Лабиринт теней, стр. 36
За книгами по истории последовали тома сказаний и легенд. Там упоминаний о Неверне оказалось множество. Говорилось в основном о целительной силе этой земли и о даре вечной жизни, коего удостаивался тот, кто входил в сад и вкушал от его плодов. Превозносилась до небес и непревзойденная красота дивного сада, способная растопить даже каменное сердце. Некоторые сказки, похоже, имели под собой какую-то основу, другие были чистейшим вымыслом, но Магара и в них отыскала кое-что небесполезное. В сказках настойчиво повторялось, что пройти в сердце сада может лишь человек невинный и чистый сердцем. Магаре невольно вспомнилась история о Лабиринте Теней. Красной нитью проходила и другая мысль: мир неуязвим для злых сил, «покуда свет дневного светила озаряет благословенный Неверн». Так, значит, если ныне сад окутан вечным туманом, затмевающим солнце (опять, опять затмение!), это очень дурное предзнаменование. Пусть это были всего лишь сказки, но сердце Магары заныло пуще прежнего.
Давно уже пробило полночь. Поместье окутала непроницаемая, кромешная тьма. Весь Аренгард давным-давно спал.
— Думаю, это все, — простонал Стед, кладя перед нею на стол последний увесистый том. — Ну как, нашла что-нибудь новенькое?
Магара постоянно держала старика в курсе своих изысканий.
— Нет, одни повторы, — разочарованно отвечала она.
— И никаких потрясающих озарений?
— Где там…
— Обычное дело, — констатировал старик. — Просто тебе надо поспать, девочка.
И он мешком рухнул на стул.
— Да и тебе не мешало бы.
Стед кивнул.
— Спасибо, — благодарно улыбнулась Магара. — То, что я нашла, лишь укрепило мою решимость отправиться туда.
— Будь осторожна, девочка. — В усталых глазах старика промелькнуло беспокойство. — Я в некотором роде тут замешан, так что…
— Я буду очень осторожна, — пообещала Магара.
— Тогда ступай спать!
— Погоди, вот еще что. — И Магара достала из-за ворота рубашки свою озерную находку. — Это тебе ни о чем не говорит?
Стед, прищурившись, уставился на подвеску.
— Очень симпатичная, — похвалил он.
— Форма, форма! — настаивала Магара. — Она ничего для тебя не значит?
— Хм-м-м… Пожалуй, да. Точно! Такой знак употребляли некоторые маги, это символ света, если не ошибаюсь.
— Света?!
— Да. Но это все, что мне на сей счет известно, — вздохнул старик. — А где ты его отыскала? В брюхе у рыбы?
— Почти что так.
Они одновременно встали — и вдруг обнялись.
— Я не могу тебя поцеловать, — сказала Магара, указывая на свою бороду.
И оба они заговорщически улыбнулись друг другу.
Вокруг было тихо, и Магара без приключений добралась до их с Хьюиттом покоев. Заметив, что сквозь щель под дверью пробивается свет, она насторожилась и расслышала два приглушенных голоса и шорох: кто-то шептался, вздыхал, ворочался…
«Похоже, Хьюитт имел счастье приглянуться душечке Вэйл куда больше, чем я думала!»
И Магара бесшумно удалилась, слишком усталая даже для того, чтобы возмутиться. Спустившись в конюшню, она ощупью отыскала пустое стойло и как подкошенная рухнула на ароматную охапку сена.
Глава 20
Магара проснулась рано. Разбудили ее конюхи, уже вовсю хлопотавшие в стойлах. Все тело у нее ломило, к тому же она продрогла до костей, потому с радостью последовала совету парней отправиться прямиком на кухню и позавтракать. Там она быстро согрелась и насытилась, хотя и упрочила свою репутацию жуткой буки, за все время завтрака не проронив ни слова. Хьюитт припозднился, зато источал улыбки налево и направо и был сама любезность. К величайшему неудовольствию Магары, которой не терпелось тронуться в путь, он плотно и обстоятельно поел, а потом неторопливо отправился собираться.
— Ну, как успехи? — спросил он, когда они выехали из ворот.
— Неважные.
— Но мы все равно едем в Неверн?
— Да, конечно.
Магаре не хотелось развивать эту тему, но Хьюитт, похоже, совершенно удовлетворился ее односложным ответом.
— Этот Буллен — надутый боров! — радостно объявил он. — Рта не закрывал, пока я играл. Однако деньжат у него куры не клюют. Погляди, чем он в меня швырнул! — Хьюитт показал большую серебряную монету. — Кстати, при нем цепной волшебник…
Магара молчала, с отвращением слушая его оживленную трескотню.
— С тобой все в порядке? — озабоченно спросил он.
Тут Магара взорвалась.
— Да я почти ночь напролет провела без сна! — заорала она. — А потом по твоей милости прикорнула в конюшне на соломе! Те жалкие крохи, которые перепали мне в библиотеке, — это сплошная головная боль! Мне нестерпимо больно было покидать Аренгард вот так, словно воровке, и не терпится вот эту гадость с себя содрать! — Она вцепилась в свою бороду. — Если же не считать всего этого, то я в полном порядке.
— Сожалею, что спросил, — упавшим голосом пробормотал Хьюитт.
Некоторое время они ехали молча.
— Прости, что накричала на тебя, — миролюбиво сказала Магара чуть погодя. — В том, что у меня каша в голове, ты нисколько не виноват. Давай-ка найдем какой-нибудь водоем. Неподалеку должна быть речушка.
Память не подвела Магару, и вскоре они въехали в рощицу, окаймлявшую широкий ручей. Магаре довольно долго пришлось сражаться с бородой — отодрать от лица присохшее тесто оказалось делом нелегким да к тому же очень болезненным. Настроение Магары от этого нисколько не улучшилось, хотя девушка несказанно рада была снова стать самой собой. Потом она с наслаждением переоделась. Хьюитт деликатно повернулся к ней спиной.
— Ночью ты не был столь галантен, — поддразнила его девушка. — А что было бы, если б я вошла и застукала вас?
— Мы нисколько бы не возражали.
— Ах ты, паскудник! Да я бы все равно не уснула — вы так отвратительно шумели…
— Сожалею, что тебе пришлось спать на конюшне, — сказал Хьюитт с глубоким раскаянием.
— Ничего, там было довольно сносно, — сказала Магара, завершившая перевоплощение. — Пора двигаться.
Они неторопливо поехали на север.
— Ну как, дело того стоило? — некоторое время спустя спросил Хьюитт. — Я имею в виду, стоило тебе заезжать домой?
Магара хорошо подумала, прежде чем ответить.
— В общем и целом — да, — ответила она. — Я утвердилась во мнении относительно некоторых вопросов, хотя и не узнала ничего нового. Но я никогда в жизни больше так не поступлю! Это ужасно…
— С кем поведешься, от того и наберешься, — вздохнул Хьюитт.
— Особенно от осла, хитрого, словно лис, и пиликающего на скрипочке, как полоумный сверчок, — отчетливо произнесла Магара.
— От кого-о-о?!
Магара с наслаждением повторила свою тираду, а затем, смеясь, все растолковала Хьюитту.
— Да, некоторые люди начисто лишены вкуса, — вздохнул музыкант.
Они перекусили на свежем воздухе, с наслаждением поглощая яства, заботливо прихваченные Хьюиттом в Аренгарде.
— Ума не приложу, какой добрый гений снабдил нас такой амброзией? — с невинным видом сказала Магара.
— Даже от ослов в хозяйстве бывает польза! — захохотал Хьюитт.
В сумерках они подъехали к одинокой ферме. Изможденная крестьянка рада была за несколько монет покормить их незамысловатым ужином и уложить спать в мансарде. Под игом Картеля фермерам жилось несладко. Путешественники удовлетворились одним матрасом на двоих — они настолько вымотались, что ни о чем, кроме сна, и думать не могли. Впрочем, как правдиво заметил Хьюитт еще в Тревайне, на уме у него относительно Магары не было «ничего подобного».
Рано утром они тронулись в путь, воодушевленные тем, что гора Свистунья была уже совсем близко.
Гора показалась вдали еще до полудня. Даже издали она выглядела весьма неприветливой. Здешние земли, в большинстве своем плодородные, сейчас вовсю зеленели, а гора Свистунья оставалась голой и серой. Подъехав ближе, путники увидели, что трава тут вся иссохла и покрылась ржавыми пятнами, даже папоротник и вереск казались какими-то неживыми.