Дорога славы, стр. 31

— Капитан и экипаж приняли решение атаковать пассажирский лайнер. Чтобы не допустить военного преступления …года младший навигатор корабля сквозной атаки «Щука» принял решение увести корабль в слепой прыжок и заблокировать системы управления, — наступила долгая пауза, но никто не потянулся к перемотке, чтобы поторопить пустоту. Наконец снова раздался голос неизвестного им лейтенанта. Теперь он слегка дрожал, но в нём по-прежнему звучала уверенность. — Осталось недолго. Ещё два часа, и прыжок станет необратимым. Кислорода в рубке — на полчаса. Если кто-нибудь услышит мои слова, прошу, передайте. Я остался верен чести флота и присяге до конца. Прощайте, — запись завершилась. А те, кто находился в кают-компании, один за другим снимали фуражки и вставали, отдавая герою дань памяти.

После минуты молчания Диего произнёс:

— Ну что же. Экипаж, слушай мой приказ. Будим всех. Реактор глубинника в норме, запасов рабочего тела на дозаправку хватит с избытком. Попробуем скомпенсировать провалы с его помощью.

— Риск перегрузить реактор остаётся, хотя теперь он будет и меньше, — подал голос Станислав. Не выражая протест, просто в силу многолетней привычки — всё взвешивать и рассчитывать заранее.

— Возможно, — согласился капитан. — Но даже если бы системы «Щуки» запустить не удалось — я всё равно поступил бы так же. Потому что иначе, — он положил ладонь на кристалл с записью, — мы перестанем быть людьми.

История двенадцатая. Дорога славы

Сегодня в системе жёлтой звезды, так похожей на Солнце, царила непривычная тишина: не работал ни один завод и ни одна шахта, не крутились вокруг орбитальных станций шустрыми трудолюбивыми пчёлами погрузчики, торопясь разгрузить или загрузить сухогруз, пришедший к грузовому терминалу вне графика. Не сновали стаями ленивых китов баржи и пассажирские лайнеры, спеша отвести грузы и пассажиров в центральный мир или на одну из баз или космических посёлков. По телевидению развлекательные программы и фильмы сменились кадрами хроники и траурной музыкой. А родители вели детей, которые в этот год отметили свой десятый день рождения, в Центральный музей Истории: сегодня эти мальчики и девочки должны услышать, как их прадеды оказались возле ласкового и тёплого света Соболя.

Маленьких гостей встречала миловидная девушка-экскурсовод: сегодня именно ей досталась самая почётная и самая трудная миссия. Рассказать о Начале. Дождавшись, пока огромный зал, полный детских голосов, шума и возни притихнет, она приглушила свет, оставив лишь лампы рядом с собой, включила экран и негромко начала: «Здравствуйте. Сегодня я хочу рассказать вам…»

…Любой военный знает: если начальство внезапно вызывает к себе или собирает внеплановое совещание — это к неприятностям. Благодарности или награды могут подождать, а вот плохие новости никогда. Поэтому офицеры четвёртого имперского флота ждали своего командующего с беспокойством, негромко переговариваясь друг с другом: всех волновала битва за столицу. Но флот двигался скрытно, прямая связь с домом была лишь у адмирала Рота — а тот сообщал подчинённым исключительно то, что считал необходимым.

Месяц назад стало ясно, что война неизбежно докатится до столицы — и командующий обороной вместе с императором решили эвакуировать как можно больше гражданских. Если сражение удастся выиграть, все вернутся. Если же войска, обороняющие последний рубеж, проиграют, то транспорты сумеют затеряться в неисследованных районах космоса, чтобы построить жизнь на новом месте. Своей волей и желанием, а не под пятой оккупантов. Да и солдаты будут сражаться, зная, что их семьи в безопасности и не погибнут от случайного обстрела или бомбёжки… Четвёртый же флот ушел вместе беженцами для защиты конвоя. Хотя каждый из его матросов и офицеров всей душой желал остаться там, возле дома — где решалась судьба их родины.

В конференц-зал вошёл адмирал Рот. Сухой, невысокий седой старик, полководец, про которого всегда говорили, что он первый после Бога и для которого не существует невозможного. Но сейчас старый адмирал впервые никак не мог найти слова, чтобы рассказать новость, которую узнал сегодня утром. Он окинул взглядом сидящих перед ним офицеров: с ними он прошёл не одно сражение, многих знал ещё до войны. Встав во главе стола, адмирал почему-то расстегнул верхнюю пуговицу кителя и только потом заговорил:

«Господа офицеры, — слова не шли, поэтому Рот умолк. — Друзья мои, — с дрожью в голосе продолжил адмирал. Все посмотрели на командира в немом изумлении: чтобы адмирал, который даже в самые тяжелые минуты всегда воплощал спокойствие и Устав — вдруг сказал своему штабу „друзья мои“! Видно, произошло что-то экстраординарное. Наконец, командующий справился с собой и сумел сказать. — Столица пала».

— Империя жива, пока жив хоть кто-то из нас! — нарушая субординацию, горячо крикнул командир истребителей, и его обгорелое лицо исказила гримаса. — Пусть они погибли! Мы — живы!

— Альянс, похоже, думает также, — взяв себя в руки, уже привычным невозмутимым тоном ответил адмирал. — Имперское гражданство объявлено преступлением, карающимся смертной казнью. Думаю, всем ясно, что это значит для нас.

Понимали все. Вчера один из эсминцев арьергарда засёк преследователей и сказанное Ротом означало, что только их эскадрой Альянс теперь не ограничится. Сидящие за столом заволновались, нервно переглядываясь. Адмирал тем временем высветил над штабным столом карту сектора.

— Итак, господа офицеры. Мы должны любой ценой вывести конвой из-под удара. Если задержим преследователей вот здесь хотя бы на время одного скачка, — он увеличил окрестности одного из красных карликов и подсветил астероидное поле, — и выбьем при этом хотя бы половину «кораблей поиска следа», у транспортов будет шанс. Дальше идет прыжковый веер, и они сумеют скрыться.

По мере того, как командующий объяснял диспозицию будущего боя, лица офицеров светлели — те, кого они поклялись защищать, останутся живы! Штаб лихорадочно начал разрабатывать детали операции: последний заслон Империи спешно готовился к своему главному бою.

Флот Альянса появился рядом с Саламином через несколько часов после того, как последний из кораблей погибшей Империи покинул окрестности тусклой остывающей звезды. Спешить некуда, ещё несколько дней — и они догонят противника, навязав ему последнее сражение войны. Старик Рот всегда считался непобедимым, вот только сегодня гранд-адмирал Хайтэк в результате не сомневался, у его флота преимущество по тоннажу ударной группировки почти в два с половиной раза. И будьте уж уверены, гранд-адмирал постарается, чтобы героя-победителя потом не забыли! В полутьме командного зала флагмана мерцали карты и негромко звучали доклады операторов. Но Хайтэк слушал их, не вдумываясь в содержание: в мыслях он уже примерял на себя регалии Прокуратора. Внезапно зазвучал зуммер тревоги.

— Флот противника — север три часа! — один за другим посыпались доклады.

— Модуль скорости — пятнадцать запятая три.

— Предположительная развертка атаки — через семь минут!

Мечты о прокураторской цепи и наградах были отброшены в сторону. Рот — слишком серьёзный противник, так что пока расслабляться не стоит. Впрочем, и Хайтэк не новичок в подобных играх, и на его счету немало побед и выигранных сражений. Оценив ситуацию, гранд-адмирал быстро начал отдавать приказы.

С другой стороны приказов не было — каждый знал свою задачу заранее. Лишь перед самым началом Рот передал всем короткое напутствие: «Помните, нужно всего пятьдесят минут! И улыбнётся нам удача!»

Корабли ринулись навстречу друг другу. Имперцы не стали формировать привычный конус: вместо этого в центре их боевого порядка выстроились лёгкие корабли, а линкоры заняли позицию на флангах. Получив преимущество в ширине линии фронта, они стали охватывать с флангов контратакующую группировку противника. Но и Хайтэк угрозу оценил. Он, конечно, никогда не слышал про Ганнибала и Канны [10], но приём понять сумел — и в сторону имперского флота тут же начала движение вторая половина линкоров. Расчёт был прост: когда Рот закончит окружение, по нему ударят свежие силы. Легкие корабли врага ничего сделать не смогут, а основные силы имперцев будут сжаты, словно клещами, бронированными тушами тяжёлых судов Альянса.