Лабиринт теней, стр. 71
Первоначальное радостное удивление Варо и его друзей мгновенно сменилось ужасом, когда, обернувшись, они увидели человека-ножа в синих одеждах, стоящего подле самой стены света снаружи. Вокруг его фигуры явственно проглядывало фиолетовое мерцание, а на груди висела тяжелая металлическая подвеска в форме треугольника, обращенного вершиной вниз. Тень зарычала, изготовившись к прыжку, а Варо мгновенно выхватил из ножен меч. Бростек тоже схватился за оружие и ринулся на врага. Однако тот не обращал на них никакого внимания, его лиловые глаза устремлены были на Кередина.
— Это всего лишь призрак! — с трудом проговорил бывший волшебник. — Вы не сможете причинить ему вреда…
Варо и Бростек оцепенели, не сводя глаз с неподвижного человека-ножа.
— Как ты наблюдателен, — язвительно произнес черный колдун.
Хотя происходящее явно его забавляло, взгляд был холоден и злобен.
— Похоже, я недооценил тебя. Вот уж никак не ожидал, что волшебник-недоучка сможет зайти так далеко!
— О, я только начал! — хрипло и презрительно выговорил Кередин.
— Да полно! — снисходительно улыбнулся колдун. — Подумаешь, кучка жалких сорняков, да еще защищенная стеной огня! Одумайся! Ты ни на что путное не способен!
— Неверн вновь расцветет! — прошептал непокорный Кередин. — Магический ключ все еще существует. И тебе не удастся его погубить!
— Даже будь это так, — высокомерно заявил человек-нож, — тебе пришлось бы уничтожить защитную стену. А стоит сделать это — и ты, и твои дружки окажетесь у меня в руках! Вы и глазом не моргнете, как…
— Мы готовы заплатить такую цену!
— Но ведь мы с тобой братья! — вскричал колдун. — Ты же мечтал о том же, о чем и я!
— Нет! Никогда! — яростно оскалился Кередин. — И в мыслях не держал обратить дивное место в гниющую пустыню! Я не причастен к этому! И не желаю тебя знать!
— Но в моей власти сделать тебя богом! — продолжал искушать его черный колдун. — Я же вижу, какую боль причиняет тебе даже столь ничтожное усилие, а вместе мы могли бы… Да что там, неужто ты сам не видишь, что мы стали бы всесильны?!
Варо и Бростек горели желанием предостеречь друга, укрепить его решимость выстоять против искусителя, но понимали, что Кередин должен справиться с этим сам, только сам. Однако страхи их оказались напрасными. Кередин хранил верность.
— Ты попусту сотрясаешь воздух! — бросил он в лицо человеку-ножу. — Неверн будет жить!
— Тогда умрешь ты! — угрожающе воскликнул колдун.
— С радостью! — И вдруг из последних сил Кередин швырнул подвеску Бростеку. — Теперь дело за тобой…
Черный маг злобно зарычал, а световая стена стала медленно таять. Бростек поймал подвеску и тотчас же ощутил, как по жилам его пробежал огонь. Ничего подобного он никогда прежде не испытывал!
— Спасибо тебе, Магара! — закричал вдруг Кередин, поразив всех.
Теперь он стоял, выпрямившись во весь рост, страшная тяжесть уже не давила на его плечи.
В руке черного колдуна матово блеснул нож. Преграды между противниками более не существовало. Взмах руки — и оружие, мерцая лиловым пламенем, летит в цель. Варо рванулся вперед, пытаясь мечом преградить путь смертоносному ножу, хотя реакция его была мгновенной, призрачный кинжал прошел сквозь сталь, словно сквозь масло. Кередин же даже не попытался увернуться, нож угодил прямо ему в грудь. И призрачный этот нож сделал свое дело. Рубашка Кередина окрасилась алой кровью, а бесчисленные искры, плясавшие вокруг его тела, устремились вдруг прямо к Бростеку. Тотчас же они разгорелись ярким белым пламенем, объявшим и Бростека, и Тень. В тот же самый миг исчез Варо. Мгновение спустя все появились вновь, но совершенно преображенные. Теперь вокруг Бростека и Тени мерцало белое пламя, а Варо… Нет, это был уже не Варо, а черная дыра в форме человеческого тела, не отражающая и не излучающая ни капли света. Все трое ринулись на врага, но черный колдун мгновенно исчез, а следом, не успев ничего понять, бесследно исчезли люди и волчица.
Кередин упал на землю, прямо на яркий желтый ковер из молодых одуванчиков. С лица его исчезла гримаса боли. Он улыбался. Все вокруг него пришло в движение — и хотя взор волшебника уже туманился, он успел увидеть воскрешение сада. Уже ничто не могло этому помешать, Кередин знал это. Магический ключ восстанавливался теперь сам собой.
Вновь повсюду зеленела трава. Буйно распускались цветы, оживали деревья, на ветвях которых появлялись сразу и бутоны, и плоды. Яркие, словно драгоценные камушки, насекомые устремились к цветам за сладким нектаром, птицы перелетали с места на место, заливаясь трелями, в кристальных ручьях плескалась рыба… Возвратились и звери. Тут царствовали одновременно все четыре времени года, соперничающие друг с другом красотой. Неверн вновь жил!
Кередин увидел все это и понял, что жил именно ради этого сладостного мига. Мечта его стала явью. За миг до того, как сердце его перестало биться, ему почудилось лицо Мэтти — она лучезарно улыбалась. И он, счастливый, раскрыл ей объятия…
Глава 42
В тот самый миг, когда в Неверне воскресла древняя магия, далеко на юге два человека пробудились от долгого сна. Слэтон и Роган открыли глаза. Они поглядели сперва друг на друга, а затем на ошалевшего от радости Росса.
— Где мы? — спросил Роган у брата. А снаружи, за дверью, кто-то наигрывал на лютне сладостную и волшебную мелодию…
Хьюитт не верил своим глазам. После того как рассеялся туман и Селия покинула его, некоторое время ничего не происходило. Он напряженно вглядывался в даль, ожидая неизвестно чего. Музыканту казалось, будто минул целый век. Но вот в самом центре черной долины ему почудились сполохи пламени, и вскоре, к величайшей своей радости, он увидел изумрудное мерцание свежей зелени. Вскоре среди ширящегося зеленого моря он заметил розовые, желтые, красные, синие пятна — сад вновь радовал многоцветьем жизни, зародившейся в самом его сердце и неудержимо распространявшейся от края до края. А пораженный Хьюитт только и мог, что, раскрыв рот, глядеть на это чудо…
Тут он вспомнил про панно и быстро развернул ткань. Изображение менялось прямо на глазах! Вначале в самом центре возникло необычной формы желтое пятно, которое стремительно увеличивалось… Крошечные стежки, словно неведомые насекомые, ползли по ткани сами собой — и вскоре вышивка уже вновь поражала прежней своей дивной красой. Хьюитт то и дело вертел головой, глядя то на Неверн, то на панно, и никак не мог взять в толк, магический ли ключ воскрешает сад или наоборот…
Все вернулось на прежние места. Затмения исчезли, и теперь три квадрата освещены были ярким солнцем, а один — дивной луной, отражавшейся в озере. Девочка, женщина и старуха возвратились на панно, вновь спокойные и безмятежные.
Только радуга все еще представляла собой странное зрелище — над садом красовались две дуги, разделенные полоской яркой небесной лазури.
Когда панно наконец перестало изменяться, Хьюитт взглянул на сад и увидел, что тот тоже воскрес во всем своем великолепии. Но, хотя ничего более прекрасного музыкант за всю свою жизнь не видывал, он знал, что не может войти в него. И песню, которая зазвучала вдруг в его сердце, он никогда не сумел бы сыграть, но наслаждался этой волшебной мелодией…
Селия тихонько шла по благоухающим садам и буйным лугам Неверна, что-то вполголоса напевая. Но вот она набрела на распростертое тело, вокруг которого светились маленькие солнышки одуванчиков. Грудь человека оставалась неподвижной, и Селия поняла, что он мертв, хотя нигде не разглядела раны. Женщина решила, что сердце просто остановилось у него в груди. Лицо умершего было спокойно и безмятежно.
Селия огляделась, потом направилась прямо к розовому кусту, а возвратившись, положила на грудь умершего дивную белую розу.
— Чудесно… — задумчиво проговорила она и пошла своей дорогой.