Неправильный (ЛП), стр. 18

— С чем именно ты миришься? Ты единственная, кто его преследует.

Она наливает в чашку немного сиропа. Эверли экспериментирует с напитками. В основном, они оказываются провальными.

— Это не преследование, мы предназначены друг для друга. Я запечатлелась на него, когда мне было шесть и я ничего не могу поделать с этим.

Я поперхнулась чаем.

— Эверли, ты только что сослалась на Сумерки, чтобы объяснить свою одержимость профессором Камденом?

— Да, сослалась, — она останавливается от эксперимента с напитком. — Это странно?

— Хмм, давай посмотрим, когда тебе было шесть, Сумерки еще не написали, — начинаю я.

Эверли ухмыляется и возвращается к сиропам.

— Это не значит, что этого не было.

— И ты не оборотень, — добавляю я, прежде чем она сможет возразить.

— Без разницы.

Это все, что она ответила по данному вопросу. Я наблюдаю, как она добавляет кипяченое молоко в чашку.

— Профессор Камден уже в курсе, что ты сделала дубликат ключей от его дома?

— Да, он уже забрал первую копию, — отвечает Эверли и продолжает готовить напиток.

От услышанного, я убираю свою чашку. Я не могу продолжать этот разговор, попивая горячую жидкость.

— Первый дубликат, Эверли?

— Ну, да. О втором он не спросил, — она пробует свой напиток. — Чем меня немного разозлил, честно говоря. Получается, что он меня даже не знает, правильно?

Я медленно киваю.

— Правильно.

— Я хотела сделать три дубликата. Каждый должен это знать.

Я прислоняюсь к стойке и киваю.

— Очевидно, — честно говоря, я понятия не имею, сколько дубликатов должен сделать человек, когда крадет ключи от чужого дома, но лучше соглашаться, когда Эверли так завелась.

— Я думаю, что он сменит замки, если я использую второй дубликат, так что третьи ключи, похоже, бесполезны, но он должен хорошо меня знать, чтобы спросить о втором дубликате, — она вздыхает и выглядя по-настоящему подавленной.

— Эверли, почему профессор Камден? Мужчины готовы горы свернуть, чтобы добиться твоего внимания. Почему он?

— Он единственный, Софи. Это он.

— Почему сейчас? — спрашиваю я в недоумении. — Я знаю тебя с первого курса и до прошлого месяца даже понятия не имела, что ты знакома с ним за пределами университета.

— Я ждала подходящего момента. Я знала, что он не притронется ко мне, пока мне не исполнится восемнадцать, — она мотает головой. — Я могла пойти в любой колледж и надеяться, что наткнусь на него после выпуска, но я подумала, что если пойду учиться сюда, то смогу за ним приглядывать. Убедиться, что он не влюбится в неправильную девушку, пока я расту.

Я вздыхаю.

— Эверли, как ты собиралась это предотвратить? — я поднимаю руку. — Стой, я не хочу знать.

— А потом, у меня был бы целый выпускной год, чтобы заставить его осознать, что я его единственная. Это и был мой план, понятно? — она смотрит на меня в ожидании ответа.

— Это хороший план, — я понятия не имею, каков этот план.

— Но он оказался абсолютно бескомпромиссен, относительно политики Университета. Я ведь не посещаю ни одного его занятия. Так, кому какое дело, правильно?

— Я думаю, университету есть дело.

— Я не ждала, что он будет открыто встречаться со мной до июня, но у него нет причин не трахать меня до этого.

Эверли явно сомневается в отказе Финна совокупиться с ней. Не следует добавлять масла в огонь.

— Нет, ни одной, я согласна.

Открывается входная дверь и в кафе врывается поток холодного воздуха.

— Люк! — я обхожу прилавок и останавливаюсь перед ним. — Не думала, что увижу тебя здесь сегодня, — я так рада видеть его. Полагаю, мне не следовало так горячо приветствовать его. Я еще не совсем уверена, кто мы друг другу. Я получила, что хотела — за последний месяц, мы несколько раз обедали за тем же столиком и он научил меня нескольким позам в постели. И в ванной. И в кабинете тоже. О, Боже, кабинет. Мой взгляд стекленеет, стоит мне подумать о кабинете.

Люк наклоняется и целует меня.

— О чем думаешь, прелесть? — говорит он так, чтобы услышала только я.

— Просто, думаю о твоем кабинете, — ухмыляюсь я. — Это хорошая комната, вот и все, — он шлепает меня по заднице и я подпрыгиваю. — Ты одержим моей задницей, извращенец, — я возвращаюсь за прилавок. — Хочешь кофе? Я могу по вилять задницей, пока готовлю его.

— Конечно.

Я наполняю большую чашку кофе темной обжарки и ставлю на стойку.

— Так, что ты здесь делаешь сегодня? Студенческая клиника не закрылась на неделю?

— Я хотел увидеть тебя, пока ты здесь, — улыбается он мне.

Я нахмурилась.

— А куда я ухожу? — спрашиваю я.

Настала его очередь хмуриться.

— Я думал, ты собиралась во Флориду на Дня Благодарения?

— Нет, — я качаю головой. — Я собираюсь во Флориду на Рождество. А на День Благодарения, я еду к своей соседке Дженне.

— Приходи ко мне.

— Пойти с тобой домой? Сейчас?

— Нет, в четверг. Приходи на День Благодарения к моим родителям. Если, конечно, ты не предпочитаешь пойти к Дженне?

— Я предпочитаю быть с тобой, — легко, отвечаю я.

После этого Люк уходит, а Эверли бормочет себе под нос:

— Блестящая новая киска.

Глава 18

Мы едем по автомагистрали в Глэдвайн, это короткая двадцатиминутная поездка в яркий беспробочный День Благодарения. Мы проезжаем множество великолепных домов, затем Люк сворачивает на Монк-Роуд. Остановившись у закрытых ворот, он вводит код — ворота открываются. Мы въезжаем и оказываемся у огромного каменного дома. Озеленение продумано до мелочей, даже для ноября. Люк заезжает на круглую аллею, ведущую к входной двери и паркуется. Здесь еще несколько машин, но я не вижу гаража. Предполагаю, что он сбоку или позади дома.

— Ты вырос здесь? — спрашиваю я.

Люк мельком смотрит на дом.

— Да.

— Думаешь, я им понравлюсь? — нервно спрашиваю я. Я не настолько хорошо знаю Люка. Из его жизни, я еще никого не встречала, кроме Джины. И технически, я не знакома с Джиной. Не думаю, что ее пренебрежительное отношение ко мне, через прилавок «Грайнд Ми», считается знакомством. Однажды, я спросила Люка о ней, он ответил, что она не была кем-то важным. Я верю ему. В конце концов, ведь я сегодня здесь с ним, а не она.

Припарковав машину, Люк кладет руку на спинку моего сидения и смотрит мне в глаза.

— Моя семья… — он замолкает, его взгляд перемещается в сторону дома, пока он думает. — Моя семья довольно сложная.

Не ответив на мой вопрос, он выходит из машины и открывает мою дверь. Пока мы идем, Люк кладет руку мне на спину и направляет к двери. Я задаюсь вопросом, кто еще будет здесь и жалею, что не спросила об этом по дороге сюда.

К счастью, Дженна и Эверли убедили меня приодеться. Если бы я поехала к Дженне на День Благодарения, как и планировала, то одела бы джинсы и толстовку. Я уже перестала носить черные платья с каблуками, но сегодня, сделала исключение. На Люке, под пальто, надеты черные слаксы и белая рубашка на пуговицах-кнопках. Я рада, что не надела джинсы.

Мы останавливаемся на каменном крыльце и Люк звонит в дверь. Мне никогда не приходило в голову, что кто-то может звонить в дверь дома, где вырос. Я пытаюсь представить себе, как делаю тоже самое, перед домом своих бабушки с дедушкой, но не могу. Затем вспоминаю, что их дом — мой дом — на Коубелл Лэйн, больше не наш. Позвоню ли я в дверь, когда навещу их во Флориде?

Такое ощущение, что все меняется. Бабушка с дедушкой переехали, у меня скоро выпускной и через пол года я перееду из общежития. Дженна и Джонатан съедутся, после нашего выпуска. Эверли будет брать профессора Камдена измором, либо уедет в Нью-Йорк. Я сниму квартиру, где-нибудь в Филадельфии. Люк берет меня под руку и я задумываюсь, какую роль он сыграет в моей жизни за шесть месяцев, если у него будет какая-то роль.

Массивная, входная дверь распахивается и высокая, пожилая женщина, приветствует нас.