Боятся ли компьютеры адского пламени?, стр. 25

На платформе фидерного космопортика, имеющего вместо названия только номер, Данилов ожидал челночный борт. Паршивая тряская посудина должна была закинуть его на орбитальную узловую станцию «Меркурий-2». Оттуда предстояло лететь рейсовым лайнером до Фобоса в двухнедельном «маринаде», ну и дальше опять на фидерном челноке до Лабиринтис Ноктис.

Орбитер «Меркурий-2» уже принадлежал нормальному «открытому» миру, старатели оказывались там ненадолго, когда их вызывали для проработки или по большой хозяйственной необходимости, и сильно торопились назад. Фидерный космопорт же был еще достаточно злачным местом, где на каждом шагу орудовали скупочные и заготовительные конторы, вокруг которых кучковались спекулянты и прочие криминальные элементы. Мелкие торгаши подмигивали хитрыми крысиными глазками, предлагая левый софт невысокого пошиба или «косяк», шлюшки надрывным шепотом рекламировали тысячу и одну радость почти задаром и тыкали тебе в бок острым кроваво-красным коготком. Впрочем, Служба Общественного Здоровья здесь присутствовала и негласно, в виде детекторов, и явно в виде молодцеватых милиционеров с черными непроницаемыми забралами на лицах — эти внушительные «статуи» дежурили возле контрольных ворот.

До посадки оставалось двадцать минут, когда Данилов отметил возле себя активность какой-то шмары. То есть, вначале он просто понял, что его пытаются заарканить. Ее чулки ползали как змеи по ногам, скручиваясь и накручиваясь, юбка расчетливо играла глубиной разреза, свитерок окатывал тело словно морская волна и вздымался будто цунами на бюсте, из пунцового рта, жующего резину, вылетали хихикающие разноцветные пузыри. Стандартная косметохирургия в стиле Барби придавала ей ничего не выражающий вид. Однако, по иглам а-ля дикобраз на голове и красным фонарям глаз Данилов узнал подружку ящера Пианиста.

— Разум да соединит нас. — поприветствовал особист.

— Надеюсь, что не только разум, — намекнула на что-то девушка. — Никак ты, усатенький, на свой Марс собрался?

— Возможно, — уклончиво произнес Данилов, — вообще, я тебя поблагодарить хотел. Ты так хорошо…

— Дала Пианисту, — подсказала шлюха.

— Что он был столь добр в этот отвратительно солнечный денек.

— Ну, благодари. Только учти, «спасибо» мне недостаточно. — без обиняков высказалась девица.

— Понял. Тридцать меркурок тебя устроит, солнышко?

— Нет, — «солнышко» поводило хищно острым носком туфельки. Если врежет, то проткнет. Особенно может пострадать мошонка.

— Пятьдесят, киса? Хорошие бабки…

— Нет, не угадал. Я не жадная. Просто этого добра у меня хватает. Мне другое нужно. — капризно протянула «киса».

— А, солары, — сообразил Данилов. — Чего ж ты раньше…

Какая разница между соларами и соларитами, спрашивает один работяга другого. Тот отвечает: солары тяжело достать и легко потратить; солариты же всегда под рукой, но избавиться от них невозможно.

— А вот и не солары. — зажеманичала девица.

— Не томи, красавица. — взмолился особист.

— Во-первых, нужно, чтобы ты спросил как меня зовут.

— И как же, ведь это очень интересно, — послушно отозвался Данилов.

— Гипериция. От слов «гиперкомпьютерная революция». Здорово, да? А во-вторых, я давно хотела заполучить чистюлю-соларита вроде тебя, причем не запакованного в целлофан. Ну, разве это много? — девушка символически облизнула губы.

«НЕ ДАЙ СБИТЬ СЕБЯ С ПУТИ ИСТИННОГО», — шепнула совесть. Причем, в первый раз при его контактах с женщинами.

— Конечно, немного, — Данилов мучительно подбирал ответ. — Но вообще тут места нет.

— Тут все места наши, — уверенно и бесхитростно произнесла Гипериция.

— И до отлета всего пятнадцать минут, — с надеждой произнес Данилов. — Ты понимаешь, что программа бала будет скомкана.

— Тебе этих пятнадцати минут будет больше чем достаточно. Я очень темпераментная.

И в самом деле, она была такой. Да еще настоящая профессионалка. Тут же, в космопорту, Гипериция отыскала укромное местечко — ключ-кодом открыв дверь в какой-то захламленный отсек. Данилов шел за ней, будто был механической игрушкой на веревочке. Складской отсек оказался закидан деталями разборных жилых модулей. Элементы двухслойных стенок из титана и углепластика, газообменные фильтры, похожие на амфоры, складывающиеся в гармошку лежаки, «ракетные» унитазы полного цикла, желеобразный матрас.

Девушка толкнула мужчину и он, зацепившись ногой за какой-то унитаз, послушно рухнул на этот самый желе-матрас, который стал охотно конвульсировать под ним.

— Ворота открываются, усатенький. — проворковала профессионалка. — Ты из своего стерильного мирка, где доблестные легаши хватают за задницу зловредных бандюков и спекулянтов, попадаешь в настоящую жизнь. Добро пожаловать, только не запнись на пороге. Так что, подхвати свои яички и вперед.

Она встала над ним. Юбка заволновалась как листва под порывом ветра, а затем расстегнулась до пупа, хотя еще смыкалась на талии. Между ног, выше чулок, шла вначале какая-то голографическая иллюминация, а потом и там образовался черный провал. Который опустился вниз.

Черное облако втянуло напрягшуюся плоть Данилова и началась обработка. Грудки гражданки Гипериции вынырнули из свитерка как из озерной глади и мелко, но эффектно затряслись. Лицо ее, наполовину заслоненное проекторами, не выражало ничего, кроме профессиональной сосредоточенности. Не было и того негативного вампирического поля, которое окружает некоторых опытных шлюх. Пожалуй, для своего возраста она была достаточно искусна и не полагалась на секс-гормоны, нейротрансмиттеры и разные психоделики, которые симулируют эйфорию, но быстро утомляют организм. Данилов, правда, почувствовал ногти-шприцы, которые втыкаются в его плоть и запускают туда — по сообщению органосканера — дозу гуазинтрифосфата, но это служило лишь укреплению членов тела.

Удовольствие по кодексу всех порядочных шлюх она была должна доставить сама.

Данилову почудилось было, что Гипериция что-то вливает ему в психику. Но строгая проверка показала — девушка лишь подсадила ему безобидный психокоммуникационный модуль, с помощью которого можно было почувствовать работу ее профессионального тела. Возможно, это была скрытая форма рекламы.