Выбор дракона (СИ), стр. 47

Милара до сих пор шарахалась от громких звуков и резких движений. Нет, ее не били, но очень часто замахивались в жарком споре. Гномы считали, что она не имеет права высказывать свое мнение, но девушка, как бы ни подавляли ее волю, все равно сумела сохранить внутренний стержень.

То, что она увидела в закутке коридора шокировало нее, и к стыду, вызвало жуткую зависть. Между ними летали искры, плавились стены вокруг, и она на секунды представила себя на месте Лив, а на месте Рокаэля — Навира. От этого у нее легкие охватило пожаром, и сама себя ругала последними словами.

'- Может, все несерьезно. Он просто флиртует!' — говорила она самой себе, но девичье сердце, не тронутое ни одним гномом, было глухо к доводам рассудка. Оно мечтало, грезило и восхищалось рыжим драконом, ее личным солнышком…

'- Если все окажется неправдой — я просто утоплюсь!' — грозила она непослушному сердцу. И все тщетно.

Даже Оливия не могла отвлечь ее от мыслей о Навире. Как он? Не пострадал? А, может, так насмотрелся на кровавое месиво, что не хочет ничего видеть и пал духом?

Всякие мысли бродили в голове девушки, но вот слова Оливии все?таки смогли ее выдернуть из омута паники:

— Я хочу попросить тебя о кое — чем важном… Расскажи, пожалуйста, поподробней, как ты попала к гномам и что говорил тот, кто тебя вырастил.

— З — зачем? — Миларе совсем не хотелось вновь поднимать неприятный осадок в душе, но она знала, что ее обязательно попросят об этом, когда она немного освоится. Все?таки, она не была дикой — она всего лишь жила у гномов.

— Поверь просто, что просто так я бы не стала бередить твои раны. Это очень важно, Милара.

Думаете, один Рокаэль стремился к любимой? Ничего подобного!

Навир рвался к Миларе, как путник к воде, после долгого путешествия по пустыне. Как мотылек к огню, зная, что, возможно, опалит крылья. Тянулся всем существом, как младенец к матери.

Но у снежного лорда были свои планы насчет рыжего дракона. И, вообще, в чем?то он понимал Рокаэля, его мотивы, когда он оставил все командование на него. Но тьма и пламя, зная это Сандар его еще на проверку пары претендентов на звание предателей отправил. Они в 'нетерпении' ждали его в тюрьме.

А на вопрос о том, захватить ли ему с собой Рокаэля, снежный лорд усмехнулся и сказал, что пока снежный списан на несколько дней, как профнепригодный.

'- Один я железный, мать драконицу за ногу!' — гневил он высказываниями Создателя, практически добравшись до нужного здания. Срочное неотложное дело нашли!

Ему так хотелось спать… Но больше всего ему хотелось увидеть Милару, хоть минутку, да хоть мимоходом. Но в замке он не встретился с девушкой, а после и не успел к ней зайти.

— Все потом, мой друг, потом, — чуть не выталкивая его в спину, сказал тогда Сандар.

На удивление, на допросе был не один один. Его старые добрые товарищи, которые остались в замке на страже снежного лорда и народе долины уже разминались во всю. Настоящее искусство — выудить правду так, чтобы сказав ее, предатель готов был сам себе откусить язык. Но, признаться честно, Навир был сегодня плохим мастером допроса. И как оказалось, на него и не слишком и рассчитывали.

Польщенный оказанным доверием, мужчина наконец?то понял, что его повысили. Перед ним находился акт допроса, который должен был подписать начальник безопасности. И напротив места для подписи стояли его родовые инициалы.

'Интересно, как отреагирует Милара, если он скажет? Порадуется за него? Или испугается, а то мало ли, какие у нее ассоциации?' — рассуждал Навир, совершенно не оправдывая оказанного ему доверия, лишь краем уха прислушиваясь к допросу.

'- Я устал', — сам себя оправдывал он. И оправдывал успешно, так, что совесть даже не показывала головы.

А что, если Миларе приглянулся кто?то из замка, пока его не было? А что, она девушка красивая, видная, фигура, да и главное — не искушенная. Она же даже грубый флирт за чистую монету примет!

— Он труп! — взревел он, вскакивая с места. Допрашиваемые и его друзья повернулись к нему, непонимающе моргая. Предатели даже немного в себя пришли от морального давления, переключившись.

— Я скоро, — бросил он и буквально вылетел из здания.

Милара не успела сказать ни слова Оливии о своей прежней жизни. Откусив кусок пирога, думая потянуть время и собраться с мыслями, она чуть не поперхнулась, когда через служебную дверь влетел Навир, пылая жаждой мщения и требовательно смотря почему?то на поварят и кухарку, но не на девушек, начал свой допрос здесь:

— Где он?!

— Э — э-э… — так как Оливия тоже ела, ей пришлось проглотить кусок практически не жуя, а ей, между прочим, хотелось насладиться каждой крошкой любимого лакомства.

— Кто? — тихо спросила Милара, тоже быстро проглотив свой кусок. А у самой в глазах такая нежность застыла, а на губах несмелая улыбка, что Навир мигом забыл обо всех мнимых соперниках и сгреб ее в объятия.

Милара стушевалась, сжалась в комок, а потом поругав себя как следует, несмело обняла в ответ. Проведя дрожащими пальчиками по сильной спине.

— Ты… как? — ничего лучше она придумать не смогла. Язык прилипал к небу, а голос дрожал. Но это все пустяки. Ей обнимал Навир, и она готова была вновь лишиться голоса, лишь бы это никогда не кончалось.

Оливия тактично соскользнула со стула и поманила слуг за собой на выход, шепнув, что замолвит перед отцом за них словечко, если те исчезнут минут на десять. Против премий никто не возражал, а против теплых чувств — так тем более.

— Ох, надеюсь, мальчик серьезно! А то Милара такая хорошая девушка! — прошептала Пани, и смочила уголком фартука уголок глаза. — Он так похож на моего Тамаса…

Оливия закрыла дверь кухни, напоследок бросив взгляд на сладкую парочку. Но в их объятиях сквозила такая нежность, что девушке стало немного стыдно за свою страсть.

'У всех все по — разному' — приободрила она себя, а потом счастливо зажмурилась, вспомнив головокружительные поцелуи Рокаэля.

Глава 16

Оливия вернулась в свою комнату, чувствуя за спиной расправленные крылья. Пришлось обернуться пару раз, чтобы убедиться — ощущения были только внутренними, а реальные крылья и не думали осчастливливать хозяйку своим видом.

Посмеявшись сама над собой, девушка удивилась, насколько любовь меняет людей и преображает мир вокруг. Казавшиеся прежде хмурыми слуги, воспринимались как уставшие после долгого дня, а серьезные лица предков на портретах в галерее воспринимались по — новому. Казалось, что в глазах у ее родственников горела искра веселья и ожидания, когда уже эта пытка кистью подойдет к концу и они смогут насладиться ощущением полета над долиной. В семейных портретах она теперь видела нежность в глазах супругов, смотревших друг на друга, и подмечала искру интереса у воинов, следящих глазами за служанками в замке. Странно, как она раньше не замечала этого, постоянно спеша по своим делам?

Доказательство своей состоятельности с самого детства стояло дня нее превыше всего. Чтобы ее воспринимали как личность, а не как дочку лорда. Ее мать всегда говорила, что она слишком нежное создание для сражений, и именно поэтому она пробралась первый раз на тренировку, мучила меч и себя, скрипя молочными зубами.

Сейчас, когда ноги несли ее по полу, Оливия чувствовала себя невесомой, сотканной из эмоций и света. Но даже такой приподнятый настрой не смог продержаться вечно — усталость мягко оттеснила его в сторону, пообещав весь завтрашний день, и девушка решила на секунду прилечь, а уж потом с новыми силами заняться сборами.

Но усталые веки сомкнулись, тихий вечер убаюкал, и снежная драконица отправилась в фантастический мир грез, неосторожно забыв закрыть дверь…

— Ну, и где здесь казарма? — звук голоса Рокаэля эхом отлетел от стен его комнаты, и ему не осталось ничего, как признать, что мебели для такого помещения все же маловато.