Дорога славы, стр. 11

Погружённый в свои мысли, он не заметил, как сошёл с крыльца и направился куда-то в сторону стоянки автобусов. Ночной воздух внезапно взбодрил своей свежестью, к тому же подул лёгкий ветер — и Серж словно растворился в окружающем мире. Хотелось идти и идти, не останавливаясь. До города, а может, и дальше — к самой границе облаков, что толстым ватным одеялом окутывали подножие плато, на котором располагались космопорт и столица.

От раздумий отвлёк коммивояжёр, принявший иномирянина за богатого туриста. И потому настойчиво предлагавший «экстремальный тур по страшной сельве Альбии, где человек легко может затеряться и погибнуть». Бывший военный только вежливо покачал головой и отказался: за время службы в Легионе он повидал немало по-настоящему кошмарных планет, да и после отдал дань экстремальному туризму — пока ему не надоел фальшивый суррогат для пресыщенных бездельников. А здешние джунгли по его меркам вполне тихое и спокойное место. Конечно, неопытный горожанин в них пропадет, но любой знакомый с лесом не по голофильмам сможет устроиться в здешних «страшных лесах» вполне комфортно. Вот только зачем? Не для того он проделал столь долгий путь, ему нужно иное.

И нет власти не от Бога. И жалки те люди, что пытаются подменить собой власть Твою и слово Твоё. Ибо Слово, что было в начале всего — Закон. Ибо сказано было узнавшим Тебя и познавшим мудрость Твою: как раб подчиняется закону в доме господина своего, так и человек должен подчиниться закону Твоему. Только так с помощью Твоей сможем мы понять и простить, чтобы не отвечать обидой за обиду, чтобы не приумножать страдания мира Твоего. Слаб человек и грешен, только волей Твоей соблюдает он благие заповеди и порядок — даже если алчет поступить иначе к выгоде своей и к греху своему…

Зазвучал колокол, зовущий к молитве, и фигуры в рясах, до этого неторопливо двигавшиеся вдоль грядок, стали разгибаться и разминать затёкшие спину и ноги. Нудное и кропотливое занятие, но стоит зазеваться, пропустить хоть пару побегов красного вьюна — и большую часть урожая овощей можно считать погибшей. Пока выкорчуешь пустившегося в рост пришельца, хищная травка испортит половину огорода. Потому-то и монахи, и послушники, и даже живущие при монастыре миряне в эти месяцы тщательнейшим образом проверяли посадки каждый день.

«Сколько я здесь? — подумал Серж, неторопливо идя вслед за остальными. — Два с половиной… нет, уже три года». Три года назад пришёл он, неприкаянный и исстрадавшийся, в обитель «Десяти тысяч мучеников». Или, как говорили жители соседнего городка, в монастырь «опалённых»… Но ведь и правда все здешние обитатели обожжены … или, скорее, сожжены войной, как и Серж. Три года он здесь, сначала мирянином при монастыре, а потом послушником. Пытается искупить грехи прошлой жизни. Господь принял раскаяние и простил его, страшные сны перестали возвращаться. А недавно отец настоятель благословил готовиться к постригу, чтобы смог новый брат все отпущенные ему дни посвятить смирению и трудам праведным…

Внезапно на дороге к монастырю послышался рёв грузовика, за ним второго, третьего… «Целая колонна! Они что, всем городом куда-то собрались? Быть такого не может», — удивился Серж. Такое же изумление было и на лицах остальной братии: тяжёлые грузовики в здешних краях были редкостью. Причудливая природа наградила Альбию множеством огромных столовых гор [4], на которых и жили люди. А у подножия исполинских глыб за непроницаемым облачным слоем кипела своей дикой жизнью сельва. Прокладывать дороги в джунглях сложно, да к этому и не стремились: слишком разными были общины православных, мусульман, католиков, неоапостолов, поклонников преподобного Хаббарда, просто колонистов и многих других… Каждая жила на своей одной или нескольких горах, сообщаясь, при необходимости, друг с другом и с космопортом огромными грузовыми дирижаблями — благо кустарники основной экспортной культуры, радужного кофе, с избытком поставляли гелий. Такими же дирижаблями, только поменьше, пользовались, если надо было переместить крупный груз, и внутри поселения. А в остальном семьи колонистов или ходили пешком, или пользовались небольшими двух- или четырёхместными машинами.

Снова зазвучал колокол, только теперь он звал всех не в церковь, а на монастырский двор. Где вошедших ждало ещё более удивительное, но при этом тревожное зрелище: возле гусеничного транспортёра, гружёного зелёными ящиками военного снаряжения, стояли незнакомый Сержу пожилой майор и глава местной общины Андрей — оба с короткоствольными автоматами на плече. Зачем?! Альбия, хоть официально и считалась фронтиром — была исключительно тихим местом. Оружие, наверное, водилось только на обязательной для каждого мира имперской базе, да на складе армейского имущества рядом со здешним городком. Этот же склад служил и тренировочной школой для мальчишек-новобранцев, которые готовились к отправке в военное училище одного из центральных миров. Но таких, насколько знал Серж, сейчас насчитывалось всего два десятка человек — слишком мирной планетой была Альбия.

Убедившись, что собрались все, и получив разрешение от отца настоятеля, заговорил военный:

— Сегодня ночью секта Истинного Пути преподобного Хаббарда подняла мятеж, объявив о выходе Альбии из состава Империи. И о построении грядущего рая просвещённого разума…

— А как же гарнизон? А имперский флот? — ошеломлённо спросил настоятель.

— А нет у нас больше ни гарнизона, ни флота, — вдруг зло ответил Андрей. Его худощавое лицо исказила гримаса. — Дорогие заумные системы нападения и защиты — на всех хватило одного предателя, на десять минут отключившего наблюдение, да грузовика с булыжниками, брошенного с орбиты.

— Флот тоже не придёт, — тихим виноватым голосом добавил майор. — Я не знаю, сколько маяков им удалось уничтожить, но ближние не отвечают. А без них в здешнем облаке идти только на досвете — это год в самом лучшем случае, если уцелела хотя бы часть навигационной сети…

— В столице уже горят костры с несогласными, — устало произнёс Андрей, — а нас, тех, кто умеет воевать — всего девять. Это вместе с офицерами. Через три часа мятежники будут здесь… Людям же, чтобы уйти в сельву, надо хотя бы часов двенадцать… — на лице Андрея вдруг проступила смертная тоска, и он замолк. Но через несколько секунд, собравшись с духом, заговорил дальше: медленно, словно проталкивая каждое слово. — Я никогда никого не просил… Я знаю, что прошу от вас слишком многого… Я знаю, что прошу, наверное, невозможного… Но вдевятером мы не удержим дорогу.

Прости раба Твоего, что не последует слову Твоему и не соблюдает закон Твой, за то, что нарушу заповеди Твои. Грешен я, Господи, но не могу поступить иначе!

И вместе с остальными я шагнул к грузовику с оружием.

История шестая. Билет в рай

Ремешок босоножки лопнул, и подошва осталась лежать на полу прихожей. «Чё-ё-ё-ёрт, какая я невезучая, — вздохнула девушка. — А у меня ещё столько на сегодня дел запланировано…»

— Знаем мы твои дела, — поддела её подруга, — рыжие и с физического.

— Ну и что? — с гордым видом ответила Мила. — Завидуй молча! — тут её взгляд упал на испорченную обувь, и лицо снова приобрело трагичное выражение. — Девочки, что же делать-то? Если домой бежать, я же не успевааааю…

— Возьми мои, — сжалилась хозяйка дома. — У нас же вроде нога одинаковая? Держи. Вернёшь завтра на консультации.

— Сельмочка! Ты прелесть! — Мила торопливо стала расстёгивать застёжку на второй ноге, но в спешке никак не могла попасть пальцами на выступы фиксатора. Воспользовавшись тем, что одолженные туфли бесхозно остались стоять на полке, ими завладела Надин. Поднеся одну к свету, она завистливо присвистнула.