Грешные (ЛП), стр. 26

Боже, у него невероятные глаза.

Уголок его губ приподнялся.

— Айви?

Я моргнула.

— Да, мой живот в порядке. Я бегала утром, и он совсем меня не беспокоил.

— Это хорошо, — его ухмылка расплылась в широкую улыбку, и, Боже мой, на его лице появились ямочки, отчего мышцы внизу моего живота напряглись еще сильнее.

— Айви? — он позвал меня еще раз.

— Да? — я гордилась тем, что мой ответ не занял целую вечность, но из—за нехватки воздуха мой голос звучал странно, потому что даже с ...

Не хочу заканчивать эту мысль.

Он наклонил голову, и мое сердце подпрыгнуло.

— Ты отпустишь мою рубашку? Конечно, это вовсе не обязательно, но сжимая её вот так, ты начинаешь наводить меня на шаловливые мысли, которые я, без сомнения, готов исполнить.

Сначала я не поняла его. Что, черт возьми, за бред он несет? Мое тело мечтало о тех шаловливых идеях, которые он готов воплотить в жизнь, и буквально сияло от счастья лишь от одной мысли об этом. Я опустила взгляд и увидела, как мои руки сжимают его рубашку и ... его руки больше не обнимали меня.

Матерь божья, я лапала его. ЕГО рубашку. Можно ли лапать рубашку? Я абсолютно уверена, что лапала его рубашку.

Отдернув руки, я отошла назад и налетела на кирпичную стену. Абсолютно незаметный шаг. Боже, мне хочется врезать самой себе.

Глаза Рена сияли в свете заходящего солнца, просачивающегося сквозь здания. С секунду он ничего не говорил, вместо этого просто удерживая мой взгляд своим и потом...

— Нам следует прочесать местность.

Хорошая идея. Просто отличная идея. Свидетели случившегося, должно быть, уже описали, как мы выглядим, а доблестные служители порядка, вероятно, уже уехали, так что никто нам не помешает. Он сделал шаг назад так грациозно, что мне пришлось глубоко вдохнуть, чтобы обуздать мои очнувшиеся после долгой спячки интимные места. Будучи довольно крупного телосложения, он, тем не менее, двигался так, словно создан из воздуха. Да что греха таить, каждое его движение приводило в дикий восторг.

Или мне действительно необходим секс.

Я вздохнула.

А потом произошла самая хреновая вещь на свете — совершенно не думая о том, что несу, я спросила:

— У тебя есть девушка?

Твою ж мать! Я не могла этого спросить, не могла! Но тут Рен искоса посмотрев на меня, вопросительно изогнул бровь, и тут до меня дошло: я действительно сказала это вслух. Эти чертовы слова все—таки слетели с моего языка, и я готова прибить себя за это, но я стойко ждала его ответа.

Улыбка Рена была словно тёмный шоколад — спокойной и роскошной.

— Ещё нет.

Глава 8

Остаток дежурства прошел довольно скучно по сравнению с тем, что произошло вначале. Я старалась не думать о бедной женщине и ни в чем неповинном мужчине, чьи жизни так скоротечно завершились, а также о всех тех потерях, с которыми нам еще предстоит столкнуться. Вдобавок к этому, я пыталась прогнать мысли о приемных родителях: можете считать меня бессердечной, но только так я могла продолжать охотиться. Еще я старалась не вспоминать тот напряженный момент с Реном и совершенно дурацкий вопрос, что я задала ему и на который получила такой загадочный ответ. Только благодаря этому я все еще шла рядом с ним, не чувствуя желания броситься под колеса проезжающей мимо машины.

За время патрулирования мы наткнулись на трёх Фейри — обычных Фейри. Меня убивало то, что мне приказали не ввязываться в бой и позволить Рену расправиться со всем самому. Я ужасно устала от всех этих споров и просто хотела отдохнуть от них хотя бы этой ночью. В воскресенье мы с Реном освобождены от работы, поэтому думаю, что к понедельнику я уже буду в боевой готовности без опаски, что швы разойдутся.

Когда наше дежурство подошло к концу, Рен любезно предложил проводить меня до дома, и, честно говоря, я была не особо—таки удивленна.

— Я вызову такси. Мой дом слишком далеко даже для прогулок в светлое время суток.

Стоя на пересечении Кэнал и Роял, он склонил голову на бок.

— Верно.

Я не знала, что и сказать. По правде говоря, у меня создавалось такое ощущение, словно я уже могу проводить целые мастер классы по неловким ситуациям. Увидев подъезжающее такси, я взглянула на Рена.

— Ну, я пойду... тогда до понедельника?

Легкая улыбка осветила его лицо.

— Конечно.

Я прищурилась, когда такси припарковалось около обочины. Открыв дверцу с пассажирской стороны, я остановилась.

— А ты где живешь?

— Я снимаю квартиру в районе оптового склада.

Я почувствовала облегчение, когда услышала, что он ночует не на улице. Не зная, что еще сказать, я попрощалась и села в такси. Как только я сказала адрес водителю и расположилась поудобней, я почувствовала вибрацию телефона.

Вытащив его из заднего кармана, я увидела, как на экране высветилось сообщение от неизвестного номера. Состояло это смс всего лишь из одного слова: «Спасибо».

Переполняемая любопытством, я тут же написала:

«Кто это?»

Ответ не заставил себя ждать.

«Рен».

Как же я сразу не догадалась? Он, должно быть, узнал мой номер из досье, но мою голову даже не посещала мысль о том, что он сохранит его даже несмотря на то, что обещал позвонить. Я и не проверяла, звонил ли он, так что стоит это сделать хотя бы сейчас. Пропущенный звонок в пятницу вечером с его номера.

«За что ты меня благодаришь?» — ответила я.

Его ответа я так и не получила. Но все же, я сохранила его номер, хоть мне это и показалось немного чудоковатым. Никогда прежде не записывала чей—либо номер, не зная его фамилии.

Видимо, пока меня не было, к нашему порогу заявился мистер почтальон и поэтому мне пришлось ненадолго остановиться, чтобы подхватить две коробки. Открыв дверь, я вошла внутрь и положила их на рядом стоявшее кресло.

Ни на секунду не сомневаясь, где сейчас находится Динь, я пошла в сторону кухни. Я застала его как раз в тот момент, когда он откусывал от пралине огромный кусок. По правде говоря, на его фоне эта сладость напоминала гигантскую пиццу.

— Ты вернулась! И смотрите—ка, тебя даже не подстрелили, — сказал Динь, отложив в сторону конфету, в то время как я бросила ключи на стойку возле него. — Пожалуйста, скажи мне, что тебя снова не подстрелили.

— Нет. На этот раз, меня никто не подстрелил.

Он взял конфету так, словно поднимает за меня тост, после чего одним махом проглотил ее. Не понимаю, как он все еще остается в форме. Мне бы так. Подскочив на свои босые ноги, он упер руки в боки.

— Знаешь, что я тут понял, пока тебя не было?

— Что же? — зевнув, я начала вытаскивать шпильки из волос.

— Тот парень, что завалился сюда прошлой ночью... — он взял в руки шпильку, которую я положила на стойку, и стал расхаживать с ней взад—вперед, вертя из стороны в сторону, будто нес полицейскую дубинку. — Думаю, ты хочешь закадрить его.

— Эм, что? — я распустила волосы. — Боюсь спросить, что привело тебя к такому выводу?

— Ты не вышвырнула его отсюда даже после того, как он тайком проник в дом. И знаешь, что? Вы, женщины, просто чокнутые. Парни вламываются к вам в дом, а вы млеете так, будто в мире нет ничего романтичнее взлома с проникновением, — он все разглагольствовал, продолжая крутить в руках ярко—розовую шпильку. — А знаешь, что бы сделали женщины моего вида, если бы с ними случилось нечто подобное? Они бы приготовили из него обед. В самом, что ни на есть прямом смысле этого слова. И начали бы они прямо с мужского достоинства, — он схватился за своё хозяйство, как бы демонстрируя. — А затем они бы...

— Хорошо—хорошо, я поняла. Но начнем с того, что я не считаю проникновение в чей—либо дом романтичным. Хоть я и очень сильно сомневаюсь, что остальные девушки придерживаются того же мнения. И кстати говоря, Рену даже взламывать ничего не пришлось, потому что кое—кто, — я многозначительно посмотрела на него, — оставил французские двери незапертыми.

Его глаза расширились: