Выбор дракона (СИ), стр. 45

Краем глаза она заметила предводителя малого народа Мирика, который с необъяснимой для гнома грацией уносил ноги с места, объятого горечью и безумием. В его глазах полыхала злость, и девушка вспомнила, в чем Вулус обвинял снежных — в том самом взрыве и разорении гномьей сокровищницы.

Оливия не успела его перехватить, он словно испарился в воздухе, и девушка с досадой закусила губу. Перед глазами встало воспоминание, где на сотнях полках пугали своим драгоценным взором каменные драконы, и пришла к выводу, что сокровище было тут — в Подземном царстве. Но гном?то об этом не знал!

Мирика нигде не было видно, и девушка забралась на помост, чтобы иметь лучший обзор и заметить хотя бы направление, в котором стоит искать гнома. Но толпа кипела в эмоциях, постоянно двигалась, и маленькому ростом Мирику ничего не стоило потеряться в ней.

И тут как удар под дых — его глаза. Она бы не спутала их ни с одними на свете, не смогла бы сказать, что драгоценные камни были бы дороже. От изумрудов никогда не дождешься внутреннего света, они могут только отражать.

Словно закованная в кандалы по рукам и ногам, Оливия не могла сдвинуться с места. 'Он жив! Он цел' — бились в её сознании мысли, но тело будто парализовало.

Рокаэль рассекал толпу, словно огромный кит воду, и не мог оторвать от неё глаз. Его магнит с противоположным полюсом, его солнце Вселенной, его жизнь.

Да встань сейчас кто?нибудь на его пути — разорвал бы голыми руками. Ведь его Лив была измотана до предела и слегка покачивалась на месте, и только то, что на ней не были ни капли крови позволяло ему сохранить достоинство и идти, а не бежать к ней.

Вокруг все были заняты лишь своими проблемами, и им не было никакого дела до того, насколько быстро взобрался на постамент снежный дракон и как бессовестно страстно целовал девушку на площади в Пустынном царстве. Не было дело до того, как мужчина ощупывал каждый сантиметр тела, боясь что с губ девушки сорвется болезненный стон, говорящий о том, что она пострадала. Не было дело до того, что девушка поступила так, как никогда не должна была поступать дочка лорда на публике- обвила талию мужчины ногами и с упоением целовалась, урывками жадно ловя воздух и торжествуя над еле слышным стоном мужчины.

Впрочем, также, как им не было дела до огненного дракона, сгорающего в огне собственной ярости.

Маркель горел и сгорал. Оживал вновь, чтобы снова сгореть.

Вырвать чужие руки, скосить голову с плеч, снять заживо шкуру — все это он проделывал сейчас в своей голове тысячу раз, все больше и больше распаляясь. Он чуть не слетел с катушек, и поймал себя на том, что уже начал перевоплощаться. Сейчас он либо убьет Рокаэля, либо улетит, чтобы остыть. Он бы с удовольствием сделал бы первое, но боялся в горячке задеть Оливию. О том, что она не одобрила бы такое он даже не думал. Какой там, когда мозг потоплен ревностью, сердце — болью, а в крови кипит злость.

Вырвать из его лап и унести далеко — далеко! Но дракона не запрешь в клетки — даже птицы мрут от тоски, а девушки — драконицы в неволе и подавно. Тут надо быть умнее, хитрее и изворотливей. Но сейчас Маркель был не такой.

Поэтому расталкивая тела, не замечая личностей, он бежал к выходу. Раньше главный вход всегда закрывал камень, опускающийся вниз, а возле него стояли стражи, сейчас же там зияла дыра, в которую было видно голубое небо.

Огненные крылья раскрылись, и яростные взмахи рассекли воздух, поднимая дракона ввысь. Маркель был бы рад остыть, кувыркаясь в снежной лавине в родной долине союзников, но в Пустынных землях даже вода была роскошью, не то, что снег.

Алая стрела еще долго разрезала небо, пока чешуйки не стали плавиться от солнца. И только тогда он нашел тень от огромного валуна и спрятался в освежающей прохладе. Маркелю нужно было остыть не только физически, но и морально.

Глава 15

Сандар никогда не испытывал таких двойственных чувств. С одной стороны, он был рад, что победа была за ними. С другой же, его сердце болело за драконов, лишенных магии до конца своих дней. Его бросало в дрожь, как только он задумывался над тем, что было бы, если бы Снежное пламя исчезло. Как бы он ощущал себя обычным человеком? Как бы он жил всего несколько десятков лет?

— Ты стареешь, любимый, — прошептала Лизабет, погладив его по руке.

— С чего это ты взяла, — невольно приосанившись, спросил снежный лорд.

— Ты стал сочувствовать врагам, — женщина тепло улыбнулась, сжимая ладонь. И он знал, что какое бы решение в итоге он не принял — она всегда будет на его стороне.

В его кабинете царил хаос. После того, как он узнал, что дочь отправилась в Подземное царство, он не мог заниматься бумаги, и стопки 'макулатуры' росли в геометрической прогрессии. Иногда они накренялись в бок, и падали под силой притяжения, и снежный лорд просто перешагивал их. Никому не было разрешено убираться в его кабинете.

И что самое удивительное, именно Лизабет не давала ему погрузиться с головой в плохие мысли. Слабая женщина сама давала отворот- поворот навязчивым послам, прекрасно понимая — сейчас муж не совсем адекватен. Десять раз она ловила его в небе, преграждая путь. Десять раз она обрывала его попытки улететь к дочери на подмогу. Она держала Снежную долину эти несколько дней в железных женских руках. И он целовал эти руки после, когда дочь вернулась живой — здоровой.

Правильный выбор тогда сделало Снежное пламя, много — много лет назад… На ритуале он назвал два имени, а волшебный огонь соединил его с третьей в круге девушкой, которая сказала его имя. Ох, как он тогда бесился, как негодовал. И лишь спустя несколько лет понял, насколько было мудро Снежное пламя.

И теперь его дочь тоже проходила проверку. И то, что хранитель снежных драконов отправил его дочь без ведома родителей на чужбину хоть и выводило его их себя, но он не мог не признать, что это было просто необходимо.

Кто знает, как бы все повернулось, не уничтожь кулон синего огня Пустынного духа. Сандар после рассказов Оливии был уверен — как минимум он бы лишился всех тех, кого отправил на войну.

— Ты заметил?.. — многозначительно заметила его жена и Сандар сразу понял, о чем она и кивнул.

— Только слепой не заметил бы, дорогая. Ты хоть и записала меня в старики, в слепые?то не записывай!

— А то, что Маркель зашел отдельно, тебя не насторожило? — подковырнув ногтем крошку на столе, спросила Лизабет.

— Наверное, просто говорил до этого с кем?нибудь, вот и не успел на совещание, — пожал плечами Сандар. Его голова была забита совсем не огненным лордом, а тем, как быть с пустынными драконами. Покарать? Или помиловать?

— Как ты думаешь? — спросил он многозначительно, глядя прямо перед собой. И теперь настала очередь его жены понимать с полуслова.

— Думаю, им и так досталось, — тихо сказала женщина, погладив его по руке.

Рокаэль буквально не выпускал из рук свою 'временную' жену, а Оливия радовалась всем сердцем, что не пришлось самой его соблазнять. Часть ее по — прежнему сопротивлялась той идее, поэтому сейчас она была на седьмом небе от счастья

На ее теле не осталось ни одной клеточки, которую бы изучил снежный дракон. Его руки были повсюду, девушка утопала в его объятьях и задыхалась от поцелуев. Протяжные стоны не успевали срываться с губ, как были тут же прерваны другой лаской, и уже другой стон, более протяжный и еще более громкий срывался с ее уст.

— Не шуми, — сумел выговорит Рокаэль и вновь окунулся с головой в изучение тела девушки.

— Если бы… ты… не зажал… в коридоре… — попыталась оправдаться Оливия, теряя нить мысли уже на середине фразы.

— Тогда бы я сош — ш-шел с ума, — прервал ее снежный, отодвигая кружево белья в сторону.

— Терпел же… всю… дорогу… — Оливии было бы обидно, что он говорит намного четче ее, но не в этот раз. Мысли, словно испуганные бабочки, сорвались с места и сейчас порхали где?то над головой.