Боятся ли компьютеры адского пламени?, стр. 35

Веста оказалось не такой уж крохотной. И не такой холодной, благодаря начинке из радиоактивных изотопов. Поэтому джин рекомендовал Данилову еще пододеть кадмийволоконные кальсоны. До посадки прошло три недели в «маринаде средней крепости» на борту новенького контейнеровоза, выдающего двести тысяч километров в час, и четыре «жэ» на разгоне. Это было хорошо для грузов, но не прибавило здоровья пассажиру. Так что свинцовые круги под глазами, оставшиеся от перегрузок, до сих пор украшали подлинную физиономию Данилова, конечно же скрытую стандартным мимиком. Правда, по дороге физиономия несколько округлилась и раздобрела, поскольку заботливые нанодоктора оснастили особиста слоями высокоэнергетических жиров — на всякий «холодный» случай.

Сама Веста была нынче сплошь солнечным городом, и с десяток лет как добыча радиоактивных изотопов на ней была прекращена. Но в ее окрестностях, особенно в кластере Веста-3, порхала куча обломков, оставшаяся от какого-то железно-никелевого астероида. Здесь витали рабочие поселки концерна Вестаникель, имелась и закрытая зона «Кибальчич», где колымили старатели, долизывая то, что осталось после концерна.

На этот раз новое имя и мультипаспорт беглого бандита были хорошо известны. Анпилин сейчас принял светлый образ «Микиты Доротеенко, представителя концерна Землянаномаш». Сам камрад Доротеенко сгинул без вести во время катастрофы на атомном лайнере «М.Лермонтов», и, скорее всего, от него ни крошки не осталось. Но вот его чип Фрая, джин, мимик и прочая персональная информация стали добычей злодеев-хаккеров, которые и перепродали все это добро Анпилину. Так что, гангстеру оставалось лишь смастачить соответствующий мультипаспорт, подправить папилярный рисунок, радужку и еще кое-какие детали, ну и затем затеряться в сутолоке оживленного вестанского мирка.

В солнечном городе на Весте Данилов сразу ощутил атмосферу провинциальной распущенности. В космопорту его неожиданно встретил оператор местного Отдела Особой Информации, предъявивший мультипаспорт на имя Георга Абеля и предложивший называть его Юрой. У Юры был забавный мимик, вернее глазки у мимика — похожие на мух, тонущих в сливках, потрепыхаются застынут, потрепыхаются… То ли сбоит картинка, то ли такова местная мода.

По случаю торжественной встречи был составлен план оперативно-розыскных мероприятий — без развесистой кибербюрократии уже не обошлось. Это не понравилось Данилову, но срулить в сторону он не имел права, да уже и поздно было.

Они сидели планировали и просчитывали, пока не пришел какой-то курсант-практикант и не доложил, что разыскиваемый гражданин Доротеенко вылетел на попутном грузовике на Весту-3. Можно было рвать волоса на разных местах, но никто не контролировал местные технологические перевозки даже на Марсе.

Оставалось направить извещение в космопорт Веста-3, чтобы там не забыли включить красный свет пассажиру Доротеенко.

Как и обычно в таких нелепых ситуациях образовалась куча свободного времени. Юра сказал, что челнок в сторону Весты-3 отправляется лишь через пять стандартных часов, так что есть время оттянуться по местному обычаю.

Камрад Абель, конечно, же предложил сходить на традиционную забаву соларитов, на игру.

В «мяч» местные солариты играли на огромной гладкой поверхности, оставшейся после метеоритного удара и разлива лавы по кратеру, так что получалось, что-то вроде футбола на бесконечном поле. По крайней мере от одного «бортика» до другого было километров сто, да и высота каждого из них составляла пять километров. Сам мяч имел размеры с двухэтажный дом, а каждый игрок был «запечен» внутри киборга, напоминающего помесь кузнечика, динозавра и автокрана. «Кузнечики» отчаянно скакали по бесконечному полю, сталкивались как проклятые, вышибая снопы искр, ломали друг другу ноги и лупили по мячу, да так что усвистывал он на многие километры, вытягивая за собой дымный хвост.

Судя по состоянию публики, здесь был ослаблен контроль по части синтетических нейротрансмиттеров и всякой психоделической дряни, доставляющей кучу удовольствия, но, в итоге, превращающей гражданина в расплывшуюся кучу дерьма.

«Расплывшихся» старателей добивают свои же, чтоб «не морочили яйца». Затем все более-менее приличные внутренние органы идут с аукциона. «Расплывшихся» работяг спроваживают в инвалидные дома ГУЖП , где никто долго не протягивает — ходят-бродят слухи, что доходяг там не лечат, а, наоборот, превращают в быстро перегорающие живые установки по производству какого-нибудь гормона — инсулина или там тестостерона. А «расплывшихся» соларитов судят и отправляют в закрытые зоны. Что дальше — смотри пункт первый. Каждый нормальный соларит боялся разбалансировки, но только не эти кретиноподобные жители космической глубинки.

В куче укромных кабачков Вестобщепита, обрамляющих по кругу колоссальный кратер Олбера, многие камрады ползали и ходили на четвереньках — откушав синтетических опиатов, а то и просто спиртного. Некоторые, лежа на месте, терлись о стены и активно стонали — эрзац-окситоцин производил столько кайфа, что аж дурно и блевотно становилось. Некоторые «торчки», напротив, слонялись с крайне обеспокоенным видом — эти вестанцы перенасытились по части эндоморфина, так что несколько часов кряду от всего будет зверская тоска, хоть в ванной утопись. Некоторые, жуя амфетаминовые конфеты и пуская слюни, конвульсивно плясали и не собирались останавливаться ни на минутку до полного физического истощения — когда их вынесут под глюкозной капельницей. Многие, впрочем, имели изрядные запасы жира под кожей. Упитанные ряхи были скрыты мимиками, но органический сканер свидетельствовал против них неумолимо.

Вестанцев явно не удовлетворяли ни классические игры, ни обычное дрючило — амброзия. И даже мимики у них были какие-то переслащенные, с неестественными пропорциями, так что вместо Гераклов получались Майти-Маузы. Естественно, что весь этот бардак, более подходящий для закрытой зоны, кем-то и зачем-то «покрывался».