Сталин. Тайный «Сценарий» начала войны, стр. 136
До «внезапного» нападения осталось меньше суток. 21 июня 1941, суббота. Западная граница
На границе— «выходной день»?!
А на советской границе звучит все еще мирный обычный сигнал горна.
На ходу застегивая пуговицы, пограничники бегут на утреннее построение… И приятная неожиданность!
Командиры зачитывают им перед строем новый, полученный только вчера, приказ Москвы: «Завтра, 22 июня 1941 г., в воскресенье, на границе объявляется выходной день».
Выходной день?! Невероятно!
Именно в этот день, в воскресенье, 22 июня 1941 г., когда, по всем признакам, должно произойти это «внезапное» нападение гитлеровцев, личный состав приграничных войск уходит в увольнение?
Этот день, воскресенье 22 июня 1941 г., настойчиво повторялся во всех агентурных сообщениях разведки. Этот день называл Рихард Зорге, Шандор Радо, Глеб Рогатнев, Павел Шатеев. Этот день называл гауптштурмфюрер СС Вилли Леман. Этот день называл германский посол граф Вернер фон дер Шуленбург. Этот день называли немецкие перебежчики и пойманные немецкие диверсанты.
И, наконец, этот день, фактически, был последним днем 1941 г., когда Гитлер мог начать свой Русский поход, с тем, чтобы успеть закончить его до наступления Русской осенней распутицы и прихода суровой Русской зимы. И, наконец, этот день приходился на воскресенье, а Гитлер, как известно, всегда использовал воскресенье для нападения на свою очередную жертву, точно так же как и другие агрессоры, зная, что в этот день боеготовность противника будет меньшей. В советской практике так поступил в августе 1939 г. Жуков, начав наступление на Халкин-Голе в воскресенье, когда многие из офицеров и солдат японской армии были в увольнении.
В день ожидаемого «внезапного» нападения, наверное, было бы более естественно отменить отпуска! По воспоминаниям Черчилля, 23 августа 1939 г., когда британское правительство получило сведения о заключении германо-советского Пакта о ненападении, во всех строевых войсках были отменены отпуска, хотя немедленной военной угрозы для Англии не было. Аналогичным образом, впрочем, поступал и Сталин. По воспоминаниям генерала Ште-менко, 3 сентября 1939 г., когда Англия и Франция объявили войну Германии, все отпуска в Красной армии были отменены, и в семи военных округах страны, включая даже Орловский и Харьковский округа, все соединения и части были приведены в боевую готовность.
А сегодня Сталин не только не отменяет отпуска, не только не вводит в действие ПЛАН ПРИКРЫТИЯ, но вместо этого, демонстративно объявляет на границе выходной день!
Об этом невероятном событии вспоминает заслуженный летчик-испытатель, Герой Советского Союза, полковник Василий Павлов:
«Летом 1940 г., после заключения договора о присоединении к Советскому Союзу Бессарабии и Северной Буковины, мы с полком перелетели в Черновицы и обосновались на румынском аэродроме.
Это был мирный перелет… Но нам все время внушали, что воевать мы все равно будем. Поэтому я свою семью сразу после нового, 1941 г. отправил в Москву. Так же поступило процентов 70 наших командиров.
Начиная с января к границе с обеих сторон подтягивалось огромное количество войск… Первый день войны я встретил в Черновицах.
И вот что странно: три месяца мы сидели в первой боевой готовности, спали прямо под самолетами. И вдруг, в субботу, 21 числа, выстраивают нас и объявляют: «Завтра — выходной день!»
И так не только в нашем полку — по всей границе дали выходной!
Мне кажется, здесь не обошлось без предательства. Во всяком случае мы, младший комсостав, были убеждены в том, но не могли вслух говорить…
Когда нам зачитали приказ о выходном дне, напряжение спало. Все были настроены вырваться в город и как-то разрядиться. Мы, человек пять временно холостых, пошли выпивать к жене комиссара эскадрильи, который как раз уехал по делам подготовки новых полевых аэродромов. Очень хорошо выпили. Ну, представляете, здоровые ребята на отдыхе…»
Молодые пограничники, получившие неожиданный отпуск, в летний субботний вечер отправились в приграничные городки и там, как свидетельствуют участники и очевидцы этой трагедии, для разрядки, выпивали до поздней ночи.
А до «внезапного» нападения оставались считанные часы…
До «внезапного» нападения осталось меньше суток. 21 июня 1941, суббота. Москва
Лев Мехлис призван под знамена
Столица только еще просыпалась, когда в вестибюль Первого Дома советов, что на углу Тверской и Моховой, вошел нарочный из Кремля.
Предъявив удостоверение охраннику, нарочный поднялся на лифте в квартиру Льва Мехлиса.
Мехлис, еврей по национальности, бывший член сионистской партии «Поалей Цион», бывший меньшевик, человек, которого обычно не причисляют к «соратникам» Сталина, был, на самом деле, одним из самых близких и доверенных его людей. Мехлис был безгранично предан Сталину, многие годы работал в тесном контакте с ним, часто подолгу оставался с ним наедине и даже позволял себе шутить с Тираном. Сталин верил Мехлису больше, чем многим другим, а Мехлис, со своей стороны, прекрасно изучил Хозяина, умел предугадывать его желания и с ревностной исполнительностью выполнял самые жестокие его приказы.
Мехлис встретился со Сталиным в 1919 г. на Юго-Западном фронте. С 1922 г. он в Москве — незаметный помощник малозаметного секретаря ЦК партии, с 1924 г. — заведующий бюро Секретариата ЦК, а с 1930 г. уже главный редактор газеты «Правда».
Но делом всей жизни Мехлиса стал пост, который, наверное лучше всех соответствовал его опыту комиссара Гражданской и его неуемному характеру — пост начальника Политуправления Красной армии.
На посту начальника Политуправления Мехлис пробыл с декабря 1937 г. и до сентября 1940 г. Страшные это были годы, и не менее страшной была «работа», которую выполнял Мехлис. Но именно эта «работа» была нужна Тирану, и именно за эту «работу» ценил он своего подручного.
Все эти годы Мехлис принимал самое активное участие в сталинских «чистках», в том числе и в уничтожении высшего политического и командного состава Красной армии. Повторяя не раз слышанные им слова Сталина, Мехлис провозглашал: «Врагов и изменников будем уничтожать, как бешеных собак!»
Этим принципом Лев Мехлис руководствовался всю свою жизнь. После Финской кампании, когда наркома обороны Ворошилова сменил Тимошенко, а начальника Генштаба Мерецкова — Жуков, Мехлиса сменил армейский комиссар 1-го ранга Запорожец. Удаляя Мехлиса из Политуправления, Сталин назначил его наркомом госконтроля. И на этом посту Мехлис успел послужить Хозяину.
Но завтра война! И вот сегодня, 21 июня 1941 г., ранним утром, нарочный из Кремля привез Льву Мехлису новое назначение. В преддверии «внезапного» нападения, Сталин возвращает своего подручного на пост начальника Политуправления Красной армии.
Лев Мехлис призван под знамена…