Крестовый поход, стр. 26

Когда космический челнок вошел в атмосферу планеты, которой предстояло стать его новой епархией, архиепископ Танюк постарался побороть нетерпение, но с чувством невольной гордости ему было не совладать.

Сто лет назад Ангел Сен-Жюст объявил Крестовый Поход, дабы возвратить Святой Матери-Земле именно этот мир! И вот ее Возлюбленный Народ готов выполнить завет Мессии, даже если для этого придется бороться с расой отступников, к которой принадлежал сам Святой Посланник! А его, Танюка, недостойного сына простого горного инженера, Синод возвел в сан архиепископа Новейших Гебрид, чтобы он проследил за выполнением этой миссии!

Танюк скрестил пальцы. На аметист его перстня упал луч света с лампочки, освещавшей кабину челнока, и вырезанный в камне знак Святой Матери-Земли замерцал, не предвещая ничего хорошего гнусным язычникам.

Ангус МакРори старался держать голову как можно выше, глотая пыль дороги, по которой он маршировал вместе с уцелевшими защитниками Нового Лервика. Для Абердина день был довольно жаркий — почти двадцать градусов в тени, — и Ангус со своими товарищами по несчастью не первым шел этой дорогой. Проследовавшие по ней тысячи военнопленных превратили ее в полосу сплошного песка, тучи которого поднимали нелепые трехколесные мотоциклы, на которых взад и вперед сновали конвоиры.

Конечно, на вид эти мотоциклы были совершенно дурацкими, но без них фиванцы на своих коротких толстеньких ножках никогда не угнались бы даже за изможденными пленными.

Один из мотоциклов протарахтел рядом с Ангусом. Насколько тот мог понять, им управляло существо мужского пола со смуглой кожей, кое-где покрытой мелкими чешуйками, поблескивавшими почти как елочные украшения. Его темно-зеленая военная форма и бронежилет не могли скрыть угловатых очертаний панциря на плечах. На голове фиванца блестел в лучах солнца роговой щиток меньшего размера. Глаза были желтыми, как у немецкой овчарки, тупое рыло, отдаленно смахивавшее на волчью морду, заканчивалось широкими обезьяньими ноздрями, а крупные, мощные зубы явно были пригодны для того, чтобы перемалывать любую грубую пищу.

Ангус внимательно разглядывал победителей и сразу же подумал, что они похожи на павианов с Земли. Туловища у фиванцев были такого же размера, как и у людей, но казались нелепыми и неуклюжими, возвышаясь на ножках вполовину короче человеческих. Это впечатление особенно усиливали непомерно длинные руки. И все же это были не обезьяны! На Земле такие монстры вообще не водились! Суставы конечностей у них с одинаковой легкостью гнулись в обе стороны, а лодыжки находились прямо по центру ступней, широких, как снегоступы. Руки были четырехпалыми, причем большой палец располагался не внутри, а снаружи.

Они как клоуны неуклюже переваливались с боку на бок в боевом снаряжении, похожем на устаревшее снаряжение космического десанта ВКФ Земной Федерации, — причем Ангус подозревал, что оно хуже даже того, что было у военизированных подразделений миротворческого корпуса, — но за их спиной стояли космические корабли и ядерные боеголовки. Этого оказалось достаточно, чтобы подавить хилую оборону Новых Гебрид за каких-то восемнадцать часов. А когда фиванцы начали быстро сгонять пленных в колонны пинками и зуботычинами, Ангусу стало не до смеха.

Офицеров и обоих полковых капелланов куда-то увели, еще до того как остальных пленных перевезли на континент, а старшину Макинтоша застрелили два дня назад, когда он напал на конвоира. Мимо них как раз маршировала колонна штатских, разбитая на три группы — мужчин, женщин и детей, которые, заливаясь слезами, столкнули труп здоровяка старшины в канаву. После гибели Макинтоша Ангус остался старшим по званию среди уцелевших унтер-офицеров и старался подбодрить себя, думая, что должен подавать пример стойкости остальным.

В отличие от гражданских лиц военнопленных не стали делить по половому признаку. Ангус не знал, хорошо это или плохо, но говорил, что если бы их собирались прикончить, это могли бы сделать и на Новом Лервике, а не везти за тридевять земель на континент.

Он посмотрел глазами в затылок шагавшей перед ним Кэтрин МакДагал и попробовал убедить себя в том, что не ошибается в намерениях инопланетян.

— Добро пожаловать, Ваше Преосвященство! — Отец Ваман склонился перед архиепископом, чтобы запечатлеть поцелуй на его перстне.

— Благодарю вас, Святой Отец! Однако не будем тратить время на церемонии! Нам предстоит сделать еще очень много во славу Святой Матери-Земли!

— Мы уже начали, Ваше Преосвященство! Не соблаговолите ли ознакомиться с моим рапортом?..

— Будет достаточно, если вы вкратце изложите его содержание. — Танюк жестом предложил священнику сесть на стул и, комфортно устроившись за письменным столом, приготовился слушать.

— Как прикажете, Ваше Преосвященство! Предводители еретиков уже казнены! — Ваман раздраженно поморщился. Его неприятно поразили ошеломленно-непонимающие лица священнослужителей и членов правительства язычников, которых выстроили у стенки, чтобы расстрелять. Военные отнеслись к своей казни намного спокойнее!

— Ясное дело! — с легким нетерпением сказал Танюк. — А что остальные?

— Нам нужно время, Ваше Преосвященство. Язычники в основном проживают не в больших городах, а в разбросанных по всей планете городках и поселках. Почти половина населения живет небольшими группами на собственных фермах, а также в отдельных хозяйствах, где они занимаются разведением морепродуктов. Но мы уже приступили к работе! Например, согласно вашему приказу мы собрали в одно место всех детей.

— Замечательно! Если мы займемся ими в нежном возрасте, нам, возможно, удастся выбить из них отцовскую ересь.

— Очень метко подмечено, Ваше Преосвященство! Инквизиторы уже организовали первые лагеря для перевоспитания. С вашего позволения, я приказал отцу Шамару начать с пленных военнослужащих.

— Да? — Танюк удивленно потер себе морду. — А почему?

— Полагаю, что самые закоренелые еретики именно они. Боюсь, что обратить в истинную веру удастся лишь немногих, но, занимаясь ими, мы узнаем много такого, что пригодится нам в работе со штатскими. А если уж отдавать на заклание паршивых овец, так пусть это будут военные.