Цепные псы церкви. Инквизиция на службе Ватикана, стр. 15

Он, видимо, надеялся, что проблема отпадет сама собой благодаря бюрократическим проволочкам и административным механизмам. К его неудовольствию, участники конференции выказали большую склонность к полемике, чем ожидалось.

Ни одна из сторон, однако, не смогла привести из Нового Завета какого бы то ни было свидетельства по существу спора, который, таким образом, остался нерешенным. Перебранки между доминиканцами и францисканцами продолжались во всех уголках христианского мира. Годом позже, в начале августа 1464 года, потеряв свое святейшее терпение, папа издал буллу. Согласно этой булле, всякое обсуждение этого щекотливого вопроса объявлялось под запретом – до тех пор, пока по нему не будет вынесено окончательное решение святым престолом. Как показали дальнейшие события, святому престолу не суждено было сформулировать свой ответ на этот вопрос, так как восемь дней спустя папа умер. Кардиналы, которые затем обратились к этой теме, снова не смогли прийти к какому-либо согласию. Новый папа сумел отложить дальнейшие дискуссии на неопределенный срок. Насколько известно авторам этой книги, вопрос о том, вознеслась ли на небо пролитая Иисусом кровь, так и остался нерешенным до наших дней и все еще довлеет над папским престолом.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ИСПАНСКАЯ ИНКВИЗИЦИЯ

Именно с Испанией чаще обычного ассоциируется инквизиция. На самом деле, однако, в Испании деятельность инквизиции приобрела свой драматический размах сравнительно поздно. К тому же, когда это случилось, она, по крайней мере в некоторых отношениях, очень сильно отличалась от того, каким был этот институт в других местах. Тем не менее распространенные представления не совсем неверны. Несомненно, именно в Испании инквизиция открыла в своей истории новый период слепого фанатизма, насилия и террора.

Нужно помнить, что в тринадцатом столетии Испания не была единой страной. Немалая часть Иберийского полуострова по-прежнему находилась под контролем мусульманских владык. И даже христианская часть полуострова была разделена на несколько самостоятельных и не всегда уживавшихся между собой королевств. В христианских государствах Иберийского полуострова инквизиция была впервые учреждена в 1238 году, но сперва только в Арагоне. Поначалу она действовала спорадически, бессистемно и неэффективно, а к началу пятнадцатого века и вовсе бездействовала. В других местах – например, в Кастилии, Леоне и Португалии – инквизиция вообще появилась только к 1376 году – спустя полтора столетия после ее прихода во Францию. В 1474 году на королевский престол в Кастилии взошла женщина, известная в истории как Изабелла Кастильская. Пятью годами позже ее муж Фердинанд стал королем Арагона. С 1479 года они, таким образом, сделались совместными правителями по сути единого королевства. В последовавшие за этим годы они взялись за реализацию крайне амбициозного и масштабного плана. Они принялись уничтожать последние мавританские, или исламские, анклавы в своих владениях. Апогеем этого предприятия стало взятие Гранады в 1492 году. И они также стали проводить бесчеловечную политику «пурификации», которая предвосхитила национал-социалистические программы двадцатого столетия и практику «этнических чисток», применявшуюся на Балканах в 1990-х годах. При Фердинанде и Изабелле Испания не только должна была стать единой. Она одновременно также должна была быть «очищена» от ислама и иудаизма, равно как и от язычества и христианских ересей. Для этой цели испанские монархи учредили в 1478 году свою собственную инквизицию. В своих методах и действиях – «во всех аспектах ареста, судебного процесса, конфискации имущества, наборе персонала» – испанская инквизиция следовала примеру инквизиции в других странах. В отличие от последней, однако, испанская инквизиция не являлась инструментом папского престола. Напротив, она непосредственно подчинялась Фердинанду и Изабелле. Поскольку владения испанских монархов представляли собой разновидность теократии, где Церковь и государство действовали в единой упряжке, испанская инквизиция была таким же придатком короны, как и Церкви. Она функционировала не только как инструмент ортодоксального духовенства, но и как инструмент королевской политики. Обращаясь к вновь назначенным инквизиторам Арагона, Фердинанд сказал:

1 ноября 1478 года своей буллой папа Сикст IV узаконил создание особой инквизиции – испанской. Два или, возможно, три священника в возрасте старше сорока лет должны были быть назначены инквизиторами. Право назначать и смещать их было доверено не доминиканцам или какому-либо другому папскому институту, а испанским монархам. 27 сентября 1480 года они назначили в качестве инквизиторов двух доминиканцев. Инквизиторы начали свою работу на юге, по соседству с все еще мавританским королевством Гранада. Первое аутодафе было проведено 6 февраля 1481 года – живыми на костре были сожжены шесть человек. В одной только Севилье к началу ноября 1482 года огонь пожрал еще 288 жертв, а семьдесят девять человек были приговорены к пожизненному заключению. Спустя четыре месяца, в феврале 1482 года, папа санкционировал назначение инквизиторами еще семи доминиканцев. Одному из них, приору монастыря в Сеговии, суждено было войти в историю и стать олицетворением испанской инквизиции в ее самых мрачных проявлениях.

Через три года после назначения Томаса де Торквемады трибуналы инквизиции были учреждены в четырех других местностях. К 1492 году трибуналы действовали в восьми главных городах. К этому времени также испанская инквизиция уже закусила удила. Протесты последовали еще десятью годами раньше, через несколько месяцев после назначения Торквемады. В апреле 1482 года, отвечая на удрученные письма испанских епископов, папа издал буллу, выражавшую сожаление о том, что

В том же документе папа делал вывод о том, что «инквизицией уже некоторое время движет не ревностное служение вере и спасению душ, но жажда богатства».

В соответствии с этим выводом все полномочия, вверенные инквизиции, были аннулированы, и папа потребовал, чтобы инквизиторы были поставлены под контроль местных епископов. Такие меры были, разумеется, дерзким вызовом монархии, и король Фердинанд был понятным образом возмущен. Сделав вид, что сомневается в подлинности буллы, он отослал понтифику лукавое послание. Оно заканчивалось открытой угрозой:

Получив такой отпор, папа полностью капитулировал. 17 октября 1483 года новая булла учредила совет – «Консехо де ла Супрема и Хенераль Инкисисьон», – вверив ему полномочия высшей инстанции инквизиции.

Для управления этим советом, Супремой, была создана новая должность генерального инквизитора. Первым эту должность занял Торквемада. Все инквизиционные трибуналы католической Испании были теперь, по существу, сосредоточены в юрисдикции одной администрации с Торквемадой во главе. В последующие пятнадцать лет, вплоть до своей смерти в 1498 году, Торквемада обладал властью и влиянием, которые могли поспорить с властью и влиянием самих монархов – Фердинанда и Изабеллы. Что касается инквизиции, то, по словам одного историка, «он пестовал нарождающийся институт с неутомимым рвением». Он делал это с «безжалостным фанатизмом» и «беспощадным усердием». Фанатическая преданность своей роли вынудила его отказаться от предложенной должности епископа Севильи, и до конца своей жизни он так и не сменил своего аскетичного доминиканского облачения на пышные одеяния прелатов того времени. Кроме того, он был строгим вегетарианцем. Однако он оставлял себе значительные доли конфискованного богатства, обитал в роскошных дворцах и путешествовал со свитой из пятидесяти конных стражников и еще 250 вооруженных людей, рассчитанной на то, чтобы производить впечатление и одновременно вызывать трепет. Это тем не менее не уберегло его от паранойи. Когда он обедал, то неизменно хранил при себе «рог единорога», который якобы служил ему защитой от яда, – нет, правда, никаких указаний, как действовал этот химерический талисман или что именно делал с ним его владелец. В других отношениях он был человеком явно незаурядного ума, одним из непревзойденных макиавеллистов своего времени, наделенным знанием человеческой натуры и хитростью политика. В «Братьях Карамазовых» великому инквизитору не дано имени. Однако не приходится сомневаться, что в качестве прототипа Достоевский имел в виду Торквемаду. И в самом деле, описание великого инквизитора, данное Достоевским, вероятно, является столь же точным портретом Торквемады, как и описание любого историка или биографа. Безусловно, не трудно вообразить, как Торквемада преднамеренно отправляет Иисуса на костер во имя инквизиции и Церкви. Под бескомпромиссным руководством Торквемады деятельность испанской инквизиции возобновилась с удвоенной энергией. 23 февраля 1484 года тридцать жертв были одновременно сожжены живьем в Сьюдад-Реале. Между 1485 и 1501 годами были преданы огню 250 человек в Толедо. В Барселоне в 1491 году три человека были казнены, а еще 220 присуждены к смерти в их отсутствие. В Вальядолиде в 1492 году были одновременно казнены тридцать два человека. Перечень всех зверств занял бы несколько страниц. В какой-то момент знатные жители Барселоны написали королю Фердинанду: