспомнил – это состояние походило на пробуждение после долгого и невнятного сна, – что именно потрясло его тогда, в детстве.

Был той ночью один миг, когда в свете пламени, падавшем от камина, он не увидел тени загадочного странника да и самого его увидел иным, как если бы сквозь нелепую маску проступил истинный облик. Однако решил, что ему это пригрезилось, показалось, а после и вовсе забыл, как многие другие детские воспоминания.

Но теперь Мадарьяга сидел перед ним в своем подлинном обличье, не считая необходимым притворяться кем-то иным, и снова изумленно разглядывал Зелг его круглые, почти оранжевые глаза с вертикальными зрачками ночного хищника, зеленовато-белую кожу, тонкий крючковатый нос, неожиданно яркие пунцовые губы и длинные острые клыки, которые обнажались всякий раз, когда он раскатисто смеялся незамысловатым шуткам Дотта.

– Вы ведь вампир, правда, князь? – решил он уточнить свою догадку.

– Не просто вампир, – ответил вместо Мадарьяги веселый призрак. – Он князь – не только в человеческой жизни, но и в этой своей послесмерти. Повелитель упырей, вурдалаков и всех прочих кровососов, сколько их ни есть на грешной земле.

Князь безмятежно улыбался Зелгу:

– Это не столь важно, мой мальчик. Это мишура. Главное – что я качал на руках еще твоего деда и искренне привязан к вашей семье. Вот что тебе обязательно про меня знать.

– Чудесное зрелище, – довольно молвил Мадарьяга, свешиваясь из окна под таким углом, что Зелг невольно поежился. – Нет, по-настоящему редкое и милое. Взгляни, мой мальчик.

Там, за крепостными стенами, Такангор проводил смотр войск перед тем, как представить Зелгу его вооруженные силы.

Герцог бросил короткий взгляд вниз и не смог сдержать усмешку.

– Многое видели древние стены Кассарии, – поведал Дотт. – Разные времена – разные войны, но такую армию…

– Вполне симпатичная армия, получше многих, – возразил князь. – Что-то мне подсказывает, что она произведет настоящий фурор на поле боя.

– Вот с этим я согласен, – сказал Зелг. – Фурор – именно то слово, которое я тщетно подыскивал. Немного напоминает странствующих циркачей, немного – паноптикум, самую малость – кошмарный сон, а так ничего, вполне кондиционное воинское соединение.

– О нем еще будут слагать легенды.

– Не сомневаюсь.

– И писать книги.

– Вне всяких сомнений. По психиатрии.

– И упоминать в истории войн.

– В разделе «Бывает же такое».

– Ты привередлив, малыш. И недальновиден.

– Господь с вами, князь.